Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки (СИ) - Иконникова Ольга - Страница 17

У меня кружится голова.

— И о его предательстве до сих пор никто не знает?

Старик сокрушенно вздыхает:

— В Петербурге предателем до сих пор считают вашего отца. Князь Бельский пытался добиться справедливости и доказать, что истинный виновник — Елагин, но его самого едва не бросили в тюрьму. Именно после этого он и вынужден был оставить столицу.

— И все эти годы старый Елагин занимал должность главного мага?

— Он отошел от дел несколько лет назад, когда подготовил к этой службе своего племянника — того самого, для которого сейчас ищут невесту. А скончался он совсем недавно.

Я не знала своего отца, но я понимаю, насколько важным для него было бы восстановление его честного имени.

— Скажи, Кузьмич, а можно ли как-то доказать причастность Елагина к той истории? Ну, неужели никто, кроме тебя и князя Бельского, об этом не знает?

Захар Кузьмич задумывается.

— В том предательстве, помимо князя Елагина, были замешаны еще двое — один иностранец, англичанин по фамилии Вильямс. Другой из наших — сильно в карты тогда проигрался и искал у кого бы денег занять. Про него рассказывать не стану, про него забыть нужно — он из великих князей был, а значит, не только Родину, но и семью свою предал. Но счастья ему это не принесло. Хотя вам про то знать не нужно. Да и он в этой истории малую роль играл. Англичанин — другое дело, он эту кашу и заварил. Он тогда при дворе на хорошем счету был. Никто и подумать не мог, что он шпионит для Франции. Он тогда помощников среди наших искал и сперва пытался вашего батюшку на свою сторону склонить — так ему проще было бы и до императора добраться. Он, чтобы Кирилла Александровича соблазнить, из Парижа сильный магический амулет привез. Ваш батюшка сказывал, что вещь эта для любого мага огромной ценностью обладает. Но только просчитался иностранец — его сиятельство остался верен России. Вот тогда-то Вильямс на Елагина и переключился, и тот дал слабину, за амулет продался.

Я слушаю очень внимательно, ловлю каждое слово.

— А как же отец узнал, что Елагин предатель? Он сумел прочитать его мысли?

— На самом деле, князь тоже был сильным магом, и прочитать его мысли даже для вашего батюшки было бы трудно. Нет, предательство открылось случайно. Его сиятельство у князя в гостях был и в кабинете хозяина случайно увидел тот самый амулет, которым Вильямс его самого пытался подкупить. Но Елагин тоже свою оплошность понял и решил, что лучшая защита — нападение. Они с Вильямсом и тем, третьим, придумали план, где роль предателя отводилась вашему батюшке. Про амулет, что из Парижа был привезен, в Петербурге тогда уже прознали — через наших шпионов при дворе Наполеона. Вот Елагин и сообщил императору, что видел этот амулет у графа Закревского. А великий князь, который был среди заговорщиков, это подтвердил. Они еще и лакея нашего подкупили — молодой был парень, только-только к его сиятельству в услужение поступил. Денег ему пообещали или еще чего, мне неведомо, но только он вашего батюшку оговорил. После этого графа и арестовали.

— Но ему удалось сбежать, да? — мне кажется, я слушаю аудиокнигу — настолько странной, почти фантастической кажется эта история.

Старик кивает.

— Да, Наталья Кирилловна, ваш батюшка сбежал из-под ареста. Может, если бы он тихо-мирно результатов расследования дожидался, всё и по-другому бы для него обернулось. Но он беспокоился не за себя — за императора. Знал, что Вильямс покушение на государя готовит. И первым делом после побега к англичанину и направился. Дрался с ним на шпагах и сумел его одолеть. Правда, и сам был смертельно ранен.

Я вздрагиваю:

— Я родилась именно в ту ночь?

Захар Кузьмич плачет:

— Да, Наталья Кирилловна. Никогда не забуду, как граф появился в доме окровавленный, едва державшийся на ногах. Ваша матушка уже была на сносях, а беспокойство за вашего батюшку подорвало и без того хрупкое ее здоровье. Эх, да что говорить!

— Но почему отец решил отправить меня в будущее? Неужели я представляла опасность для заговорщиков? — этот вопрос волнует меня больше всего. Ведь я могла расти и воспитываться в своем времени, безо всяких перемещений и обманов.

— Кирилл Александрович, как только взял вас на руки, почувствовал, что у вас есть его способности. Для него ведь тоже чужие мысли секретом не были. И Елагин это знал. А значит, вы, став взрослой, смогли бы раскрыть эту тайну.

Но я по-прежнему не всё понимаю:

— Ты сам говоришь, даже мой отец не мог читать мысли Елагина. Как бы я смогла их прочитать?

— Да, старый князь умел ото всех скрывать свои мысли, но это трудно делать всё время. Он мог забыться, не уследить. К тому же, вы могли прочитать мысли великого князя, который был их сообщником. Или кого-то еще, кто знал эту тайну. Время показало, что граф был прав. Князь Елагин приезжал в Закревку, когда вы были еще маленькой. Он сказал, что хочет увидеть дочь покойного друга, а поскольку ваш дядя не знал всей правды, то он позволил ему это. Я помню, как он взял на руки ту, другую Наталью Кирилловну, и как облегченно заулыбался, когда понял, что у нее нет магического дара.

Я чувствую озноб. Мне неприятна сама мысль о том человеке.

— Кузьмич, а тот амулет, о котором ты говорил, где он сейчас? Кто-нибудь слышал о нём с тех пор?

— Нет, Наталья Кирилловна. Считается, что ваш батюшка спрятал его перед своим арестом. На самом же деле, думаю, он где-то в поместье Елагиных — именно там старый князь проводил свои магические опыты. Наверняка, он передал амулет своему племяннику. Но только вряд ли тот держит его на виду — ведь это доказательство предательства его дяди.

— А как он выглядел? Мы сможем его узнать? — даже мне, не большой любительнице детективных историй, понятно, что этот амулет — едва ли не единственная возможность доказать невиновность отца. Если мы найдем его в доме Елагиных… Хотя, наверно, даже это для императорского двора не послужит убедительным доказательством. Но даже если есть всего один шанс на миллион снять клеймо предателя с моего отца, им стоит воспользоваться.

— Сам я его, конечно, не видел. Но граф описывал его. Размером он с пол-ладони. Из серебра. В виде волчьей головы с глазами-изумрудами. Да только к чему это вам, ваше сиятельство? В поместье Елагиных нас с вами всё равно не пустят. История это старая, ее давным-давно пора забыть.

Но я вижу — он не хочет ее забывать. Как не хочу забывать и я.

Я отпускаю Кузьмича — он устал с дороги. А сама велю седлать лошадь и еду к Бельским.

Княжна мне искренне рада, и мне даже неловко, что мой визит вызван корыстными мотивами.

— Вера, ты однажды сказала, что если мне потребуется помощь, я смело могу к вам обратиться!

Она смотрит на меня с удивлением, но кивает без раздумий.

— Да, конечно, Наташа!

— Я знаю, моя просьба покажется тебе странной, но я прошу — если ты твердо решила не ехать в Петербург на отбор, позволь мне взять твое приглашение.

Теперь она уже хмурится:

— Приглашение? Но зачем оно тебе? Разве ты сама не получила точно такое же?

Я усаживаю ее рядом с собой на диван. Коротко рассказываю о задумке Татьяны Андреевны и о том, что с моим приглашением в столицу уехала Софи.

Ее глаза распахиваются еще шире.

— Ох, Наташа! Кто бы мог подумать! Теперь я понимаю, почему ты решила поехать туда. Но только прошу тебя, не действуй опрометчиво. Может быть, ты сможешь поговорить с Софи до того, как начнется отбор? Тогда об обмане не будет широко известно. И ты уверена, что хочешь сама участвовать в этом?

Ее сомнения вполне понятны — не далее, как несколько дней назад я относилась к отборам совсем по-другому.

Мне стыдно, но я не готова сказать ей всю правду. Пусть думает, что я хочу всего лишь разоблачить обман кузины.

Из Закревки мы уезжаем на рассвете. Слуги думают, что мы едем к Бельским — погостить на пару недель. Едем в старом экипаже, на козлах — сам Захар Кузьмич.