Гончая (СИ) - Ли Марина - Страница 33

   Она кивнула на своего коллегу – бородатого мужика в таком же, как у нее, костюме, который корпел над микроскопом, но, услышав свое имя, отвлекся.

   – Не буду вам мешать, – заверила их обоих. – И вообще я ненадолго.

   Нужного мне мертвеца нашла со второй попытки – под первой простыней лежал молодой парень с веснушками на переносице и пирсингом в правой брови. Девушка была под второй. Грязевой поток изрядно изуродовал ее тело, но лицо было чистым, без царапин и кровоподтеков, только маленькая ранка возле уха, да и та едва заметна.

   Хорошенькая.

   – Имя известно? – тихо спросила, оглядываясь на Гордона.

   – Свидетель сказал, что ее звали Джульеттой. И это был ее первый скаутский поход.

   – С парнем за компанию пошла?

   – Мы не спрашивали. Пацан в таком состоянии, сами понимаете… Но думаю, что это самая вероятная причина. Все-таки двадцать один год – несколько поздновато для вступления в скауты, не находите? Должен быть основательный толчок, чтобы на такое решиться...

   – Резонно, – согласилась я.

   Провела пальцами по лицу девушки и прошептала:

   – Прости.

   Через пять минут в палатку заглянул Рик с сообщением, что все готово и можно начинать.

   – Хорошо.

   – Тебе нужно... – Охотник замялся на секунду, – тело?

   – Нет. Мы уже познакомились, – я потерла озябшие руки, – мне этого достаточно, – и вышла из морга.

   Харди ждал нас на самом краю поляны возле странного шалаша на колесиках.

   – Нам бы от лагеря отойти, чтобы посторонних не было, а там можно и без всего этого, – заговорщически шепнул Охотник.

   Я скептическим взглядом окинула сие дивное сооружение, но внутрь все же шагнула без препирательств и лишних вопросов – не хватало мне еще споры устраивать на глазах у чужих нам людей, а уже за стеной из плотной коричневой ткани удивленно посмотрела на своих коллег.

   – Ну и?.. Зачем здесь инвалидная коляска?

   – Затем, что ничего более комфортного не нашлось. Но если хочешь, можем притащить стол для трупов. Хочешь? – Вскинув бровь, Рик опустился на сиденье и похлопал себя по коленке. – Иди сюда.

   Покачала головой – не из упрямства, что бы он там ни думал и как бы ни язвил насчет моей якобы придирчивости. Просто на душе было погано...

   – Что вы за балаган устроили? – проворчала я. – Экран еще этот непонятный... Я не пойду в лимб, пока ты мне популярно не объяснишь, что тут такое. И вообще...

   У меня был ритуал, подразумевавший традиционную ночевку в морге, «разговор» с трупом и много всего прочего. Но с тех пор как я приехала на Перевал, все полетело в тартарары.

   – Нафига нам палатка эта дурацкая, да еще с колесиками! Альдебаран, – бросила я злорадный взгляд на невозмутимого Рика.

   От «Альдебарана» он, к сожалению, даже не поморщился. А жаль, так хотелось, чтобы он на собственной шкуре испытал, каково это, когда тебя постоянно Бубиньями и прочими Бру-бру обзывают. И неважно, что мне это нравилось. Так нравилось, что внутри все обрывалось и плавилось, потому что я знала – видела! – чем больше смешных прозвищ он придумывает для меня, тем ближе момент, когда он назовет меня тем именем, которое я так хочу услышать из его уст. Наверное, взорвусь сверхновой звездой в тот миг, образуя новую черную дыру во вселенной. Точно взорвусь.

   Но не признаваться же ему в этом теперь...

   – Альдебаран, – с садистским удовольствием повторила я, – ты, может быть, не знаешь, но тело Гончей во время путешествий по лимбу остается на месте. Нам никакие смешные колесики для этого не нужны. В этом и состоит различие между нами, Альфонс.

   – Я снаружи подожду, пока вы разбираетесь. Тем более что я, кажется, слышу голос Брана! – торопливо выпалил Харди, сбежав из палатки, а Рик тут же хохотнул:

   – Два раза мимо, Кошечка. Не Альфонс и не Альдебаран. И если ты хорошенько попросишь и решишь не ждать окончания заявленных десяти дней…

   – Месяца! – проскрежетала я.

   – …то я, так и быть, покажу… нет, напомню тебе, что у нас гораздо больше различий, чем ты только что озвучила. Я знаю не понаслышке. Потому что мое «различие» после наших свиданий регулярно причиняет мне боль при ходьбе.

   Я вспыхнула то ли от гнева, то ли от смущения и, оглядываясь на полог палатки, зашипела:

   – Тише! Услышат же!

   – Не услышат. – Рик криво улыбнулся, но я поверила. Наверное, потому, что знала: ни Бран, ни Харди подслушивать не станут. – А если серьезно, то… Нет времени на выстраивание сети маркеров, Кошка. И уж тем более мы не можем ждать, пока ты замкнешь их на меня.

   Вероятность того, что я стану работать с другим Охотником, без него, Рик отмел априори еще перед вторым нашим совместным выходом в лимб, упрямо заявив: «Лишь в том случае, если я не справлюсь сам», а мне не очень-то и хотелось с ним спорить. Зачем?

   – И что ты предлагаешь делать?

   – Ты ведешь меня по лимбу, я экранирую картинку Брану и Харди, – спокойно поведал Рик. – Они же отгораживают нас ширмой от остальных, по крайней мере до тех пор, пока ты не наладишь стабильный контакт с призраком. Колесики на этой почве хрен помогут, конечно. Но я помню, что вы, Гончие, не очень любите, когда на вас пялятся в такие моменты. Я все доступно объяснил, Бру?

   – Бру?

   – Я знал, что Бубу тебе больше нравится… – оскалился Рик, а я злорадно хмыкнула.

   Пусть даже не надеется, что я не доберусь до его второго имени. Доберусь обязательно и гораздо раньше, чем он думает, потому что благозвучные и «благородные» имена решила не трогать – временно, а то мало ли что, – закономерно предположив, что такое имя капитан не стал бы столь тщательно скрывать, а неблагозвучных в календаре мужских имен, да еще чтобы на букву А начинались, оказалось не так уж много.

   – Последнюю попытку сейчас используешь или на потом оставишь? – продолжил ерничать Бронзовый Бог. – Это я про то, как ты промазала с Альфонсом и как его… Акакием?

   – Альдебараном, – исправила я. – Уж больно хорошо это имечко сокращалось бы. Так и вижу, как ласково называю тебя «мой Барашек».

   Рик рассмеялся, приглушив смех. И так, наверное, весь лагерь думает, что мы два полоумных извращенца: «заперлись» в палатке на колесиках и потихоньку хихикаем, когда тут трагедия, и в любой момент трупов может стать гораздо больше… С другой стороны, ну и пусть!

   – Я согласен быть даже Бараном, – отсмеявшись, заявил Рик и, интимно понизив голос, добавил:

– Главное, чтобы твоим…

   Боже! Я с ума схожу от этого мужика! Он совершенно… невыносимый. И невероятный.

   – Так сейчас или на потом? – вырывая меня из мыслей, напомнил свой вопрос Рик.

   – На потом, – буркнула я и, перекинув ногу через его бедра, уселась лицом к нему.

   Короткая перепалка немного примирила меня с существующей действительностью и даже позволила расслабиться, на короткое время избавив от желчного привкуса во рту.

   – Не возражаешь против позы «наездницы»? – проворковала, опуская руки мужчине на плечи.

   – Зар-р-раза!

   Он впился поцелуем в мой рот, да с таким аппетитом, будто целиком сожрать хотел… Не то чтобы я возражала, но…

   В тот раз я впервые вошла в лимб без медитации и счета, напрочь позабыв про маску и другие защитные средства. Да и все, что случилось потом, тоже было впервые.

   Туман был грязно-желтым, цвета размытой дождем глины, и таким густым, что я не видела очертаний собственных рук. Условных очертаний условных рук, конечно, ибо по эту сторону реальности существовало лишь абсолютное Ничто да призраки умерших людей.

   – Видишь что-то? – прошептал где-то рядом Рик, и в этот раз я даже не вздрогнула от удивления и неожиданности. Хотя привыкнуть к его присутствию в лимбе было сложно.

   – Ничего, – ответила, всматриваясь в туман, говоривший его голосом, и на мгновение мне показалось, что я вижу лицо Охотника. Привлекательную четкость насмешливого рта, рыжеватую щетину, россыпь крупных веснушек на переносице и бедово-медовые глаза с узкой полосочкой зрачка... Я удивленно моргнула и снова оказалась наедине с туманом. Померещилось...