Гончая (СИ) - Ли Марина - Страница 15

   – Да?

   Женщина кивнула. Она была старше меня лет на десять, и это придавало уверенности. Все же хорошо, когда среди страхующих есть опытные люди, они сделают все возможное, чтобы не позволить Гончей сорваться. Впрочем, бывали случаи, когда и опыт не помогал. Я о таких старалась не думать, надеясь, что как раз меня они не коснутся.

   – Она была мягкой девочкой. Спокойной. Мой младший сын с ней в одной школе учился… – Дея тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. – Иви, тебе сколько времени надо?.. Вернее, сколько можно?

   Я задумалась. Каких-то временных ограничений мне никогда не ставили, куратор лишь просил не уходить дальше, чем на три-четыре километра.

   – Ну… примерно часа четыре.

   Ответила наобум, если честно, взяв по максимуму. Нет, я-то надеялась справиться раньше, но чем черт не шутит! Уж лучше подстраховаться.

   – Тогда сверим часы? – предложила Дея.

   Я громко выдохнула. Страховка у меня была хорошей. Две женщины по обе стороны от тела, одна за головой… Если что пойдет не так – вытащат.

   – Еще минутку подожди, пожалуйста!

   Выдох-вдох, выдох-вдох, вы-ы-ыдох и вдо-о-ох.

   – Давай!

   На мои глаза легла повязка, и я откинулась на подголовник, чтобы принять удобную позу.

   – Один, два, три… – шептали девчонки.

   – Четыре, пять, шесть, – мысленно повторяла за ними я.

   Досчитать успела лишь до тридцати, когда почувствовала неприятное покалывание в кончиках пальцев, а перед внутренним взором забрезжило знакомое желтовато-серое сияние потустороннего мира.

   – Алиса! – позвала тихонько, делая первый шаг по пыльной поверхности лимба. – Алиса?..

   Здесь не было верха, низа, права или лева, здесь не было воздуха. Да и земли, по большому счету, тоже не было – один лишь плотный туман, сквозь который с трудом пробивался желтоватый свет, да горькая пыль.

   Поэтому на самом деле никаких шагов я не делала, висела в «нигде», пытаясь найти нужную мне девочку, но стараясь не привлекать к себе внимание – никогда не знаешь, с кем столкнешься по эту сторону, а духи бывают разные, и не со всеми из них мне хотелось встречаться.

   – Что надо?

   Подросток соткался из воздуха прямо перед моим лицом. Впрочем, здесь не было ни лица, ни воздуха, ни подростка. Была лишь моя проекция действительности и знакомого образа.

   – Не дури, – я изобразила улыбку, – ты же сама меня позвала, иначе я бы не вошла в лимб так быстро. Так чего теперь злишься?

   – Сама?

   Она вдруг заорала, плюнув мне в лицо огненным вихрем. Черт…

   – Сама?!

   Ох, если бы не крем, ходить мне месяц с синей мордой после такой встречи. Как минимум… А так, быть может, все еще обойдется.

   – Могу уйти, если нет, – проговорила я, заранее зная, что не уйду, потому что ответы мне нужны, как вода пустыне.

   – Нет? – в голосе Алисы послышалась неуверенность.

   Призраки, особенно призраки подростков – это еще хуже, чем беременные женщины в середине второго триместра. Вообще не угадаешь, что может прийти им в голову, и какой ветер влияет на перемены их настроения.

   – Иди за мной, – вдруг позвала Алиса, и я не отказалась бы и в том случае, если бы могла.

   Считать шаги я не пыталась. Просто шла, оставляя маркеры для Охотников и старательно отметая не только жалость и скорбь, но и любые другие чувства, которые могла бы испытывать к умершей девочке. В лимбе лишь мертвым позволено выражать эмоции безнаказанно, живые же за это платят слишком высокую цену. Когда-нибудь, окончательно устав от своей поганой жизни, я, наверное, махну рукой на правила и полностью откроюсь перед призраком, позволю увести себя так далеко, что ни сама, ни страховщики, ни другие Гончие меня не смогут отыскать. И если мне повезет, я даже смогу раствориться и стать частью этого плотного горького тумана, который тяжелой пылью оседал на мои иллюзорные плечи и скрипел на зубах. Частью лимба – не путать с Лимбом, о котором нам талдычили на уроках богословия. Это место с ним никак не было связано. Ничего религиозного и метафизического, такая же реальность, как небо, земля, океан и горы. Часть мира, в которой на время или навсегда задерживаются некоторые призраки. Иногда, если Гончая и Охотник окажутся возле тела достаточно быстро, и если само тело не очень сильно повреждено, душу можно вернуть назад, и человек будет спокойно жить себе дальше.

   Если бы мне позволили выбирать, пожалуй, вступила бы в такой отряд, чтобы при больнице быть или на «скорой» работать. Риску не меньше, но все лучше, чем устанавливать контакт с жертвами катастроф, несчастных случаев и убийств.

   Вот только кто ж меня пустит на «скорую»? Эти тепленькие местечки берегут для блатных девочек, не для тех, кто вырос в приюте и не имеет за душой ни гроша.

   – Куда ты ведешь меня, Алиса? – спросила у девочки несколько минут спустя. – Может, назовешь имя или место?

   Она недовольно зашипела и ускорилась, а я оглянулась на цепочку маркеров за моей спиной. Будто из сказки про Гензеля и Гретель, вот только лесных птиц в лимбе не водится, и никто не может склевать хлебные крошки, чтобы мне не удалось найти путь назад. Впрочем, дорогу я бы нашла и без них – все же одна из лучших выпускниц курса, а вот повторить трассу в реальности при всем своем желании не смогла бы.

   Это Охотники видят лимб глазами живых: дома, деревья, улицы… город-призрак из какого-нибудь фильма ужасов, в котором на сотни километров вокруг нет ни единой живой души… А мы, Гончие, вынуждены бродить по плотному туману фактически на ощупь, даже абстрактно не представляя, в какую часть сектора нас ведет призрак.

   Потому я и не была уверена, что Алиса направляется к виновнику ее смерти. С таким же успехом цепочка маркеров может привести Охотников в дом мальчишки, в которого она была влюблена при жизни, или в парк, где она гуляла с подругами, или домой к учителю математики, поставившему незаслуженную «двойку»… да куда угодно!

   – И-и-ви-и! – застонал туман голосом одной из моих страховщиц. – Иви, возвращайся!

   Я раздраженно поморщилась. Какое «возвращайся»? Если я брошу девочку сейчас, она уже не пойдет со мной на контакт, да и с кем-то другим, боюсь, тоже откажется.

   – Алиса, хотя бы намекни! Пожалуйста, – попросила девочку-призрака, заранее представляя себе рожи и ехидные комментарии Охотничков, когда выяснится, что маркеры привели их, к примеру, на кладбище домашних животных, где похоронен любимый хомячок жертвы.

   – Пожалуйста, – эхом отозвалась Алиса и оглянулась на меня. – Пожалуйста!

   Указательный палец ее правой руки был направлен на что-то или кого-то, кто был виден лишь ей, передо мной по-прежнему была лишь пыльная мгла.

   – И-и-ви-и!

   Оставив без внимания повторившийся зов, переспросила у призрака:

   – Здесь?

   – Здесь.

   – Агнесса Ивелина Брунгильда Марко! – громом грянуло с несуществующих небес лимба.

   – Да вы достали! – проорала я в ответ, прекрасно понимая, что никто меня не услышит. То есть никто, кроме призраков, конечно.

   – Достали, достали, достали…

   Туман наполнился разноголосьем мертвых душ, и я снова выругалась, на этот раз молча.

   Куда она меня привела? На кладбище? В крематорий? Почему здесь так много призраков? Они не имеют привычки надолго уходить от своих тел. А здесь их… Сколько? Десять? Двадцать? Больше?

   Не всматриваться! Не считать полупрозрачные руки, с мольбой тянущиеся ко мне! И главное, ни в коем случае не думать о том, что я могла бы им как-то помочь!

   – Здесь-здесь-здесь, – речитативом бормотала Алиса.

   Фигура ее начала терять четкость, расплываться и вскоре полностью растворилась в пыльной мгле. Я закрепила последний маркер и, стараясь смотреть только перед собой, заторопилась в обратную сторону.

   Дорога назад всегда кажется короче и быстрее, и неважно, куда ты идешь, домой с работы или из лимба в реальность. Вот и в тот раз до черты выхода я домчалась за считанные секунды. Ну, мне так казалось, потому что со временем в лимбе было, как и со всем остальным – вроде оно есть, а вот как течет, черт его знает.