Фарос - Хейли Гай - Страница 62

Ночной Призрак говорил быстро, путаясь в словах от отчаяния, брызжа кислотной слюной, которая прожигала пятна на плитах пола.

— Надежда — это повязка, которой нам закрывают глаза. Сорви ее — и увидишь то, что вижу я. Брат! — шепотом воскликнул он. — Я знаю, что за видение тебя преследует. Ты падешь от руки Хоруса. Я знаю! Я знаю это так же точно, как то, что умру по приказу нашего отца, что такова кульминация Его плана. — Он нахмурился. — Возможно, нам не быть друзьями. Ценность семьи преувеличена.

— Тебе меня не обмануть.

— Я тебя не обманываю! — закричал Кёрз. — Выслушай меня, напыщенный индюк! Ты, из всех них только ты способен понять…

Сангвиний перебил его:

— Ты явился сюда с какой-то целью, Кёрз, так что это за цель? Твои сыновья атакуют Фарос. Ты…

— Мои сыновья? — тут же переспросил Кёрз. Его настроение сменялось мгновенно, разум был как слабая свеча, в любой момент готовая погаснуть. Вот и сейчас в нем что-то перестроилось, и он вдруг стал задумчивым, а недавние речи были забыты. — Правда? — Он постучал обломанным ногтем по подбородку. — Как интересно.

— Ты изображаешь неведение. Раз требуешь честности, то сам говори правду.

— Мое неведение искренне. Я действительно понятия не имею, что они делают. Я бросил их в Трамасе и думал, что они все погибли. Во всяком случае, рассчитывал на это. — Он хихикнул про себя. — Но я впечатлен. Они начали собственную войну! Умные ребята, я думал, что они окончательно спятили. Да. Убийцы и маньяки от первого до последнего, ненавижу их. Но, может быть, от них еще будет польза. Это меняет дело. Если я не могу их контролировать, а они не умирают, имеет смысл снова начать их направлять.

— Грехи твоих сыновей — это грехи их отца.

— Как метко сказано. А сами мы воплощаем грехи нашего. Твои дети, конечно, совсем не такие, как мои, — они такие благородные, такие отважные, такие красивые! — Он обхватил лицо руками. — А они знают о твоем подарке? Только не делай такое тупое лицо. Я знаю о жажде, которую ты скрываешь. Я в варпе и не такое видел. Один из приятелей Отца пытался убить меня с помощью демона. У него не получилось, но демон унес меня в эмпиреи. Мне там такие картины открылись…

— Ничто не может выжить в варпе.

— К счастью, я не ничто и выжил. Выжил и теперь знаю все. Я знаю, каким будет финал. — На его лице возникло лукавое выражение. — И я знаю, чего на самом деле хотел Отец. Значения это, конечно, не имеет: Галактика все равно будет гореть вечно. Нас ждет такое, что жалкий бунт Хоруса еще покажется игрой.

— Ты лжешь.

Кёрз замотал головой:

— Я лгу довольно часто, не спорю. Мне очень жаль, такой уж у меня недостаток. Но сейчас я говорю правду. Просто, видишь ли, у меня сейчас нет причин лгать.

У двери раздался шум, после чего ее попытались толкнуть. Снаружи послышались приглушенные крики.

— Ага, как я и предвидел, явились блистательные сыны Ангела. — Кёрз поднял Азкаэллона. В худом теле скрывалась поразительная сила, и он держал Кровавого Ангела легко, как куклу. — Время заканчивать беседу и уходить. Перейду к делу. Скажи, брат… Я видел тебя на Сигнусе, я видел, что там произошло. Я слышал вой нерожденных, когда ты изгонял их обратно в варп.

— Это было до того, как ты здесь оказался.

— Времени не существует, глупец! Варп показал мне это. Все происходит одновременно. Как ты не понимаешь? Поэтому у нас видения! Время — это книга, которую можно читать, когда захочешь. Скажи, почему ты не сменил сторону? Ты мог бы раздавить Хоруса, как муху. Они предлагали тебе Галактику в личное пользование.

— Ты преувеличиваешь ценность их предложения. Я не буду рабом.

— Ты и так раб. Раб отцовской воли, раб судьбы. Мы можем выбирать лишь форму своего рабства, и даже этот выбор — иллюзия.

— Выбор есть всегда.

— Нет его никогда! — сплюнул Кёрз. — Все возвращается к началу, и опять, и опять, и опять, и опять, и опять, и все эти шестеренки стучат, стучат, стучат, поворачиваясь без конца.

Шум из-за двери изменился. Теперь ее пытались пробить из тяжелого оружия, в металле с оглушительным, отдающимся в костях грохотом появились вмятины.

— Ты не думал, что выбрать следовало тебя? Что Отцу надо было тебя назначить Воителем?

— Что?! — неверяще спросил Сангвиний.

— А это хороший вопрос! — запротестовал Кёрз. — Робаут решил, что тебя стоит провозгласить императором. Почему же, по-твоему, Император решил, что провозглашать тебя Воителем не стоит? Видишь ли, хотя я раньше тебя знаю, как ты поступишь, мне очень сложно считывать твои намерения, потому что эти способности есть у нас обоих. Твоя судьба — это твоя судьба, не моя, и не буду скрывать, мне любопытно. До смерти интересно, по правде говоря, — виновато рассмеялся он. — Ну очень надо это знать.

— Меня нельзя было выбирать, — ответил Сангвиний. — Я несовершенен. Я недостоин.

Кёрз так расхохотался, что утратил контроль над собой. В зале стало тяжело дышать от вони из его рта.

— Извини! Извини, но это потрясающе. Если ты недостоин, то что же насчет Хоруса? — Он опять засмеялся.

— Меня стали бы искушать, как искушали его. Я рад, что мне не пришлось испытывать свою силу воли.

— Так докажи это. Докажи свою преданность дорогому Отцу. — Кёрз стер с лица слезы от смеха, оставившие дорожки в грязи. — Убей меня. Я не буду тебе препятствовать. Устроим тебе проверку. Я утверждаю, что умру по приказу Отца.

— Отец мертв.

Кёрз на мгновение нахмурился, и на худом лице появилось недоумение.

— Мое будущее нельзя изменить, ибо это будущее, а оно так же мертво, как прошлое. Ты утверждаешь обратное. Если мои взгляды ошибочны, ты можешь изменить его прямо сейчас. Убей меня. Я не стану сопротивляться.

Сангвиний поднял меч. Мгновение они смотрели друг на друга. Кёрз раскинул руки в стороны и напрягся в предвкушении.

— Давай! Пронзи меня своим мечом, трус! Сделай то, что не смогли Вулкан, Лев и зануда Робаут! Убей чудовище и покажи, чего стоишь!

Сангвиний бросился на брата с поднятым мечом. На лице Кёрза читался восторг.

Меч Ангела опустился, размываясь в воздухе, и замер на расстоянии ладони от макушки Кёрза. Сталь загудела от внезапной остановки клинка.

Что-то удержало руку Сангвиния. Он отступил, перехватил меч и убрал его в ножны.

Кёрз широко раскрыл глаза. Его лицо исказилось от злости и отчаяния.

— Я не буду этого делать, — сказал Сангвиний. — Оставлять тебя в живых — достаточное наказание.

— Не лги мне! — закричал Кёрз. — Ты не наказать меня хочешь. Я думал, мы решили быть честными.

— Всегда есть надежда, брат. Даже для тебя.

— Надежда — пустая мечта, — искренне ответил Кёрз. Нездоровая горячность ушла, забрав с собой безумие во взгляде. Лишившись энергии, которой питал его разрушенный разум, Кёрз словно уменьшился и погрузился в тоску. Он провел грязным пальцем по маховому перу на крыле Сангвиния с видом безумца, не способного до конца поверить, что такая красота может быть реальной. Конечность раздраженно дернулась, и Кёрз убрал руку. — Я горячо мечтаю, чтобы она существовала, но это невозможно.

Сангвиний протянул брату руку:

— Ты — всего лишь тень того, чем должен был стать, Конрад. И, несмотря на все, мне жаль тебя. Идем со мной. Еще не поздно. Мы исцелим тебя, и ты сможешь обрести величие.

Лицо Кёрза перекосилось, искра безумия опять зажглась в его глазах.

— Жаль? Мне не нужна твоя жалость! Сангвиний, Сангвиний, прекраснейший из нас… Когда ж ты поймешь?

По двери забили сильнее. Металл выгнулся. Кёрз бросил взгляд в сторону шума, затем посмотрел на Ангела и с ухмылкой попятился, держа Азкаэллона за руку.

— Как бы сильно мы ни противились, в конце будет только хаос…

Подняв вторую руку, он приближался к внешней стене, ближайшей к дверям.

— Ты обещал, что не причинишь ему вреда.

— В нас так много от Отца. — Его глаза блеснули. — И как Он, я тебе солгал…

— Нет! — воскликнул Сангвиний.