Фарос - Хейли Гай - Страница 10

Скрайвок внимательно наблюдал за этой шайкой убийц. На их силовой броне звенели кости и цепи.

Оставшиеся в зале воины считались лучшими в роте Скрайвока или, во всяком случае, вызывали меньше всего подозрений. Доверием в их раздробленном легионе не разбрасывались. Пока что командная структура в их сократившейся роте держалась, но без примарха в легионерах стали проявляться нострамские черты, и бандитское желание быть главным разрушало прежние связи. Прибытие к Соте флота Крукеша Бледного спасло их от медленной смерти на борту полумертвого корабля, но добавило Скрайвоку больше проблем, чем решило. Крукеш имел право отменять его приказы и часто этим пользовался — повелителю Кироптеры подчинялись несколько капитанов его уровня, и собственные солдаты Скрайвока не могли не сравнивать его с ними. С другой стороны, появление Крукеша напомнило об узах, связывающих легион в целом, и подавило возрастающие мятежные настроения, тем самым упрочив власть Гендора.

Кроме этого воссоединение с легионом напомнило им, что Скрайвока можно убрать не только убийством. Крукеш и Скрайвок презирали друг друга одинаково сильно. С полдесятка командиров когтей метили на его место. Многие винили именно его за прозябание у Сотинской точки сбора. Все это приводило Скрайвока к мысли, что легиону конец, как бы Крукеш ни клялся, что объединит его. Трещины уже пошли. Крукеш и ему подобные изо всех сил пытались собрать легион воедино после Трамасского крестового похода, но Скрайвок чувствовал, что попытка первого капитана Севатара спасти легион от Темных Ангелов лишь раздробила его и ускоряла превращение в скопище мелких банд. Неприкрытые амбиции Крукеша лишний раз это доказывали. Они могли только отсрочить неизбежное.

А потому Скрайвоку требовалось огромное усилие воли каждый раз, когда надо было повернуться спиной к кому-либо из братьев.

— Брат Галливар, активируй вокс-воров.

Галливар отдал оборудованию на станции мысленный приказ.

Спрятанные по всей станции вокс-передатчики начали воспроизводить тщательно продуманную запись переговоров — имитацию вокс-трафика в отряде. Скрайвок потратил немало времени и усилий, организуя обман. Закодированный нострамский жаргон звучал сразу из трех мест. Он некоторое время слушал, в последний раз проверяя, похоже ли это на разговоры небольшого и отчаявшегося отряда, недостаточно дисциплинированного, чтобы нормально спрятаться.

Довольный результатом, он поднял к лицу хронометр:

— Миссия начинается через три, две, одну. Старт.

На ретинальном дисплее каждого воина из его роты зажглись красные счетчики, мигнули два раза, поменяли цвет на зеленый и начали отсчет вперед.

Скрайвок отключил ротный вокс-канал. Неслышно ступая, его легионеры скрылись в тенях. Они отключили системы брони, радиомаркеры, каналы связи внутри отделения и выгрузку данных, как и было приказано. Их идентификаторы на визоре Скрайвока пропали в потоке красных предупреждающих знаков, как будто они все погибли в каком-то огненном катаклизме. Гендор выключил последовавшие за этим сигналы тревоги.

Они хорошо спрятались в загроможденных помещениях станции. Арко-проекты потухли, а тусклый свет линз погас, как умирающие угли, когда воины до предела снизили энергопотребление доспехов, оставив только жизненно необходимые функции.

Скрайвок лишился всех способов связи с братьями. Он представил, как они ворчат, насмехаясь над его приверженностью старомодным легионерским практикам вроде отсчета времени миссии. Но без этого подобия дисциплины он был никем.

Скрайвок остался наедине со звуком собственного дыхания, гулом генератора и тихим жужжанием внутренних систем.

Все они теперь были абсолютно одни. Островки модифицированной плоти и керамита в холоде космоса.

В конечном счете все будут решать согласованность их действий и личная инициативность. План, без сомнения, сработал бы против ксеносов или отколовшихся человеческих цивилизаций. Уже много раз срабатывал. Но у сегодняшней ситуации была одна важная особенность, добавлявшая в планы Скрайвока множество неизвестных.

Они сражались с Ультрамаринами.

«Нравственность» сбросила скорость и осторожно приблизилась к седьмой ретрансляционной станции.

На гололитических проекциях та напоминала веретено. Из верхнего и нижнего куполов центрального коммуникационного корпуса вверх и вниз выходили длинные антенны. На концах их мигали огни, а с гладкой крыши смотрел мрачный череп в шестерне Механикум. Ребристая нижняя часть представляла собой нагромождение терморегуляторных решеток и сопел векторных двигателей. За счет антенны станция была длиннее «Нравственности», но значительно уступала ей но массе.

Судя по плану, который Врат нашла в корабельном банке данных, центральная часть представляла собой полую шахту, внутри которой располагалась антенна. Когда станция утолщалась до диска, шахта разделялась на три палубы, тесно заставленных оборудованием. Четыре радиальных коридора обеспечивали доступ к помещениям на каждой палубе, а между собой уровни соединялись лестницами в конце коридоров и грузовым лифтом снаружи центральной шахты. Под коммуникационным центром вращалось отдельное стыковочное кольцо, соединенное с основной частью четырьмя спицами. Два шлюза в выдвижных коридорах на противоположных сторонах кольца предназначались для крупных грузов. На двух других сторонах находились стыковочные станции поменьше.

Поскольку из-за шторма астропатическая связь практически не работала, а вокс-трафик стал ненадежен, подобные беспилотные станции установили по всему Ультрамару. Они служили кораблям усилителями сигнала, и хотя сообщения, передаваемые от одного судна к другому, путешествовали всего лишь со скоростью света, это было лучше, чем ничего.

— Я до сих пор не могу установить связь с коммуникационным центром, — доложила Врат. — Ответные сообщения свидетельствуют о многочисленных сбоях.

— Сбои ни при чем, — сказал Летик. — Это саботаж.

— Секунду, милорд. — Оператор просмотрела отчеты. — Кое-что нашла. Очень слабый сигнал. — Врат поправила настройки на пульте. — Я улавливаю вокс-трафик на станции.

— Пусти его через динамики мостика.

Юлиана так и сделала, и на командной палубе зазвучали закодированные вокс-сигналы.

— Переговоры отделения, — определил Кай.

— Можешь их расшифровать?

— Они используют нестандартный метод шифрования, милорд.

Присутствующие некоторое время вслушивались в передаваемые туда и обратно сигналы, редкие и торопливые.

— Они стараются не шуметь, — заметил Кай.

— Плохо стараются, — отозвался Летик. — Где их варп-корабли?

— На ауспике ничего, милорд, — сказала Врат.

— А это что? Там что-то пристыковано, — указал Кай на объект у кольца, сделанный из того же тускло-серого металла, что и вся станция. — Похоже на спасательную капсулу. Теория: выжившие с «Никтона»?

— Возможно, — ответил Летик.

— Господа, курс привел бы их как раз к станции, — сообщил рулевой.

— Я насчитал семь источников вокс-сигналов, — доложил Кай. — Без сомнения, это выжившие. Позвольте расширить свою теорию: уцелевших в Трамасском крестовом походе привлекает свет Фароса. Их корабль практически не функционирует, но все равно совершает прыжок. Небольшая группа легионеров спасается и отправляется к ближайшему передатчику, надеясь послать своим товарищам сигнал о помощи. Вместо этого они находят седьмую ретрансляционную станцию. Представьте их разочарование. Они, должно быть, сидят здесь в заточении уже несколько недель.

— Теоретически, Повелители Ночи — преступники и подлецы и принимают нас за идиотов, — сказал Летик.

— Возражаю. Они в отчаянном положении. Им нужен наш корабль. Иначе как им выжить? В спасательную капсулу помещается самое большее двадцать легионеров. Судя по вокс-трафику, их и того меньше. Они загнаны в угол.

Летик покачал лысой головой: