Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна - Страница 5

Уборная меня не впечатлила. Заменой белому другу был деревянный короб с овальной дырой в центре. Тяжелая деревянная крышка и… в общем, терпимо, но нужен личный стульчак! Купальня представляла собой клетушку с маленьким зашторенным окном и большой железной ванной, к которой подходила широкая труба с массивным краном и не менее внушительным вентилем. Не рискнула проверять наличие воды, зная, какой звук разнесется по всему еще спящему зданию от падающей в пустой металлический «бассейн» жидкости.

Вернувшись, обнаружила перед дверью бадью с горячей водой, валик мягкой ткани и любопытный нос знакомой толстушки из-за угла. Усмехнулась: «Шпионим, значит! Как теперь в комнату попасть?» И тут просто фантастическое везение! С подоконника широкого сводчатого окна над лестницей прямо перед девицей спрыгнул большой полосатый мышелов, никем ранее не замеченный. Розовощёкая дернулась от неожиданности назад, исчезнув из поля зрения, а следом послышался грохот по ступеням. Бросилась было посмотреть, не убилась ли, и затормозила, услышав чей-то заливистый смех:

— Селма, ты ду-ура!

— Я когда-нибудь прибью этого кошака! — со злостью прошипела в ответ незадачливая шпионка и застонала.

— Улья! — Грозный окрик хозяина заведения осадил хохотушку. — Живо на кухню! Селма, за водой!

— Я ногу сломала, отец! — заныла толстуха.

— Жаль, что не шею! — отозвался «добрый» папаша.

Скрывать не надо своего недуга

От двух людей: от лекаря и друга

(Аттар Фарид-ад-дин)

Глаза не верили, ум отказывался понимать. Вид из окна очередной раз довел меня до состояния, близкого к шоку. Я запретила себе думать и рассуждать о том, как оказалась в незнакомом месте, как выжила после того выстрела, как приобрела свою невероятную жизненную форму. Но действительность с упорством медоеда подбрасывала все новые и новые сюрпризы моему измученному сознанию, подводя к хрупкой грани, за которой только замкнутый мирок помешанного рассудком. Как определить этот самый переход? В какой момент все видимое мной станет обыденным? Может быть, когда перестану удивляться и равнодушно смотреть на окружающее меня?

На улице лето. Зелёные кустарники вдоль широкой грунтовой дороги на подъезде к трактиру обильно припорошены серой пылью. Большая утоптанная площадка перед крыльцом. Справа что-то похожее на фруктовый сад. Слева каменная конюшня и еще какие-то постройки. Из окна комнаты видно, как тракт, убегая на несколько десятков метров от заведения, делает резкий поворот и скрывается за полосой леса.

Когда вдруг из этого поворота выкатила повозка, похожая на дилижанс, запряженная четверкой лошадей, остановилась во дворе и из него высыпали граждане путешественники, я только рот открыла, округлив глаза. Но когда за ней минутой позже на скорости влетела карета о двух конях!.. Ноги мои подкосились. Я все смотрела на знакомые по фильмам и картинам конструкции этих транспортных средств, тяговую силу, какие-то тюки и кованые сундуки на крыше и запятках экипажей и совершенно не замечала прибывших. Здесь меня поджидало очередное потрясение.

Определить, к какой эпохе относился стиль одежды людей, было сложно. Середина… конец девятнадцатого века? Или упрощенный вариант классицизма? Не было пышных многоярусных юбок на женщинах, изобилия цветочков, бантиков и рюш. Наблюдалась сдержанность цвета и фасонов. Головные уборы тоже не отличались чрезмерностью аксессуаров в виде перьев и лент. От дилижанса к трактирному крыльцу неторопливо шагали две дамы в шляпках-таблетках с вуалью, а из кареты выкарабкалась женщина в возрасте, на седой голове которой красовался чепец.

Это не староверы! Не староверы! И я не знаю, как это объяснить! Присела за стол, приводя свои мысли в относительный порядок. Такой беспомощной себя ещё никогда не чувствовала. Даже когда хоронила маму…

Тихий стон хозяина номера не дал погрузиться в омут воспоминаний. Поднесла к губам несчастного кружку с морсом, оставшимся после ночной трапезы. Почувствовав влагу на пересохших потрескавшихся губах, мужчина сделал несколько судорожных глотков.

— Тихо-тихо, не надо так спешить, — поддерживая его голову за затылок, ласково проворковала.

— Кто вы? — спросил хрипло, не открывая очей. Да он бы и не смог. От побоев на веки опустился обширный отек, не позволяя ресницам даже дрогнуть. Перебитая переносица окрасила лицо вокруг глаз в страшный синюшно-черный оттенок.

— Ваша сестра, — ответила и замерла.

— У меня нет сестры, — угрюмо парировал пострадавший.

— С сегодняшней ночи есть. Можете считать меня своей личной сестрой милосердия. Вы помните, что с вами произошло вчера?

— Откуда вы взялись? — Он не собирался отвечать. Поморгала, чувствуя, что бессонная ночь «насыпала» в мои глаза песка. Веки смежались сами собой, стоило только расслабиться.

— Вы не поверите… — Устало откинулась на спинку стула, на котором сидела. — Скажите лучше, кто вы такой и где искать ваших родных, чтобы забрали вас отсюда? Вам нужен вр… лекарь. У вас, возможно, сильное сотрясение и ужасные побои.

— Виконт Карре.

— И все? Да не трогайте вы лицо руками! Лежите спокойно! Вечером придет знахарка из деревни, посмотрит ваши травмы. Что еще вас беспокоит, где болит?

— Слабость и головокружение. И кажется, ребро сломано — боль тупая в грудной клетке. Вы странно изъясняетесь…

— Я не местная. Простите, мне пришлось вас несколько раскулачить: надо было продлить проживание в этом номере и обслуживание. Я расплатилась с трактирщиком из вашего кошелька — дала желтую монетку. Боюсь, я по незнанию его таки озолотила, — вздохнула горестно.

— Дайте вашу руку! — вдруг потребовал мужчина.

Коснулась его раскрытой ладони своей. Слегка сжал, поглаживая большим пальцем тыльную сторону.

— Вы даже не из среднего сословия… — пробормотал. — Речь ваша странная, не знаете наших денег… Кто вас подослал? — Перемена в настроении больного отразилась на крепком стискивании моей длани.

Отпрянула, охнув от боли, и выдернула конечность из его захвата.

В комнату постучали.

— Госпожа, ваш заказ! — От неожиданности вздрогнула и, быстро подойдя к двери, ответила:

— Оставьте у порога, я заберу позже. — Уткнулась лбом в деревянное полотно и похлопала ресницами, прогоняя слезы обиды на незаслуженную грубость и подозрение Бог весть в чем от соседа по комнате.

— Как угодно, — фыркнул насмешливо с той стороны девичий голосок. Выждала несколько секунд, накинула плащ и, осторожно приоткрыв дверь, огляделась. Поднос с тарелками и кувшинчиком стоял сбоку от входа на табурете на стопке чистых постельных принадлежностей. Нет, ну какие молодцы! Догадались не оставлять все на полу.

— Позовите трактирщика! — прозвучал хриплый приказ со стороны кровати.

— Нет. Говорите мне, что хотели. — Подхватив споро оставленный горничной заказ, закрыла створку плечом.

— Это не для женских ушей.

— Глупости.

— Не унижайтесь сами и не унижайте меня…

— Вам надо в уборную? — осененная догадкой, перебила я его терзания.

— Боги, за что вы так со мной? — Шея виконта приобрела цвет кумача. — Что сейчас — день? Ночь?

Я недоуменно покосилась на мужчину — даже сквозь сомкнутые веки можно определить, что вокруг тебя, светло или темно. А он… Нехорошее подозрение закралось относительно его зрения.

— Я понимаю, но, во-первых, вам нельзя вставать, да и не сможете без поддержки. Во-вторых, я не могу выйти из комнаты до ночи. А сейчас утро, — проговорила безучастно, инспектируя сервировку подноса. На двоих!

— Почему?

— На то есть причины.

— Скрываетесь от кого-то? Преступница?

— Ни первое, ни второе. Давайте отодвинем вашу проблему первоочередного значения на потом, милорд, и поедим. Вы в состоянии потерпеть немного? — Лицо моё запылало от деликатности темы.