Оберег для невидимки (СИ) - Долгова Жанна - Страница 24

— Голуба, что ты решишь? — неожиданно после короткого раздумья обратилась бабуля ко мне.

— Я? Я согласна.

Оказаться подопытным объектом в творческом эксперименте двух мастериц по росписи масок меня нисколько не пугало. Стало даже интересно, что из этого выйдет. Пройти сквозь пробы и ошибки искусных визажистов и увидеть результат… и свое тело. Влиться в жизнь людей этого мира на правах достойного гражданина, а не невидимой, вечно скрывающейся ото всех особы. Аррия заверила, что с документами проблем не будет — кое-кто за кое-что ей многим обязан, и этот вопрос решится быстро. Одежду, как и аксессуары, приобретем в лавке некой Герды, известной модистки и не лишенной вкуса дамы. С остальными вопросами будем разбираться постепенно, по мере их возникновения.

— Можно мне к вам прикоснуться? — склонившись в мою сторону, шёпотом спросила Верина, не сдержав любопытства.

— Попробуй, — усмехнулась я и сама первая дотронулась до её запястья.

Конопатая вздрогнула и испуганно улыбнулась.

— Вы теплая.

— Я живая.

— Я думала, вы будете как призрак — холодная и невесомая… Ой, простите! — Щёки ученицы мадам Флайт вспыхнули пожаром. — Хотите, я вам что-то покажу?

Поднявшаяся с места девчонка отвлекла от беседы двух матрон, которые уже, кажется, и забыли об остальных присутствующих.

— Куда вы? — встрепенулась Аррия.

— Я хотела показать мастерскую госпоже Анне, — ответила Верина.

— Пер-ри будет рад! Пер-ри будет гад! — заволновался птиц и вспорхнул на мое плечо.

— Будет гид, — исправила питомца помощница хозяйки, хихикнула и добавила извиняющимся тоном: — Он некоторые слова путает. — Вздохнула. — Или придуривается. Идемте.

— Вот это да-а… — оказавшись в светлой комнате с большим столом посередине, заставленным всевозможными баночками-скляночками, мешочками, коробочками, кистями и другими предметами «волшебников» по преображению Золушек в принцесс, не смогла сдержать восторг на выдохе.

Стеллажи вдоль стен ломились от брикетов с гипсом, готовых заготовок и… черт знает еще чего, принадлежащего настоящим художникам. Некогда белые стены являли собой объемные полотна сумасшедшего импрессиониста-абстракциониста, воодушевленно махавшего кистью с краской, что, срываясь с инструмента, летела во все стороны, оставляя на поверхностях капли, мазки и радужные разводы. «Кувшинки» — близнецы картины Клода Моне перетекали в «Солнечное золото» Эмиля Клауса, а вокруг окна настоящее яркое буйство красок, где каждый миллиметр испещрён граффити. Глаз не оторвать!

— Это?..

— Вдохновение! — Понял мой вопрос пернатый.

— Госпожа Аррия великолепный мастер! — не без гордости призналась Верина, оглядев вотчину творца. — Мне еще учиться и учиться, чтобы достичь таких же высот. К ней даже знатные вельможи из самой столицы обращаются. Но я хотела вам показать не это. — Девчонка быстро подошла к столу и, перебрав несколько емкостей с разноцветным порошком, взяла одну. — На первое время на ваше тело можно нанести легкую пудру. Она слабо заряжена и поэтому недолго продержится. Попробуем? — А в глазах уже горел пожар исследователя. Боюсь, недалек тот день, когда эта маленькая девчонка станет основоположником боди-арта в этом мире.

— Попробуем. — Пошла навстречу рыжей. — Что мне делать? Куда встать?

— Закр-рой глаза и не дыши, пр-ришлая! Дур-рында будет дуть! — проорал мне в ухо жако и взлетел на стеллаж под самый потолок.

_________________________________________

*Салеп — Традиционный (в нашем мире), турецкий, горячий напиток. Изготовляется из высушенных клубней особых видов орхидей. Порошок заваривают в молоке или воде, приправляют специями (гвоздика, корица, имбирь).

— Как чувствует себя пациент?

— Да вроде хорошо…

— Это поправимо.

(т/с «Интерны»)

Горсточка серой искрящейся пудры, взлетела с ладони Верины под напором струи воздуха, выпущенного после глубокого вздоха. Вопреки законам физики закружилась вокруг меня, поднимаясь по спирали к самому потолку, а потом, застыв на секунду, стала опадать вниз. Засверкали микроскопическими кристаллами частички волшебного порошка. Сощурила глаза и сквозь ресницы наблюдала, как, медленно опускаясь, он оседал на коже и одежде, словно притягиваемый магнитом, и постепенно покрывал каждый миллиметр моего тела. В носу защекотало. Силясь изо всех сил, чтобы не чихнуть, зажмурилась и, запоздало последовав совету Перри, задержала дыхание.

— Ой!

— Ах!

— Ох!

Последовали один за другим испуганный, восторженный и пораженный женские возгласы. Распахнула глаза и с языка сорвалось жалобное «Мамочки!»

Напротив стояла Верина, придерживая узкое и высокое, в рост человека, зеркало одной рукой, другой зажимала себе рот. В широко открытых очах читалась паника. А в отражении на меня смотрела пустыми тёмными глазницами дева жемчужно-серого цвета. Вся! От макушки до носков туфель в тусклом блеске перламутра. Серые ресницы затрепетали, хлопнули в изумлении.

— Это я теперь такая и останусь? — Мой вопрос повис в воздухе.

Тильда и Аррия каменными изваяниями застыли в дверном проеме с удивленными выражениями на лицах.

Со шкафа раздался громкий каркающий звук, похожий на смех простуженного курильщика.

— Р-рина, готовь хворостину! — выдал, «отсмеявшись», птиц и вновь опустился на моё плечо. — Хор-рошо смотр-римся! — Вытянулся в струнку и замер.

— Зови меня Джон Сильвер, мой верный Флинт, — с горькой усмешкой сказала я пернатому.

И тут очнулись остальные присутствующие и заговорили одновременно на разные голоса.

— Девонька, ты как себя чувствуешь? — Это ведьма — обеспокоенно.

— Верина, ты с оттенком немного ошиблась. — Поучительно — владелица лавки.

— Я забыла сказать, чтобы сняли одежду! — Раздосадованно — девчонка.

— На площадь её, на площадь! Зар-рабатывать! — С возмутительным предложением — жако.

Господи, да у них тут даже домашние животные подвержены «купи-продай» лихорадке.

— Госпожа Флайт, я надеюсь, это смывается? — спросила у хозяйки.

Послюнявила палец и потерла тыльную сторону ладони. Бесполезно — въелась намертво! Знахарка, обойдя вокруг меня, пощупала некогда белую, потом прозрачную, а теперь стального оттенка ткань на рукаве блузы, зачем-то понюхала, хмыкнула:

— Качественная работа.

Аррия, перебирая на столе баночки, кивнула, соглашаясь.

— У меня с магом Груном долгосрочный договор. Парень хоть и молодой, но исполнительный. И берет за работу не слишком много. Но подозреваю, что его похвальное старание зависит от благосклонности одной особы. Так, Верина? — Бросила на рыжую насмешливый взгляд. — И эту пудру он, скорее всего, заряжал, будучи под очарованием веснушек на чьем-то милом личике и… немного перестарался?

— Я все исправлю, — пискнула вконец смущенная и расстроенная неудачей помощница.

Мне даже стало жалко девочку. Хотела удивить, показать чудо и никак не рассчитывала, что свойства волшебного талька будут усилены по причине любовного помутнения спеца-воздыхателя.

— В таком случае давай думать, как это сделать, — сказала женщина, деловито оглядев меня с ног до головы, — потому как подозреваю — до завтрашнего утра ничего не изменится. Как и до послезавтрашнего.

Знахарка, присев на высокий табурет у стола, заняла позицию невмешательства, подперев рукой подбородок. Перри, покинув облюбованный «насест» на моем плече, пристроился рядом с локтем бабульки, с недоверием косясь на склянку с розовым порошком. Я устало привалилась к расписной стеночке, вспоминая яркий праздник — фестиваль красок в родном городе, прошедший буквально за неделю до злополучного события в филиале. Тогда в зрителей на площади со сцены были запущены тонны разноцветных залпов. Восторг и всеобщее веселье. Перепачканная, но счастливая молодежь. Крики, песни, смех… Возвращалась в тот вечер домой, улыбаясь изумленным прохожим и жмущим на клаксоны водителям. Не смущали синий нос, волосы с зелеными прядями и желтые руки до самых плеч, как и колоритные разводы на майке и чей-то фиолетовый отпечаток ладони на попе.