Выбери любимый жанр

Коракс: Повелитель теней (ЛП) - Хейли Гай - Страница 46


Изменить размер шрифта:

46

Улыбка Эррина болезненно искривилась и стала то ли хищной, то ли отчаянной.

― Годы пощадили тебя куда больше, чем меня, ― сказал он.

― Значит, за всем этим стоял ты? — спросил Белтанн.

― Я, ― Эррин скрестил руки на груди. — Дети Освобождения — это я. Я убил десяток гильдийцев. Я спланировал теракт на параде в честь Дня Спасителя. Я приказал убить представителя гильдий. Я сознаюсь во всех этих преступлениях, Белтанн, ― он снова улыбнулся шире. — И тебе лучше арестовать меня.

XX

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Поредевший флот Двадцать седьмой экспедиции вернулся к Киавару под командованием Коракса и, без всяких торжеств, тут же отправился в орбитальные доки. В сражениях корабли основательно потрепало. Их количество заметно сократилось, а войска, переправленные на борт сопровождающих транспортников, понесли тяжелые потери. Старшие стратегосы докладывали, что месть Коракса обошлась экспедиции в восемьдесят семь тысяч убитых. В кулуарах примарха в открытую чихвостили за то, что тот пренебрёг своим долгом.

Слухи о походе на Каринэ разлетелись было, но тут же утихли. Терранские власти сочли проступки Коракса во время приведения системы к Согласию достаточно серьезными, чтобы позволить информации о них стать достоянием общественности. Поэтому о том, что Содружество вошло в состав Империума, объявили коротко и сухо, не выпустив ни одного доклада летописца об этом событии. А войскам, отправленным в гарнизоны Тысячи Городов, практически ничего не рассказывали о том, как те были захвачены.

Подобное отсутствие новостей само по себе не было удивительным — Гвардия Ворона часто действовала скрытно. Корвуса Коракса мало заботило общественное признание — для него успешное выполнение задания было достаточной наградой, ― но в этом случае кампанию умышленно предавали забвению.

Никто не должен был видеть, что примархи могут ошибаться.

Погрузившись в невеселые размышления, Коракс почти не разговаривал со своими сыновьями. Только братья Бранн и Агапито Невы пытались обсуждать недавнее Согласие, пока, наконец, Коракс не вызвал их к себе в личные покои в Вороньем Шпиле. Оба вышли оттуда подавленными и после того разговора оставили примарха в покое.

Император, без сомнения, знал о том, что натворил Его сын. Но что Он об этом думал, оставалось только гадать.

Скоростной лифт гудел, преодолевая многочисленные уровни крепости Гвардии Ворона. Освобождение было маленьким, его масса — небольшой, но после невесомого касания гравитации Тысячи Лун, каждый шаг казался Кораксу неимоверно тяжелым.

Легко крутившиеся колеса негромко зажужжали, магнитные тормоза постепенно замедлили движение лифта и служебный экран показал короткий номер. Отсюда совсем недалеко было до Красного Уровня — этажа, где в темные времена стражи Ликея пытали своих узников.

Коракс опустил глаза, глядя Белтанну в затылок. На мгновение он задумался, не обладал ли кто–нибудь из его сыновей достаточным упрямством, чтобы нарушать его запрет и заходить на ужаснейший этаж Вороньего Шпиля. Но лифт миновал еще пять этажей, и уже там остановился, распахивая двери.

― Его держат здесь, милорд, ― сообщил Белтанн.

― Он позволил себя арестовать, ― полувопросительно–полуутвердительно проговорил Коракс.

― Именно так, ― кивнул Белтанн и замолк на мгновение, явно подбирая слова. — Милорд, могу ли я говорить с вами откровенно?

― Любой из моих сыновей может, ― ровно откликнулся Коракс.

Белтанн помедлил, гадая, означает ли это разрешение, и, наконец, решился продолжить:

― Вы даете Эррину то, что он хочет, милорд. Он все эти два месяца желал поговорить с вами.

― Именно так, ― согласился Коракс. — Но любой, кто сражался рядом со мной за освобождение Ликея, имеет право поговорить со мной. Я обязан сделать для него хотя бы это, перед тем, как казню его.

К удивлению Коракса, Белтанн остановился.

― Почему вы вообще обязаны что–то для него делать? Он убивал только ради того, чтобы поговорить с вами. Он поставил под угрозу мир на Киаваре — и ради чего? Ради собственного тщеславия?

Коракс воззрился на Белтанна тяжелым, по–птичьи хищным взглядом.

― Может быть, именно поэтому я и должен с ним поговорить — чтобы узнать, почему он поступал так.

― Милорд, ― не отступил Белтанн, ― он рассказал мне о некоторых причинах своих поступков. Мои собратья–теневые стражи считают, что он сошел с ума.

― А ты что думаешь?

― Я так не считаю, ― сознался Белтанн.

― Тогда почему ты оспариваешь мои решения?

― Потому что, милорд, я опасаюсь, как бы вы не начали перед ним оправдываться.

― Даже если я и начну, тебе–то что за печаль?

Белтанн поднял глаза на своего генетического отца. Коракс с удовольствием отметил, сколько дерзости было в этом взгляде.

― Вы — мой отец и мой спаситель, милорд. Вы не должны оправдываться ни перед кем.

Коракс несколько мгновений сверлил его взглядом.

― Я делаю то, что нужно, сержант, а не то, что мне нравится. Отведи меня к пленнику и оставь нас. Я хочу поговорить с ним наедине.

Камера, в которой держали Эррина, была единственной освещенной на всем этаже. Легион на Красный Уровень почти не заглядывал, и потому в затхлом воздухе висел запах масла, а люмены мерцали, не сразу прогревшись после долгого бездействия. У Коракса почти не было нужды, и еще меньше — желания использовать эти камеры. Он предпочитал наказывать преступников по–другому. Те, кто нарушал его законы, должны были искупить вину службой или умереть. Поэтому Эррин был здесь совсем один.

― Коракс, ― воскликнул тот, когда примарх вошел в камеру. Он поднялся со стула и вытянул руки, заставляя зазвенеть цепи, сковывавшие его запястья и лодыжки. — Излишняя предосторожность, не находишь? Когда это место было тюрьмой, я еще мог удрать, но сейчас, когда оно превратилось в крепость легиона, не думаю, что у меня что–то получится.

― Эррин, ― откликнулся Коракс. Предатель отражался в его обсидианово–черных глазах. Эррин заговорщически улыбнулся, словно у них с Кораксом был общий секрет.

― Рад тебя видеть, Корвус. Как там поживают мальчишки Невы? А Эфрения?

― Живы и здоровы, хотя и очень огорчены тем, что ты натворил, ― Коракс смерил Эррина взглядом. Тот стал фанатиком, но явно оставался в своем уме.

― Я благодарен за то, что ты пришел.

― Вместе со мной против ликейских надзирателей сражалось очень много людей, ― бесстрастно проговорил примарх. — Ты думаешь, у меня есть время разговаривать с ними всеми? Расскажи мне, почему ты так поступил. У меня есть более важные вопросы, чем твоя дальнейшая судьба.

― Тогда зачем ты вообще пришел?

― Мне стало любопытно. Мы сражались плечом к плечу, чтобы принести мир на эту луну и ее планету, а ты сделал все, чтобы пошатнуть его. Ты так огорчился из–за того, что оказался слишком взрослым для имплантации? Для меня твои усилия по освобождению луны не стали меньше из–за того, что ты не вступил в легион. Ты мог прожить свою жизнь в почете.

― Ты думаешь, это все из–за могущества? Думаешь, это все потому что я не стал одним из твоих так называемых «сынов»? — Эррин от души расхохотался. — Мне не нужна сила, которую предлагал Император!

― Вступление в ряды легионеров — это ответственность, а не сила, подаренная из прихоти, ― ответил Коракс.

― Ну, тебе видней, ― Эррин пожал плечами. — Ты действительно считаешь, что все те, кто стал легионерами, чувствуют ее? Не допускаешь мысли, что кто–то из них может и возгордиться полученной силой?

― Большая их часть понимает, что это — ответственность, ― ответил Коракс. — Те, кто злоупотребляют этим даром, подвергаются суду и соответствующему наказанию.

Эррин уселся на грубую потертую скамью — единственную мебель в камере. Его цепи зазвенели, потащившись следом.

46
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело