Выбери любимый жанр

Дело моего отца (Роман-хроника) - Икрамов Камил Акмалевич - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

Человек в сером направился ко мне, я встал и пожал протянутую мне руку.

— Простите, — сказал человек в сером. — У меня здесь очень мало времени. Лучше прилетайте ко мне в Ташкент.

Ничего себе — «прилетайте». На какие, с позволения сказать, шиши я билет куплю.

Он понял и сказал:

— Билет туда и обратно вам обеспечит Касым Рахимович. До свидания.

Человек в сером и постпред вышли, а я спросил секретаршу: кто это?

— Первый секретарь ЦК Узбекистана товарищ Мухитдинов Нуритдин Акрамович.

Так, благодаря чешскому пиву и девушке Клаве, я сподобился на путешествие в Ташкент, да еще самолетом.

…Вместе с нашедшимся братом Ургутом мы пришли в ЦК. Никогда не забуду разговора и той благодарности, которую я испытал к Н. А. Мухитдинову. Недавно я напомнил ему нашу встречу, но он, видимо, забыл, что говорил мне. А было так.

Кабинет моего отца, почти та же или такая же обстановка. Мухитдинов сказал нам с братом.

— Когда арестовали вашего отца, я был студентом и к его аресту отношения не имел никакого. В его гибели сыграли роль Усман Юсупов и еще некоторые. Но когда я пришел в этот кабинет, я прежде всего занялся делом вашего отца Недавно я докладывал на Президиуме ЦК КПСС, что прокуратура республики реабилитировала всех, кто обвинялся по делу «Милли Истиклял»[5]. Не было такой организации, значит, сказал я, необходимо реабилитировать Акмаля Икрамова, который в руководстве этой националистической организации обвинялся. Никита Сергеевич помнит вашего отца Он сказал, что вопрос надо поручить товарищу Руденко, потом ткнул пальцем в Молотова и добавил: «Вы эту кашу заварили, вы и расхлебывайте. Срок два месяца».

Н. А. Мухитдинов больше обращался ко мне, потому что Ургут сидел в позе молчаливого узбекского просителя, склонившись и сложив руки у живота.

— Запишите телефон заведующего Отделом административных органов ЦК КПСС товарища Дедова и Генерального прокурора Руденко. В разговоре с ними можете прямо ссылаться на слова Никиты Сергеевича, на срок два месяца.

Так я взлетел в сферы, о которых не помышлял. И тут же были решены практические вопросы: брата восстановили в Ташкентском сельхозинституте, дали квартиру. Я ни о чем для себя не просил, мне вполне хватало девятиметровки. Учиться дальше я не хотел, боялся, что не справлюсь, но Мухитдинов настоял, позвонил в Москву, в ЦК, большому начальнику, и меня почти насильно заставили учиться. Предлагали МГУ, но я решил; что институт должен быть похуже Для представления о ходе моих тогдашних мыслей скажу, что думал так: проучусь семестр до первых экзаменов, которые, конечно же, завалю, но зато в анкетах буду писать: «образование высшее, незаконченное». Хоть кое-что.

Отца реабилитировали не через два месяца, как того хотел Хрущев, а через год, когда изгнали из партии Молотова, Кагановича и всю их по официальной терминологии «антипартийную группу». С Н. А. Мухитдиновым я встречался, когда после XXII съезда он не попал в Политбюро и оказался заместителем председателя Центросоюза. После снятия Хрущева Нуритдин Акрамович встречаться со мной желания не имел, а в недавних случайных встречах поразил меня своими совершенно новыми суждениями, резко положительной оценкой Молотова и, когда Черненко восстановил его в партии, резко отрицательным отношением к Хрущеву, даже — удивительно не ко времени — восхвалением Сталина и Усмана Юсупова.

О политика! Что ты делаешь с людьми!

Не могу не рассказать, как в ЦК КПСС знакомили меня с выпиской из постановления Президиума о посмертном восстановлении отца в партии. Чиновник вынул бумажку из сейфа, дал прочитать и пальцем указал на гриф в правом верхнем углу бланка: «Совершенно секретно».

— Оглашению не подлежит, — предупредил он.

— Это для вас секретно, — нахально возразил я. — Сейчас же пойду, наменяю пятнашек и буду звонить всем знакомым.

— Мое дело предупредить, — сухо сказал чиновник.

За справкой Верховного суда я зашел позже. Поскольку в тексте была указана должность отца, полковник (не тот, что на улице Кирова, а другой) сказал, что он очень рад, что справедливость восторжествовала, и т. д.

— Да, — согласился я. — Это действительно великое дело. Ведь теперь рухнул весь процесс «право-троцкистского блока», дело Бухарина и Рыкова.

— В каком смысле? — удивился полковник.

— Если один из главных обвиняемых оправдан подчистую, то значит, что и весь процесс — липа.

— А ваш отец проходил по тому процессу? Вы не ошибаетесь?

Некоторое время ушло на то, чтобы убедить военного юриста, что я не ошибаюсь.

Полковник убежал куда-то, привел еще трех полковников, и я повторил для них то, что уже сказал.

Они были ошарашены, другого слова мне не найти. И не зря не верили своим ушам. Время это показало. Понадобилось еще тридцать с лишним лет, чтобы свершилось то, что казалось мне закономерным, делом завтрашнего дня. Глупые полковники были умней меня.

…Я начал писать и печататься в газетах и журналах сразу по возвращении, а вскоре меня привлекла в нештатные сотрудники газета «Нойес Лебен», издающаяся для советских немцев. Писал я там под почти рифмующимся псевдонимом И. Крамер и в 1958 году выпросил себе командировку в Узбекистан. Редакция поставила условием, чтобы прежде я по бывал в Таджикистане, где есть целые немецкие колхозы написал бы очерк о передовике производства.

Во время этой командировки я понял значение грифа «Совершенно секретно». Прибыл я в райцентр Колхозабад, который только что переименовали. Он был Кагановичабадом, и не все вывески и бланки успели сменить.

Первый секретарь райкома узбек Исаев встретил меня, поджав губы, руки не подал, сказал, что наедине беседовать не будет. Постепенно в кабинете набралось человек пятнадцать, и секретарь сказал:

— Мы вас слушаем.

Я сообщил, что меня интересуют немецкие колхозы, а конкретно — колхоз имени Тельмана и колхоз имени Карла Маркса, хорошие механизаторы, доярки, культурно-просветительная работа.

— Видите ли, — секретарь переглянулся с молчаливыми людьми за длинным столом, — сейчас туда поехать нельзя. Во-первых, ремонтируется мост, во-вторых, нет транспорта.

За окном райкома я видел с десяток легковых машин и понял, что дело в чем-то другом.

— Ну, так я поеду на попутке. У меня очень мало времени.

— Этого делать нельзя, — твердо заявил секретарь. — Мы предлагаем вам пока осмотреть райцентр. Вас будет сопровождать собственный корреспондент республиканской газеты товарищ Рыбакин.

Рыбакин повел меня по центральной улице недавнего Кагановичабада. Навстречу нам шла поливальная машина.

— Вот видите: у нас ежедневно поливают улицы. Это поливальная машина. А это — школа. У нас обязательное среднее образование, причем бесплатное. А это новый детский сад. Забота о детях…

— Слушай, друг, — я не выдержал. — У меня времени нет на это. В какой стороне колхоз Тельмана? Я поеду на попутке.

— Нельзя, — жалобно сказал Рыбакин. — У меня будут неприятности. Вы слышали, какое я получил указание?

— Плевать мне на твои указания, — возразил я. — Не могу я задерживаться, мне еще в Ташкент лететь, а бухгалтер в издательстве «Правда» ни одного дня просрочки не простит.

— Как вы сказали? В «Правде»? А при чем «Правда»?

Я объяснил, что «Нойес Лебен» принадлежит этому издательству и бухгалтер Васильев может не оплатить мне всю поездку, если я задержусь без уважительных причин.

А вы разве советский? — Рыбакин вытаращил глаза.

Пришлось показать ему командировочное удостоверение и паспорт.

— Слушай, теперь и он перешел на «ты», — но ведь из Душанбе сказали, что к нам едет сын врага народа Акмаля Икрамова, который теперь корреспондент немецкой газеты. Мы поняли, что из ФРГ.

Когда я приехал в колхоз, то увидел, что все население поспешно белит дома. Даже с посевной людей сняли.

В Ташкенте я сразу пошел в ЦК, надо было добиться, чтобы в газетах опубликовали большую статью об отце, чтоб люди узнали, что он реабилитирован и восстановлен в партии.

16
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело