Среди них скрывается монстр... Книга 1 (СИ) - Юдина Екатерина - Страница 42

— Конечно? — возмущенно переспросила девушка. Она пошла за мной и я понадеялась, что ей скоро надоест. — Знаешь, куда засунь свой сарказм? — я фыркнула услышав ее слова. Никакого сарказма в моем тоне не было. — Я действительно лучше. У меня главная роль в новой постановке и множество ухажеров. А ты, если так хочешь, можешь забирать себе Арне.

В груди больно кольнуло. Забрать себе Арне…

— Спасибо, но сама его себе забирай, — я говорила безразлично, но в голове возникла мысль, что этим двоим, действительно, вместе будет лучше. — Или не забирай. Мне все равно. Просто, исчезни, Женевьева. Я не хочу с тобой разговаривать. Ты куда-то ехала? Вот и отлично. Вызови такси и поезжай дальше.

— Да как ты смеешь, так со мной разговаривать? — взвизгнула девушка и толкнула меня в плечо. Я подняла на нее хмурый взгляд и брезгливо скривила губы. Женевьева была пьяна и несла всякую чушь, явно не понимая, что вырывается из ее рта. Зато ее желчь и ненависть, насквозь пропитали голос и голубые глаза, теперь казавшиеся мне не более чем льдом на замерзшем озере.

— Ты пьяна, — пробормотала я, отворачиваясь от девушки. — Иди домой и проспись. Мерзко смотреть.

— Ненавижу, — очередной визг и опять удар в плечо, но на этот раз более сильный. Не удержавшись на месте я попятилась в бок и, запутавшись в собственных ногах, скользнула вниз.

Дальше все происходило слишком быстро и я не смогла уловить каждое мгновение того события, чему была безгранично благодарна. Я полетела на край дороги и мимо проезжающая машина, слепя глаза фарами, подхватила меня еще в воздухе. Острая боль в ноге и вот меня опять отбросило вперед. Словно в замедленной сьемке, я смотрела на то, как приближается бетон и, пытаясь защитить голову, выставила руки вперед.

Хруст костей. Адская, тошнотворная боль. Безгранично холодный мрак.

***

Есть люди, которым не ведома любовь и ласка родителей с самых первых дней рождения. Находясь в ежовых рукавицах и воспитываясь исключительно строгостью, они, со временем, приобретают леденящую душу отстраненность. Эмоции утихают, уступая место хладнокровию. Постепенно, с медленным течением лет, их сердца черствеют и эти люди становятся такими же безразличными чудовищами, как и их родители. Таковым был и Арне Габен.

Его мать была неоднозначной женщиной. Яркой и блистательной красавицей со стервозным характером и желанием положить весь мир около своих ног. Но желаемого достичь ей не удалось, так как еще в достаточно молодом возрасте, к ней в гости зашел жнец в мрачных одеяниях и забрал душу женщины с собой. Арне было девять лет, когда его мать умерла от лейкемии, но все, что он помнил о тех днях, это разъяренное лицо поблеклой женщины и ее крики ненависти. Умирая, она проклинала всех, кому было суждено еще жить. Она горевала лишь по уходящей из ее ссохшегося тела красоте. Рыдая, она просила у мужа убить ее поскорее, желая уйти в мир иной, хотя бы с толикой прежней красоты. Арне любил свою мать, Мари Габен, но женщина любила лишь себя.

Мать нанесла своему сыну первую кровоточащую рану на душе, неоднократно полоснув ее острием ножа. Очень болезненную и вечно ноющую рану.

Какой бы женщиной не была Мари, но Арне тосковал после ее смерти и, как любой ребенок, потерявший родителя, начал закрываться в себе, взбунтовавшись против воспитания отца. Наблюдая за изменениями в характере своего сына, Гюго Габен, будучи далеко не добродушным человеком, и не любящим размениваться на сочувствия, решил посильнее сжать ежовые рукавицы на шее мальчика. В своем воспитании, он не стеснялся прибегать к самым грубым способам и за любое неповиновение, мог избить сына. Гюго часто хватал Арне за шиворот рубашки и тащил к себе в кабинет, где срывал с него рубашку и разъяренно бил ремнем по спине. Некоторые удары были слишком сильными и шрамы от них до сих пор остались на спине Арне. Избиения продолжались до тех пор, пока Арне не исполнилось двенадцать и Гюго понял, что нужно искать к парню другой подход, ведь иначе мальчишка мог сломаться и от него не будет проку, или же Арне мог, в будущем, взбунтоваться и переместить свою ярость на отца.

Отец нанес вторую рану на душе сына, собственными руками истязая ее и упиваясь алой кровью.

Гюго являлся очень хитрым человеком, играющим на душе своего сына, словно на скрипке и зазывающим его к себе сладкой музыкой. Мужчина стал мягче к Арне и, всякий раз, пытался предрасположить парня к себе, чтобы в будущем, использовать, как вздумается. Он не имел никаких отцовских чувств к своему сыну, но старался их показать, входя в доверие. Единственным минусом в Арне было то, что он оказался умнее, чем хотел Гюго, ведь это могло вылиться в большие неприятности в будущем.

Многие мечтают о богатой жизни, совершенно не зная, что происходит за ширмами роскоши и изобилия денег. Там полно грязи, агрессии, ненависти, злости, похоти и изуродованных душ, унизительно скорчившихся и ползающих по пыльной земле в поисках наживы. Деньги портят людей. Они разрушают все моральные устои и дают власть переходить любые границы. Арне видел многое и, со временем, парню стало казаться, что он сам постепенно окунается в грязь, прогибаясь под давлением собственной власти, настойчиво твердящей, что сочувствие и человечность совершенно необязательные черты характера.

Гюго не ошибался и Арне, действительно, оказался очень умен, благодаря чему, еще в детстве понял, каким чудовищем являлся его отец. Избиения ремнем до длинных, кровавых ран, были лишь забавой для него и, по большей степени, мужчина так лишь снимал напряжение, маскируя истинную причину своих действий за воспитанием. Гюго был способен разрушать чужие жизни, вытягивая из этого выгоду для себя и Арне понимал, что, в какой-то степени, он тоже очередная марионетка в разворачивающемся спектакле. Поэтому парень все время относился к отцу с особой настороженностью. Они никогда не были семьей, но, с годами, стали двумя чудовищами, готовыми вгрызться друг другу в глотки при необходимости. Хотя, Арне был все еще слаб по сравнению с Гюго и, во многом, ему приходилось подчиняться своему отцу. Давящее чувство беспомощности перед грозным соперником.

Была в Арне одна черта характера, которую Гюго считал серьезной слабостью. В тот момент, когда мужчина любил чувствовать превосходство над другими людьми, его сыну была ненавистна лживость и подхалимисто окружающих. Находясь в окружении тех, кто жаждал от общения с парнем лишь выгоды, Арне ощущал жгучую ненависть и омерзение к лицемерию мира. Казалось, что вокруг нет ни одного искреннего человека и, от этого, по телу, вместе с кровью расплывалось чувство брезгливости. Гюго никак не мог внять, откуда у его сына такая черта характера, ведь, абсолютно все в семье Габен, обожали пользоваться своим статусом и унижать людей давящим высокомерием. Со временем, мужчина пришел к выводу, что Арне просто являлся тем самым уродом, присутствующим в каждой семье. Паршивая овца в стаде благородных лошадей.

Третью рану, на душе Арне сделало общество, в котором парню приходилось находиться с самого детства. Лицемерие — острие ножа, постоянно скользящее по сознанию Арне. Эта рана была не глубокой и не кровоточащей, но постоянно ноющей и зудящей.

Когда Арне исполнился двадцать один год, он впервые начал перенимать некоторые обязанности отца в организации "Алтитюд". В один из дней, он вместе с помощницей отца, стальной бизнес-леди, по имени Зое Бале, приехал на международный конкурс искусства, проводимый среди старшеклассников. Ему нужно было посмотреть работы участников и выбрать того, кому организация предложит сотрудничество. Естественно, это была лишь формальность, ведь уже было решено, что выиграет кто-то из богатеньких детей знакомых его отца. Увидев работу конкурсанта, который должен был выиграть, Арне брезгливо скривился и хмуро сдвинул брови на переносице. Картина являлась высшей степенью бездарности. Даже Зое Бале недовольно фыркнула и, сморщив свой аккуратный носик, высказала несколько нелицеприятных слов в адрес этой работы.