Звезды падают в небо - Эльденберт Марина - Страница 35

— Ты себе представляешь, как должно раздуть набла, чтобы в нем поместился… гм, дракон?

— Я много чего могу себе представить, — сказала я. — Я же спецэффекты делаю.

— Дайте мне это развидеть.

Вместе с напряжением меня оставили даже остатки сил, поэтому, когда Гроу притащил меня в неразрушенную душевую кабину и поставил на пол, я вяло потянула футболку через голову.

— Если будешь что-то делать, не буди, — предупредила, пока Гроу расстегивал рубашку.

— Я, конечно, извращенец, Ладэ, но не настолько, — фыркнул он. — Ты себя в зеркале видела?

— Эй!

В режиссера прилетело футболкой, которую он отбросил в сторону.

— Я имел в виду, что ты напоминаешь новорожденного пустынника. Глаза закрыты, и лицо такое же осмысленное.

В режиссера прилетело еще и джинсами, а я отправилась в душевую кабину. Учитывая, что пустынники рождаются под землей, в пустотах глубоко под песками, они долгое время остаются слепыми. Пока не выходят на поверхность, и даже тогда с большой натяжкой можно сказать, что видят, по большей части они ориентируются на движение и тепло.

Когда Гроу ко мне присоединился, попыталась отступить как можно дальше, но мне не позволили.

— Ну и что ты собираешься делать? — поинтересовалась я, когда сильные ладони легли мне на грудь.

— Тебе правду сказать или как?

— А или как — это как? — попыталась уточнить я, чувствуя, что под неспешными мягкими поглаживаниями внутри открываются неведомые моему телу ресурсы выносливости.

— Или как — это я хочу тебе помочь принять душ.

— А, правда — это…

— Я тебя хочу, Ладэ.

— А говорил, не извращенец, — философски заметила я.

Когда Гроу развернул меня к себе и поцеловал, остатки мыслей благополучно испарились. Самое странное заключалось в том, что мне действительно помогли принять душ: от неспешных легких движений его рук, больше напоминавших расслабляющий массаж, чем что-то еще, по телу растекалось приятное тепло.

Поставив себе заметку устроить ему ответный массаж, и отнюдь не расслабляющий, я просто позволила Гроу привести меня в состояние «бронированный флайс в спящем режиме», растереть полотенцем и запихнуть в общую постель под простыню. Под этой самой простыней я прижалась к своему невыносимому режиссеру и благополучно провалилась в сон.

Утро начинается с кофе. По крайней мере, у меня всегда начиналось: я выбегала на пробежку с Бэрри, покупала себе в ближайшей кофейне одурительно пахнущий даже под плотно прикрытой пластиковой крышкой бодрящий напиток и возвращалась домой, чтобы дополнить завтрак на скорую руку сбацанными сэндвичами или кашей. Иногда приходилось обходиться только кофе (если заказчик сбросил что-то, что надо сделать, доделать или переделать срочно), и тогда о еде я вспомнила ближе к обеду. Голодная, как зверь.

Сегодня мне такое не грозило, потому что, продрав глаза, я увидела стоящий на постели столик, на котором дымился кофе, лежали сэндвичи, сладкие булочки, фрукты, стояло несколько разновидностей джемов, соусница и сливки. Рядом сидел Гроу (такой довольный, словно успел уже все это сожрать, а заодно проделать со мной все то, что обещал вчера, пока мы принимали душ).

— Доброе утро, маленький бронированный флайс.

— Доброе утро, большой суровый дракон. Если оно, конечно, утро.

Гроу посмотрел на часы.

— Ну да, давно уже не утро. Вторая половина дня, если верить этой штуковине.

Но чувствую я себе кайфово.

Настолько кайфово, что стоило огромнейших усилий не начать лыбиться, глядя на завтрак в постели.

— Я сейчас, — быстренько сказала и вылезла из-под простыни.

Убежала в ванную, где наскоро привела себя в порядок, умылась, продрала спутанные после сна волосы, а потом все-таки пару минут улыбалась своему отражению. В конце концов, когда тебе приносят завтрак в постель — это приятно. Да что там говорить, это мегаприятно, и наверное, я никогда в жизни не чувствовала себя настолько очешуевшей от сиюминутного счастья.

— Если ты посидишь там ефе, — донеслось из спальни, — я фам все сожру.

— Ну, уж нет!

Я вылетела из ванной уже гораздо более готовая поглощать романтический завтрак, чем еще несколько минут назад. К слову сказать, Гроу уже взгромоздился на кровать прямо в ботинках и джинсах и теперь уплетал сэндвич. Хотя, взглянув на меня, залип.

Только тут я поняла, что все еще голая, и, совершенно неэстетично пискнув, влетела под простыню.

— Знаешь, Танни, — сказал он, когда все-таки закончил жевать. — Умением потрясающе выйти с тобой не сравнится никто.

— Ну да, — пробормотала я, быстро намазывая джем на булочку. Потом опомнилась и взяла сэндвич. — Кто бы говорил.

— Я говорю. Как великий режиссер.

— Как великий режиссер, ты должен знать, что в фильме я бы проснулась с укладкой, в романтичной пижамке в цветочек (даже если засыпала голая) и без всякого желания удовлетворить естественные после сна нужды.

Гроу расхохотался.

— Нет, я не против, чтобы ты ходила по моей квартире голая…

— Кто бы сомневался. — Я откусила огромный кусок и подтянула к себе кофе.

— Но когда я буду снимать следующий фильм, ты проснешься взъерошенная и пойдешь удовлетворять естественные после сна нужды. В романтичной пижаме в цветочек, потому что голой тебя буду видеть только я.

На этом я чуть не подавилась сэндвичем. Впрочем, прожевав, все-таки спросила:

— Это ты сейчас меня так присвоил?

— Я давно тебя присвоил, Зажигалка. Просто поняла ты это только сейчас. — Гроу окунул ягодку в сливочный соус и протянул мне. — Скажи «а».

— Ты в курсе, что я могу оттяпать тебе полпальца? — поинтересовалась, потому что почувствовала, что краснею.

— Ты можешь, — он поднес ягоду к моим губам, — но я все-таки рискну.

Мне пришлось приоткрыть рот, потому что капля соуса грозила капнуть мне прямо на грудь. Впрочем, неизвестно, что хуже: от прикосновения пальцев Гроу к моим губам внутри полыхнуло. А чтобы не измазаться, мне пришлось плотно их обхватить, и, если честно, действительно возникло желание слегка тяпнуть его за палец.

Вот просто так.

За все.

Вместо этого я медленно их облизала, сжимая губы еще плотнее, а после с самым независимым видом откинулась на подушки и принялась жевать. Надеюсь, что с независимым, потому что мне как-то разом стало не до завтрака, особенно когда в темных глазах Гроу замерцали зеленые искры, а зрачки слегка вытянулись в вертикаль.

Так, надо срочно менять тему.

— Как получилось, что ты родился водным? — поинтересовалась я. — Если у твоего отца магия льда.

— Смешение огней. — Гроу, к счастью, вернулся к завтраку и позволил мне перевести дух. — У Гранхарсенов в роду были водные, правда, проявлялись эти огни не так часто, как ледяные. В общем, можно сказать, что я и тут выпендрился.

— Ага. — Я снова откусила сэндвич. — Тфой кузен тоже ледяной.

Гроу нахмурился.

— Ты там со всей моей семейкой, что ли, познакомилась?

— Нет, он просто заходил к твоему отцу. А что?

— Ничего, — отмахнулся он, тоже возвращаясь к сэндвичам и кофе.

Какое-то время мы ели молча, и я думала о том, стоит ли расспросить его о матери. В конце концов решила, что не стоит: судя по легкому градусу похолодания, Гроу вообще не горит желанием говорить о семье. Так что если захочет, расскажет сам. А не захочет, значит, и чешуя с ней. Мне вообще достаточно сложно понять женщину, которая по доброй воле отказалась от своего сына, а потом спокойненько вышла замуж за другого, родила еще парочку и теперь счастлива в браке.

— Судя по наморщенному носу, Танни Ладэ думает, — раздалось насмешливое справа.

— Доиграешься ты, — сообщила я, дожевывая булочку. — У меня здесь под рукой подушки, они тяжелые. А маленькие бронированные флайсы в состояние полной боеготовности приводятся очень шустро.

— Даже не сомневаюсь, — фыркнул он, уставившись на мои торчащие под тоненькой простыней соски.