В стране книголюбов - Горбачевский Борис - Страница 21

Н. П. Смирнов-Сокольский и В. Н. Алексеев на читательской конференции.

Как же возникла эта уникальная библиотека, ставшая столь заметным явлением в культурной жизни нашей страны?

Об этом рассказала вдова библиофила Софья Петровна Близниковская. Благодаря ее стараниям, был окончен и издан каталог.

Зародилась библиотека еще в начале 20-х годов. Все пришло не сразу. Николай Павлович тогда писал куплеты и фельетоны для эстрадных артистов, стал сам актером. Постоянно общался с писателями, художниками, букинистами, разыскивая необходимые ему для работы материалы. Много читал. Наиболее интересное о прочитанном, о встречах и наблюдениях заносил на карточки большого формата. Некоторые из них оставались пустыми. Кроме имени автора и названия произведения, ничего не содержали. Шло время. Карточки заполнялись датами, фактами, новыми именами.

Вырабатывалась собственная система поиска книг, их описания, яснее складывался круг тем собирательства. Интересовало все: подробности публикации произведений, их дальнейшая судьба, сведения об авторе, обстоятельства поиска и приобретения книг. Он готов был ехать за книгами, как часто любил говорить, «хоть на тот свет».

Вспоминая о своих встречах со Смирновым-Сокольским, журналист Л. Кудреватых пересказывает слова Николая Павловича: «…Комплектование своей библиотеки — не страсть коллекционера, а внутренняя, постоянно воодушевляющая меня потребность. Больше того, глубоко осознанная необходимость. Я не собирал, а комплектовал, именно комплектовал библиотеку, искал то, чего мне сейчас недостает, что непременно должно стоять на полке. Где бы я ни был, я знал, да, знал, что ищу, знал судьбу нужной мне книги и ее место в невероятно огромном книжном океане. Книга для меня — живой образ со своим характером, своей судьбой…»

Николай Павлович ценил книгу за ее красоту, редкость и в то же время неоднократно подчеркивал, что для него нет книг-избранниц. Прежде всего он дорожил в книге мудростью мысли и талантом художника. Вот почему библиофил никогда не приобретал книг, не представляющих для него интереса.

Постоянной его страстью были старые книги и произведения, избежавшие уничтожения. Таких книг он собрал много. Пытливо их изучал. Видел в них живую и яркую историю страны. «Люди должны знать, что есть на свете такие книги», — писал Смирнов-Сокольский.

Особенно старательно на протяжении многих лет он собирал считанные экземпляры изданий, тиражи которых были уничтожены «рукой палача». Например, ему удалось обрести томик «Стихотворений А. С. Пушкина, не изданных в России». Книга эта была напечатана в 1908 году в типографии А. П. Поплавского, но тотчас запрещена царской цензурой, а весь ее тираж был изрублен. Вот что рассказывает об этом чудом сохранившемся издании сам Николай Павлович. Владелец типографии буквально выкрал один экземпляр, и то не в целом, а уже в порубленном виде. В таком виде и предстала эта бесценная книга на полке в библиотеке книголюба.

Библиотека Н. П. Смирнова-Сокольского.

«Любить старую книгу, — писал Смирнов-Сокольский, — вовсе не значит заниматься любованием стариной. Никто и ничто не может так научить ценить и понять современность, как знакомство со старым. Книги расскажут вам о величии нашего народа и о жестокости борьбы, которую вели его лучшие представители, добиваясь того человеческого строя, при котором мы имеем счастье сегодня жить. Имена Радищева, Новикова, Рылеева, Кюхельбекера, Полежаева тесно переплетаются с судьбой книг, написанных ими».

Часто библиофилу задавали вопрос: «Зачем вы собираете столь обширное собрание?»

На этот вопрос ответили лучше всего книги, написанные Смирновым-Сокольским. Собранные им книги, прочитанные, изученные и описанные, рассказали столько нового, увлекательного и важного, что все это стало подлинным открытием для читателей сегодняшнего дня. Из недр его библиотеки родились книги: «Русские литературные альманахи и сборники XVIII–XIX вв.», «Книжная лавка А. Ф. Смирдина», «Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина». Целое новое направление библиофильской литературы.

Николай Павлович щедро делился с книголюбами своими незаурядными знаниями о книгах. Мечтал о том, чтобы библиотека служила людям. «Книгособирательство, — заявлял Смирнов-Сокольский, — должно быть осмысленным, полезным и мне и окружающим меня людям».

Приглашая в библиотеку людей, рассказывает жена, Николай Павлович нередко говорил: «Хочу, чтоб это хранилище книг нашло свой приют в Библиотеке имени Ленина», или, как он называл ее, «Ленинке». Желание библиофила сбылось. Это редкое книжное собрание стало достоянием национальной библиотеки страны. Оно сохранено точно в таком виде, каким было при жизни своего создателя. Библиотека этого человека, блестящего знатока книги, писателя, журналиста, библиографа, известного актера и не менее известного библиофила, служит людям.

Анатолий Кузьмич Тарасенков был критиком, редактором, крупнейшим знатоком русской поэзии XX века. Не меньшую известность он приобрел и как библиофил, собравший уникальную коллекцию стихотворных книг современников, которую справедливо называл «гордостью и славой своей жизни».

Собирать книги стихов он начал в шестнадцать лет. Поначалу это было юношеское увлечение. Как часто мы начинаем собирать книги, марки или открытки без нужды и цели, а потом находим в своем увлечении и радость, и цель, которые превращаются в дело всей жизни. Так случилось и с Тарасенковым. Из увлеченного собирателя он вырос в исследователя-библиофила.

Позднее, оценивая достигнутые результаты, он писал: «Я не собираю книги ради книг, я делаю науку! Я не поставил на полку ни одной книги, не прочитав ее или, по крайней мере, не пролистав! Я напишу, если успею, историю русской поэзии двадцатого века. Я веду библиографию. Картотека дезидерата (искомое, желаемое. — А. Т.) — это моя научная лаборатория. Именно благодаря тому, что я веду библиографию, я и смог собрать свою библиотеку».

Написать в полном виде историю русской поэзии XX века Тарасенков не успел, но он оставил после себя книги и огромную картотеку с описанием тысяч поэтических произведений.

Что же хранит библиотека?

Когда Анатолию Тарасенкову было восемнадцать лет, вся библиотека умещалась на одной книжной полке. Через три десятилетия она состояла из семи тысяч книг и представляла имена более двух тысяч поэтов, произведения которых изданы были в России за 55 лет, с 1900 по 1955 год. Некоторые из этих книг отсутствовали во многих библиотеках страны.

В библиотеке собраны отдельные уцелевшие экземпляры книг, выпущенных подпольно в царской России и за границей. Вот один из них: «Декабрьские дни» — сборник, посвященный революции 1905 года. В этой коллекции — произведения, напечатанные малыми тиражами во время гражданской войны. Среди них сборник стихов девятнадцатилетнего поэта-комсомольца Герасима Фейгина, погибшего при подавлении Кронштадтского мятежа. Редкие издания А. Блока, М. Горького, В. Маяковского, С. Есенина, Э. Багрицкого, А. Безыменского.

Особенно дорожил Тарасенков книгами, выпущенными в годы Великой Отечественной войны. В этой редчайшей коллекции — стихи белорусских партизан и сборник «Гангут смеется», изданный героями острова Ханко в ноябре 1941 года, книги Ленинградской блокады. В поэтической подборке и стихи Иосифа Уткина, погибшего в 1944 году на фронте, и книга Сергея Есенина, напечатанная героями-подпольщиками в оккупированной врагом Одессе.

В годы Великой Отечественной войны в Тбилиси была выпущена серия из четырех малоформатных книжек стихов под общим названием «Скоро Гитлеру капут». Они сохранились в считанных экземплярах. И это издание есть в тарасенковской библиотеке. На полках рядом с произведениями всемирно прославленных поэтов — книги мало известных или давно забытых авторов.