Обреченные стать победителями (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 1

В восточных долинах королевства, где я выросла, в ходу нравоучительная поговорка: не плюй в колодезь, пригодится напиться. В моем случае она звучала иначе. Не подливай слабительные капли в кувшин с крепленным вином хамоватым столичным аристократам, пригодится… О чем вы подумали? Не напиться! А не нарываться на неприятности, когда через пару декад столкнешься с одним из них в академии магии Дартмурт.

В тот вечер парни ввалились в теткину таверну и вели себя как полные кретины. Если бы я знала, что видела главного хама из трио папенькиных сынков не в последний раз, то не стала бы опрокидывать в кувшин весь флакон снадобья. Ограничилась бы десятком капель. И нет, я не мстительная. Это они от души нарывались на чисто принципиальное гостеприимство. До сих пор передергивает, стоит вспомнить, как блондинистый придурок, сейчас сидящий на соседнем ряду, швырнул на стол пару медяков, и под смешки друзей-недоумков небрежно махнул рукой:

– Обслужи нас!

Кто знал, что он окажется адептом первого года на факультете Хранителей магии, мы будем стоически сдерживать зевки на одной церемонии приветствия, а потом сидеть в одних лекционных? В общем, если узнает в лицо, то выйдет неловкость.

В реальность меня вернул звучный басовитый голос магистра, стоявшего у преподавательской кафедры:

– Кто перечислит три основных постулата мироустройства?

В полукруглой лекционной образовалась испуганная тишина. Народ перестал шуршать листами писчей бумаги.

– Ну же, господа адепты! Разве на факультет Хранителей принимают не лучших выпускников магических школ?

Что есть, то есть! Я пахала, как проклятая, чтобы получить стипендию в Дартмурте. Днем училась, вечеров убирала столы в таверне, по ночам зубрила, а единственный выходной проводила в школе, оттачивая заклятья. Оплачивать высшее образование тетка Надин, моя опекунша, не собиралась, о чем недвусмысленно объявила, когда подписывала прошение в самую престижную академию в королевстве. Но я поступила на бесплатное место и собиралась начать жить с чистого листа.

– Господа, не стесняйтесь показаться умными! – увещевал магистр аудиторию.

– Параллельных миров бесчисленное множество, – заговорил кудрявый худой парень, сидевший на другом конце зала.

– Верно! – указал в него пальцем преподаватель. – Как вас зовут?

– Флемминг Квинстад, магистр, – бодренько представился он.

– Продолжайте, адепт Квинстад…

Он называл постулаты, известные любому школьнику, и на учебной доске сами собой появлялись строки, написанные размашистым, видимо, преподавательским почерком:

Параллельных вселенных бесконечное множество.

Наверняка миров огромное количество, но пока мы знакомы только с одним соседом – диким миром Рейнсвер, населенным демоническими существами. Из чего философы лет двести назад сделали странный вывод: наш мир первый в цепочке бесконечности, а остальные являются слепками, в смысле копиями. Самонадеянное утверждение всем льстило. Объяснить, почему у соседа не совпали континенты с нашим, ни у кого за прошедшие два века не вышло, сколько не пыжились. Интересно, что случится, если к нам постучатся еще с какой-нибудь стороны, кроме Рейнсвера? Например, снизу. Уф! Представить страшно, какой поднимется переполох.

Кстати, еще утверждалось, будто в мире за «гранью» из разумных жили только исследователи и ссыльные преступники (за здравый рассудок тех и других никто не ручался), а остальные – драконы, грифоны, горгульи и прочие твари, которых мне предстояло изучать в течение всего первого года, пусть одомашнивались, но признаков интеллекта не проявляли.

Впрочем, некоторые из находящихся в аудитории – лень показывать пальцем в белобрысого придурка из таверны – тоже не проявляли особенных признаков интеллекта, но почему-то учились в лучшей академии королевства. Наверное родители таким образом пытались их приучить и одомашнить.

Магия и ее сила не зависят от происхождения.

Капризный магический дар всегда стремился затухнуть, как любой талант, который не раскрыли или по какой-то причине – и, поверьте, таких людей имелось не мало – не хотели развивать. Но если способности, например, к рисованию, с возрастом не исчезали, то заснувший колдовской дар больше не пробуждался. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни по чьему желанию или велению.

Магия обязана служить во благо мира.

Конечно, маги обязаны помогать людям! Кто бы утверждал обратное? Но понимание о добре и зле у всех разное. Некоторые причиняли такое «торжественное благо», что лучше бы мирно отдохнули в сторонке. Начудивших магов – в смысле, совершивших какое-нибудь разрушительно-злодейское «чудо» – объявляли преступниками и проговаривали к ссылке в Рейнсвер.

Но если адепт Креммлинг (так ведь его зовут?) и разделял мое мнение касательно мироустройства, то вслух об этом, конечно, не объявлял. Просто перечислил постулаты, за что немедленно получил похвалу.

– Прекрасно… – развел руками магистр, мол, учитесь, господа первогодки, смелости, и немедленно переспросил:

– Как еще раз ваше имя?

– Ботаник, – прозвучал сверху издевательский голос придурка из таверны.

По рядам прошелестели сдавленные смешки, мгновенно утихшие под осуждающим преподавательским взглядом. Однако адепт с непроницаемым видом напомнил:

– Флемминг Квинстад.

Ой! В уголке листа я накарябала правильное имя сокурсника с аристократической фамилией. Странный поступок, если честно. Ведь имя преподавателя прослушала и не записала.

– Точно-точно. – Магистр тоже что-то чиркнул в блокноте. Наверняка внес Квинстада в список умников и любимчиков. Уверена половина аудитории была готова до самого выпуска ходить с гордым прозвищем Ботаник, я в том числе, лишь бы свезло оказаться в том же списке.

– А ваше? – поднял профессор глаза на наш ряд. Чуть не указала пальцем на себя, но обращались к разговорчивому кретину.

– Илай Форстад, господин магистр, – прозвучала знакомая фамилия.

Постойте! Он из тех самых Форстадов, которые уже четверть века хороводят в королевском совете магов? Не зря говорят, что на потомках великих людей боги отдыхают!

Судя по тому, с какой поспешностью магистр сделал в блокноте очередную пометку, в предположении я не ошиблась.

– Итак, господа адепты, – начал он, уставившись на меня (вернее, на потомка древнего магического рода, сидевшего сверху, но выглядело, будто на меня – неловко-то как), – уверен, вы все знакомы с постулатами, однако на вводной лекции мы обязаны разобрать их подробно. Это экзаменационная тема.

В мироустройстве имелась еще одна неприятная деталь. Помимо той, что именно Форстады выделяли стипендии на обучение в Дартмурте, а магистр облизывал нежным взглядом их отпрыска, словно тот уже замолвил за него словечко перед известными родственниками. И вряд ли этим вредоносным знанием кто-нибудь щегольнет перед экзаменационной комиссией. Однако, поделюсь, чтобы не держать в себе. Если граница с Рейнсвером или любым другим миром, будь он сверху, снизу, сбоку или по диагонали, когда-нибудь сотрется, то у нас вообще-то случится конец света. Не дайте боги накаркать!

С непривычки я едва успевала за лектором, рука ныла. В академии, в отличие от школы, никто не ждал и не переспрашивал, все ли записали материал. Страницы испещряли диагональные строки с сокращенными словами – враг не расшифрует, заклятье не поможет. Ни одной схемы из тех, что покрывали доску, перерисовать не успела. А в песочных часах, стоящих на преподавательской кафедре и отмеряющих время занятия, постепенно истекал мерцающий песок. Кошмар!

Магистр громко объявил:

– На этом тема постулатов переустройства закрыта.

До конца лекции оставалось еще несколько минут, и я принялась наспех карябать на листе схему «множественности вселенной по Крауту», но рисунки выходили не только кривыми, но и бледными – в самописном пере заканчивались чернила… Неожиданно схемы на моих глазах начали растворяться! Меловые линии, нанесенные с помощью колдовства, исчезли, и доска засияла первозданной чистотой.