Отбор против любви (СИ) - Верт Александр - Страница 47

− Я предупреждал, − с неловкой улыбкой пробормотал Тед, потирая голову, но офицера это уже не волновало.

− Что за молодежь пошла, − проворчал он. − Все за них делать надо.

− Так говоришь, как будто старый, − хихикнул Лир.

Вильям смерил его строгим взглядом и тут же улыбнулся Альбере:

− Что ж, модных песен не обещаю, а вот те, что бродили в столице пятнадцать лет назад, − легко!

Он закрыл глаза и начал играть, неспешно перебирая струны.

Альба тоже закрыла глаза, вслушиваясь в музыку. Ей казалось, что несколько мелодий накладывались друг на друга, словно здесь не одна гитара, а по меньшей мере три. Текст романса и голос мужчины завершали волшебное впечатление. Она буквально видела картину несчастной любви простого героя и дочери знатного вельможи. Сколько бы подвигов герой не совершал, а ровней его не признавали, а он любил, страдал, боролся. Она любила и ждала.

− Простите, − внезапно сказал Вильям, как только допел песню, где любовь принесла лишь боль и разлуку.

− Ой, что вы, это было удивительно, − искренне проговорила Альбера.

− Благодарю, но я все же отойду ненадолго.

Он отложил гитару, встал и быстро пошел прочь.

«Что я здесь делаю?» − спрашивал он себя, вспоминая дни своей юности и ту, которую когда-то любил.

− Вильям, − окликнул его Бернард, который все это время тихо и отрешенно наблюдал за происходящим.

Военный обернулся, позволяя потомку магов себя догнать.

− Ты в порядке? — спросил Бернард с видом человека, который сам нуждается в этом вопросе.

− Да, а ты?

− Ко мне возвращается магия, − внезапно признался мужчина, которому нужно было хоть с кем-то поделиться.

− А ко мне сердце, − с усмешкой ответил Вильям и тут же тяжело вздохнул, понимая, что правда несмешная. — Давай пройдем немного, поговорим. Альбере наши печальные лица точно ни к чему.

Когда Гиден зашел в общий зал, держа на руках Гарпия, равнодушных не нашлось. Одни испугались за Гарпия, другие поразились силе Гидена, третьи просто шокировано ничего не понимали.

Тед первым делом начал проверять пульс бывшего раба.

− Что случилось? — спросил он, давая разрешение уложить полудемона на диван.

− Без понятия, − соврал Гиден, пожимая плечами. — Я нашел его таким за территорией.

− Как ты вообще смог его принести? — удивленно спросил Лир, косясь то на Гарпия, то на Гидена. — Он же нелегкий.

− А я не слабый, − ответил Гиден и просто ушел к себе, словно его это не касалось.

Он и без Теда знал, что Гарпий просто спит. С ним тоже подобное случалось, когда он только учился пользоваться своими способностями. Сначала всплеск, потом усталость, от которой лишь одно спасение — крепкий сон. У него еще и тело болело, особенно после перемещений и ускорения, после пробуждения огня — парня лихорадило. Что происходило с другим, таким же, сейчас он мог только предполагать, но знал, что Гарпий точно это переживет. От своих же сил не умирают.

Зато Маркус испугался не на шутку.

− Он просто спит, − пожимая плечами, заключил Тед. — Крепко, но спит. Вон глаза как двигаются, даже сны какие-то видит и ни о чем не думает.

− Это нормально? — спросил Лир, робко выглядывая из-за плеча Вильяма.

− Почем мне знать? — удивился Тед. — Я человеческий врач. Мало ли как у него все работает.

− Видимо, иначе, − заключил Вильям. — Значит перенесем его в кровать и пусть спит, а нам надо готовиться к вечеру с Альберой.

− Я останусь с ним, − заявил Маркус, даже не пытаясь скрыть своего волнения.

Пикник его не волновал. Он даже решил объясниться с Альберой, чтобы не вводить ее в заблуждение, но это могло подождать, а состояние брата — нет.

— Отнесите его в мою комнату. На него, ведь, явно не рассчитывали здесь, − попросил он, помня, что комнат всего лишь десять.

Спорить с ним никто не стал, только Вильям уточнил, уверен ли артефактолог в своем решении. Он был уверен во всем, и когда остался один, разложил на столе амулеты и свитки. Он поочередно разворачивал их над Гарпием и подносил к нарисованным на свитках знакам черный камень с мелкими искрами внутри, похожими на звездное небо глубокой ночью. Камень ни на что не реагировал, и это все больше волновало Маркуса.

− Не может это быть человеческим сном, − пробормотал он, сворачивая очередной свиток, а сам с опаской покосился на стол.

Будучи мальчишкой, он видел, как полудемоны внезапно сползали на пол и крепко засыпали после пробуждения какого-то дара. Их господин утверждал, что их тела приспосабливаются к новому потоку энергии. Гарпий спал так же крепко, только в отличие от них, отчего-то хмурился и иногда кривил губы. Дыхание его сбивалось, приходило в норму, а порой даже останавливалось, что сводило артефактолога с ума.

Он и сам себе не верил, но из оставшихся выбрал свиток с запретными способностями. Развернув его, он почти с ужасом посмотрел на четыре большие сложные печати, но, затаив дыхание, поднес к одной из них камень. Он не отреагировал, потому Маркус решился сделать вдох. Поднес камень к другой печати, прикрыл глаза, понимая, что и здесь реакции нет. Перевел камень к третьей и перестал дышать, видя, как «звезды» в «ночном небе» стали разрастаться, сияя.

«Управление чувствами», − сообщил он сам себе, понимая, что эта способность у его брата явно пробудилась давно. Думать о ее опасности Маркус не мог. Проверять четвертую артефактолог не собирался, помня правило об отсутствии способностей одной группы, но Гарпий внезапно дернул рукой, словно пытаясь что-то отогнать, Маркус отшатнулся и едва не рухнул, видя, как сияет четвертая печать на свитке, а «звезды» в камне краснеют.

− Не может быть, − прошептал он, быстро сворачивая свиток и пытаясь решить, куда его деть.

Сначала он хотел его спрятать, потом уничтожить, а потом осознал, что это ничего не изменит, убрал все свои «демоноведческие штучки», тихо сел у кровати и просто ждал.

Со двора в открытое окно залетали звуки гитары, смешиваясь с пением птиц. В замке было так тихо, что казалось, никого кроме кандидатов и Альберы и вовсе не существовало, а Маркус слушал ровное глубокое дыхание.

Под звуки смеха в саду Гарпий медленно открыл глаза. В голове еще крутились чужие воспоминания, обрывки каких-то знаний и картин чужого далекого мира, полного демонов, пламени и сложной структуры власти.

Солнечный свет больно ударил в красные глаза. К горлу подкатила тошнота, но тут же отступила. Разум мгновенно опустел.

− Ты как? — тут же спросил Маркус. — Все помнишь?

Ему не ответили, только моргнули, от этого у артефактолога все внутри перевернулось.

− Я не знаю, как это может работать, − взволнованно пробормотал он. — Не понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и… ты ли это или уже…

Он не договорил, просто не смог, отгоняя все мысли и предположения.

Гарпий медленно сел, коснулся собственного лба, затем носа, губ, словно проверял, кто он есть, а потом посмотрел на артефактолога:

− Где мы? — спросил он, осознав, что отключился прямо возле водопада.

− В замке Эндер-Ви. Тебя принес Гиден. Что вообще случилось?

− Ничего, − уверенно ответил Гарпий, мотнув головой, пытаясь отогнать последние проблески наваждения, и встал на ноги.

Тело, как ни странно, слушалось. Пройдя по комнате и убедившись, что он действительно в норме, Гарпий выглянул в окно и, увидев компанию под белым деревом, спросил:

− Почему ты не там?

И сам поразился тому, как легко это прозвучало, даже коснулся собственной шеи, пропустив мимо ушей ответ артефактолога.

Когда-то давно рабу-мальчишке приказали молчать, если его не спрашивали, наказывали за нарушение этого правила, и в горле постепенно рос незримый камень. Гарпию казалось, что он стоит поперек горла, мешая звуку превращаться в слова. Он понимал, что имя этому камню «страх», но не решался с ним бороться, чтобы не выдать самого себя. Теперь говорить ничего не мешало, кроме легкой неловкости от звука собственного голоса.