Дерзкая. Тайный поцелуй (СИ) - Васина Екатерина - Страница 6

Бьюти уезжает на руках у Амираны, провожая меня многообещающим взглядом. А я отвлекаюсь на звонок мобильника.

— Да. — отвечаю коротко, пока иду в кабинет.

Вокруг привычный вечерний шум: звуки пациентов, голоса ветеринаров, писк аппаратуры.

— Держите кота! — слышу вдалеке вопль, а потом грохот.

— Как у тебя там жарко. — мурлыкает мне на ухо женский голос.

Я прислоняюсь к стене и на миг закрываю глаза.

— Тут всегда жарко, малышка. Но в тебе еще жарче. Ты где?

— Я еду домой.

— Надеюсь, ты едешь домой ко мне?

— И кто же меня пустит? Твой волосатый друг?

— Пуш не до такой степени умный. — вздыхаю я. — Но просто представил, я прихожу а там ты в чулках и… все.

Перед глазами вдруг возник образ, но не моей женщины, а другой. Ту, что видел сегодня в зале. Ту, которая удрала через туалет из кафе.

Чокнутая просто.

— Дейв!

— Извини. — понимаю, что на время выпал из мира. — Так что насчет чулок?

— У меня сегодня вечером три встречи.

Я вздыхаю: в этом вся Латиша. В работе и желании заработать. Не могу ее обвинять: первый брак Латиши распался после того, как ее муж стал заядлым игроком в казино и просадил все состояние, и без того небольшое. Когда мы с ней познакомились, то Латиша спала четыре часа в сутки, в остальное время искала клиентов и работала, работала. Она до сих пор может встать в шесть утра, а в семь уже встретиться с клиентом, чтобы осмотреть дом. Не знаю, в семь утра, если у меня не дежурство, я предпочту поспать.

— Ты можешь приехать после встреч.

— Хорошо. — соглашается она. — Приеду, в чулках. Не заснешь?

Я сглатываю, так как внутри меня уже начинает поднимать голову невидимый зверь. Картина: полночь, постель и крадущаяся к ней женщина разогревает кровь.

— Я проснусь, не волнуйся. Дверь будет открыта.

— Тогда жди. — слышу звук поцелуя и затем тишина. Отбой.

— Так, ночью будет праздник. — говорю сам себе.

А перед глазами опять эта девчонка: темные с красноватым отливом волосы, бледное лицо, огромные глаза, темно-зеленые и чуть настороженные. Губы такие, что в момент встречи в зале я понял, что у меня встал. Да и сейчас, вспомнив, я понимаю, что штаны слишком тесные.

Что-то такое в ней есть, отчего еще в кафе обратил внимание. То ли взгляд, то ли походка, когда она шла в сторону туалета.

— Фак. — бормочу себе под нос. Теперь перед глазами ее нижнее белье, которое успел разглядеть в тот вечер. Бежевые, с кружевными вставками. Представляю как сдергиваю их зубами и понимаю, что время до ночи покажется адом. Уже все болит от возбуждения.

На работе мне все это на хрен не сдается. Так что делаю несколько вдохов-выдохов и вперед, лечить волосатых и не очень пациентов. Отлично отвлекает от непристойностей в адрес той девчонки.

Тем более вечер сегодня жаркий. Беременная кошка, что не может разродиться и ее нервные хозяева. Приходится пригрозить полицией, если они не успокоятся. Семья со шпицем, у которого непрекращающаяся рвота и судороги. Опять кошка…хомяк…змея…два кролика. И огромная собака породы двортерьер, попавшая под машину. Вот над ней приходится серьезно поработать. Ей наркоз вводят, а она мне руку пытается лизнуть. И этот звук, который могут издавать только собаки, когда им невыносимо больно. И взгляд. Я гляжу на Амирану, киваю. Вытащим. Постараемся.

И мы вытаскиваем пса, буквально за шкирку. Собираем по кусочкам, сшиваем, скрепляем переломанные кости. Один глаз приходится удалить, но это малость. Главное, чтобы жил.

Отдаю пса медсестрам и едва не вываливаюсь из операционной. Две минуты, всего две минуты перевести дух и потом увидеться с его хозяевами. Ненавижу это дело. Сегодня мы не спасли шпица по имени Мась. Его хозяйке пришлось вызывать скорую прямо в госпиталь.

— Ты как?

Это Лорел, коллега и просто хорошая знакомая. Молча становится рядом со мной, хлопает по плечу.

— Хорошая прическа. — сообщаю вяло.

Лорел носит короткую стрижку, зато вечно меняет цвет. Сегодня она сиреневая, что странно смотрится с ее голубыми глазами и оливковой кожей. Но внимание привлекает, факт.

— Дейв, твоя смена заканчивается.

— Знаю. Мне еще пообщаться с хозяевами пациента и заполнить документы.

— А я пойду, покурю. — Лорел хлопает ладонью по карману бледно-зеленой формы. — Мне сегодня змея досталась.

— Что с ней?

— Амебиаз. Метранидозол через клоаку, сейчас наблюдаем. Страховки на нее нет, там сумма…

— А хозяева?

— Сидят в лобби, ждут результатов. Ладно, пошла я. А то до сих пор потряхивает.

Я киваю. У Лорел легкая фобия на змей, но приходится перебарывать себя. В нашей профессии не до личных страхов.

Перед уходом, заглядываю к пациентам. Кошечка после кесарева лежит в прозрачном боксе, вместе со своими пятью малышами. Еще сонная, спокойная. Спрашиваю о ее состоянии у медсестер, смотрю на капельницы и провожу рукой по пушистой голове. Красивая "табби", ухоженная. Чувствую как язычок проходится по руке и говорю тихо:

— Ну давай, у тебя отличные дети. Поправляйся.

Сбитый пес пока спит. Дышит тяжело, но состояние стабильное. Утром будет ясно, переживет ли операцию. Я просматриваю его бумаги, прошу осматривать состояние каждые двадцать минут и выхожу из палаты.

За годы работы в госпитале нервы становятся тверже. Но все равно внутри переворачивается комок, когда видишь еще недавно сильное и здоровое животное лежащее сейчас под капельницами. Хреново то, что они не могут объяснить где болит. И ты превращаешься в волшебника и телепата, чтобы угадать. понять самому.

Я выезжаю из госпиталя только через полтора часа после конца смены. На душе тяжело после операции. Я не могу пока сказать ничего определенного, но заверяю хозяев пса, что мы сделали все возможное. Дальнейшее зависит от его организма. Молодая пара слушает, кивает, а у девушки я замечаю едва уловимый животик под платьем. Она беременна. И сидела все это время, ждала когда я выйду к ним.

— Гребанная реальность. — рычу уже в машине.

Мне надо виски. И душ. и женщину. Отличный набор для ветеринара-хирурга, мать его! Самое то, чтобы расслабиться и перестать прокручивать в голове варианты осложнений.

— Что я сделал не так?

Самое паршивое — объяснять человеку, почему он тебе не нравится. И при этом заверять его, что на самом деле просто ты такая вот странная.

Роб позвонил уже совсем вечером, когда я уехала прогуляться по центру города. Стою вот, смотрю на океан, слушаю как над головой пролетают гидросамолеты, садятся на спокойную воду.

— Ты все сделал так. Извини. Просто я чокнутая.

Чайка орет прямо над ухом. Здесь они наглые, толстые. И любят переговариваться голосами, точно кто-то скребет друг о друга лезвиями. Аж внутри мороз продирает. Или это от свежего воздуха со стороны океана? Я посильнее кутаюсь в плащ и мечтаю, чтобы разговор закончился. Пожалуйста, можно Роб сочтет меня противной и первым бросит трубку?

— Я весь день думал, что сделал не так. — сообщает мне Роб мрачным голосом. — Как только приехал домой и поужинал, сразу позвонил тебе.

— Главное, что моя выходка не испортила тебе аппетит.

— Мама бы расстроилась от этого. Она всегда ждет меня с работы, чтобы поужинать вместе.

Я икаю.

— Мама?

— Да. Кстати, я ей не сказал про твою выходку, иначе она могла бы слечь с давлением. У нее итак в последнее время здоровье пошаливает. Помнишь у нас два раза свидание срывалось.

Я мычу что-то неопределенное. А совесть как-то разом уходит в подполье. Мама значит? Не-е-ет, с мамами соревноваться за внимание бессмысленно. Я даже больше скажу: чую ее плохое самочувствие напрямую связано с нашими свиданиями.

— Роб, думаю, нам видеться не стоит. Не хочу расстраивать твою маму. А выходки у меня бывают разными.

Надо же, никогда так цивилизованно не отшивала парня. А тут стою, разговариваю с видом на океан, голос ровный, милый.