Крамаджен (СИ) - "White Pawn" - Страница 20

Он остановился на своем месте, неподалеку от выхода. Похоже, что Старшей Жрицы здесь нет. Быть может, она должна войти в ту же дверь, через которую он попал сюда, но зачем тогда ее закрыли?..

Ман-Рур окинул взглядом комнату еще раз и на этот раз он оцепенел, едва вздрогнув в тот момент, когда он наткнулся взглядом на еще одну женщину, сидящую в углу на подушке и все это время смотрящую на него.

— Ты готов? — спросила она сразу же, как только глаза Ман-Рура нашли ее, поднимаясь со своего места.

— Я готов, о Старшая, — без промедлений отозвался молодой жрец, низко кланяясь и опуская голову.

«Это она».

Старшая Жрица Мит-Ану уже давно достигла зрелости — Ман-Рур судил по ее лицу, размеру рога и голосу, который никогда нельзя обмануть. Как и ожидалось, она была невероятно соблазнительной, и Ман-Рур, видевший ее лишь несколько мгновений перед тем, как согнутся в поклоне, закрыл глаза, возвращая в темноте под веками ее образ, который успел запомнить. Она сидела на подушке, одетая в легкие полупрозрачные одежды, у нее были стройные крепкие бедра, широкие и округлые — эту особенность он запомнил лучше всего, и возбуждение в нем возросло.

— Выпрямись, — велела она, и Ман-Рур повиновался, вместе с возбуждением чувствуя и растущее волнение. Теперь он мог рассмотреть Мит-Ану куда лучше. У нее были необычные волосы: длинные, они свивались в колечки, обрамляя красивое овальное лицо и достигая уровня груди. Небольшой рог был уже почти черным, свидетельствуя о солидном возрасте Мит-Ану. Внешне же она казалась очень миниатюрной и хрупкой, женственной, и при этом производила впечатление физически сильной. Старшая Жрица поднялась и теперь, мягко и грациозно переступая копытами по пыльному ковру, приближалась к импровизированному алтарю, с интересом разглядывая узоры на теле молодого жреца.

— Это красиво, — сказала она, остановившись у торца алтаря и указав на пол в нескольких шагах перед собой:

— Встань здесь.

— Это не сравнится с твоей красотой, о Старшая, — тихо сказал Ман-Рур, делая так, как ему велят. Он пожирал взглядом фигуру Старшей Жрицы, ничуть не смущаясь наступившей эрекции. Правила мистерии Удовольствия не запрещали, а наоборот, поощряли подобное «проявление интереса», и сам Ман-Рур на собственной шкуре знал, что проявление алчной жадности и возбуждения в адрес женщин всегда принимались последними снисходительно и благосклонно, никак не иначе.

Старшая Жрица сделала знак своим служанкам и подняла обе руки вверх. Девушки расстегнули причудливые застежки на плечах своей госпожи, и одеяние плавно упало на пол, скрыв ноги Мит-Ану по щиколотку в белоснежных складках одежды.

Ман-Рур скользил взглядом по сильным мускулистым рукам стоящей перед ним женщины, по гладкой шее, полным высоким грудям с угольно-черными ореолами сосков, мускулистому плоскому животу, широким соблазнительным бедрам и крепким стройным ногам.

— Я тебе нравлюсь?

— Я не верю, что вижу это, о Старшая, — сказал Ман-Рур. Хотя он видел молоденьких жриц, бывших, по его мнению, намного соблазнительнее этой женщины, отрицать красоту Мит-Ану мог лишь слепой.

— Сегодня тебе выдался случай и прикоснутся к этому, — сказала Мит-Ану. Она не кокетничала и не улыбалась его словам, ее голос был почти что равнодушным, подтверждая догадки Ман-Рура о том, что, по сути, ей до смерти надоел этот ритуал и ее мало чем удивишь. Ему оставалось лишь не оплошать. На кону этого испытания была его жизнь.

Она по-прежнему стояла, подняв руки вверх и сплетя пальцы над головой, пока одна из ее служанок, обмакивая кусок атласной ткани в плошку, водила им по ее телу, оставляя на бронзовой коже влажный след. По комнате начал распространяться головокружительно приятный запах дорогого и редкого масла.

Ман-Рур смотрел только на нее, и он знал, что Мит-Ану следит за его взглядом. Молодой жрец даже не заметил, как вторая служанка приблизилась к нему и мягко сдернула с его бедер длинную повязку. Теперь Ман-Рур видел легкую, довольную улыбку на губах Старшей Жрицы, опустившей взгляд вниз, и эта улыбка больше всего напоминала довольную усмешку.

«Она мало говорит, и это обозначает, что все нормально», думал он, ощущая, как по его коже гуляет мягкая материя, растирающая приятно холодное масло, лишь усиливая его возбуждение.

— Поторопитесь, — сказала Старшая Жрица, и служанки ускорили свою работу.

Кажется, вид обнаженного молодого жреца и действия молодых девушек подействовали и на нее, и теперь Мит-Ану так же была готова к соитию.

Служанки, наскоро закончив умащивать обнаженные тела, отступили, и Старшая Жрица, глядя в глаза Ман-Рура, сделала шаг назад, прислонившись бедром к каменному столу и протягивая руку к нему, жестом веля приблизиться. Ман-Рур подумал, что близок к своему часу истины как никогда.

Он подошел к ней вплотную, и ее пальцы обхватили его естество, крепко, но не сильно.

— Ты искренен. Я вижу, что действительно нравлюсь тебе, — негромко сказала она, глядя ему в глаза.

— Могу ли я прикоснуться к тебе, о Старшая? — хрипло дыша, спросил Ман-Рур, который знал, что не имеет никакого права действовать без ее разрешения.

— Можешь. Начинай.

Она отпустила его, поправив под собой подушку, и плавно откинулась на спину. Устроившись поудобней, она забросила за голову руки. Ман-Рур шагнул еще ближе и склонился над ее телом. Старшая Жрица закрыла глаза, подняв и разведя в стороны бедра, обхватывая ими талию молодого жреца и прижимая его к себе.

Без помощи рук он плавно и быстро скользнул внутрь нее, заставив безмолвно вздрогнуть вытянувшееся на ритуальном ложе тело. Ман-Рур ощутил, как дрожат его пальцы, когда он протянул руки и накрыл ладонями упругие груди Мит-Ану с нацеленными в потолок сосками. Жрец не мог понять, что он чувствует и что чувствовал до этого — страх или волнение, но сейчас это уже было не важно. В его внимании должна остаться только Старшая Жрица, ее прекрасное, блестящее от масла тело и его действия. Мистерия Удовольствий началась, и в этот момент, когда молодой жрец должен был дать новую жизнь, ему самому меньше всего хотелось думать о смерти.

Полет над морем Аксеана был рискованным занятием. И дело было вовсе не в том, что здесь было слишком холодно в любое время года. На психику любого здравомыслящего существа оказавшегося в этих краях неизменно давил этот вид бесконечных низких волн, идущих одна за другой под вечно хмурым небом. Чтобы понять этот давящий страх, нужно было увидеть эту картину и оказаться здесь, на долгом пути от берега до архипелага северных островов. Изумрудные волны с прожилками пены плавно вздымались и опадали в десятке метров под брюхом исполинской птицы. С глухим раскатистым шумом море Аксеана дышало под серым утренним небом, с которого стремительно падал мелкий мокрый снег. Дей, низко прильнув к светлой длинной шее эрфа, смотрела вперед, в ту сторону, где на горизонте уже появились едва заметные грязно-серые холмы, вздымающиеся из этих кажущихся бесконечными волн огромного холодного моря. Встречный ветер трепал воротник и широкие рукава ее темно-синей шубы с мехом, и даже магический щит, наложенный на эрфа, для того чтобы холодный ветер и снег не были большой помехой для птицы и всадницы, мало помогал. Замерзшая Дей чувствовала раздражение и усталость. Она относительно не так давно проделывала путь по этому маршруту, но привыкнуть к подобному ей было сложно.

Вестар был по сути маленьким обледенелым куском скалы, затерявшимся в архипелаге из трех десятков других крошечных островков, похожих друг на друга как зерна пшеницы. Дей точно знала, что воздушные разведчики империи, делающие облет восточного побережья иногда останавливаются на одном из них, чтобы дать передохнуть эрфам. Задерживаться здесь людям не было никакого смысла, а зимой это было попросту опасно. Ледяной пронизывающий ветер и почти полное отсутствие укрытий от непогоды превращали эти острова в непригодные для обитания места. Дей подозревала, что очень скоро здесь построят маленькую перевалочную базу, и тогда попасть незамеченной на Вестар станет невозможно. Впрочем, империи Алтес ничто не угрожало со стороны северных морей в отличие от западно-южных территорий, и поэтому никто не спешил возводить здесь какие-либо фортификации или башни для эрфов. На протяжении многих столетий архипелаг по-прежнему оставался местом, забытым всеми богами.