Великий посланник (СИ) - Башибузук Александр - Страница 49

Остальные бояре выстроились за ним с торжественными мордами.

- Божьей милостью Великий князь всея Руси Иван III Васильевич... – подвывающим речитативом начал зачитывать боярин.

В общем, если пропустить множества витиеватых благодарностей, Иван милостиво даровал мне право находится при нем, с любым оружием на свое усмотрение, хоть бомбарду за собой таскай на веревочке. А также право на свой эскорт из оружных людишек для передвижения по Москве. Числом десять при броне и любом оружье.

Н-да... уж даже не знаю, много это или мало... Но почетно, однозначно. И полезно. Не нашлись бы в трапезной те сабельки, не представляю, чем бы все закончилось. Угодил великокняжеская морда, однозначно.

- Вельми благодарствую за честь великую... – я встал и коротко поклонился боярам. – А теперича, гости дорогие, прошу отведать, что господь послал...

Но это оказалось не все. Помимо жалования, Иван прислал своего портного, армянина Анастаса, «дабы страченное радением за княжеский живот облаченье восполнить». Вместе с ним прибыло все необходимое, ткани, меха, кожи и прочий портняжный припас.

Я чуть не рассмеялся, но виду не показал. Почему бы и нет, давно хочется в русской одежке пощеголять.

Но и на этом раздача «слонов» не закончилась.

Каждый из прибывших бояр высказал свою личную признательность за «радение» и принес дары. И что удивительно, обошлось без всяких меховых «сороков», коими у меня уже вся резиденция забита. Все подарки были дорогими, но чувствовалось, что дарители выбирали их лично, с любовью, чтобы они пригодились, а не пылились в чуланах.

Холмский презентовал великолепного восточного жеребца, очень смахивающего видом на ахалтекинца, только массивней и крепче статью и полный набор лошадиной сбруи отличной кожи с красивым тиснением и украшенной изящными золотыми и серебряными бляшками.

Щеня-Патрикеев – по виду очень старинный узловатый посох с массивным золотым оголовьем в виде головы медведя с раззявленной пастью, глазами из лалов и граненым кованым наконечником на основании, по типу пики.

Оболенский – здоровенную, почерневшую от старости бочку ставленого меда, коей, по его словам, было не менее полусотни лет. И очень красивый кубок к ней, литра на полтора объемом. Золотой, весь в филиграни[67] и финифти[68], с изображениями сцен из Библии.

Телятевский – слегка изогнутый меч восточного типа, с клинком из настоящего цветного узорчатого булата, с выгравированными на нем арабскими письменами, о трех долах, с елманью, с оголовьем на эфесе в виде орлиной головы и красивыми ножнами с золотой инкрустацией. А также парный к нему кривой кинжал.

Но больше всех угодил Берсень-Беклемишев. Помимо боевой плетки-трехвостки с усыпанным камнями золотым оголовьем и вплетенными в кончик стальными гранеными шариками, он подарил мне клетку с золочеными прутьями, в которой на шелковой подушечке мирно дремал небольшой пушистый комочек. Ну как небольшой, размером с полугодовалого котяру. Дымчато-серый, с множеством темных пятнышек на мехе, мохнатый как медвежонок, с кисточками на ушках и мощными толстыми лапками – это был самый настоящий рысенок.

Даже не знаю, что сказать, зверюга-то не домашняя и таковой может никогда не стать, но уж больно по душе пришелся котейка. Я его сразу прозвал Барсиком и решил попробовать воспитать. А там уже видно будет.

Тут уж поневоле пришлось угощать гостей. А вот за столом, как раз выяснилось, что они прибыли не только вручить дары, а по делу. Верней по многим делам. Если сказать на современном языке, для синхронизации позиций на предстоявших больших переговорах.

Речь в первую очередь пошла о Ганзе.

- В ответку заточили ваших купчин? – Я чуть не сказал «наших», но вовремя удержался.

- Так, ­– кивнул Холмский. – И товар у них отобрали. Грозятся закрыть торговлю на веки вечные и других не пущать. Тут что-то надо решать. Вина на них доказанная, но и без ганзейских пока нельзя.

- И не надо сразу рвать все отношения... – после недолгого раздумья ответил я. – Шлите переговорщиков, ганзейских освободить, но домой отпустите их только после того, как возвратят ваших. На время переговоров, введите право абсолютного склада. То бишь, хотят торговать, пусть торгуют, но весь товар без исключения по приезду сдают на склад по вашей цене. Все торговые преференции отобрать, вдобавок ввести усиленные пошлины. И вообще, затягивайте переговоры как можете. Убытков много не понесете, все-равно пока не сезон. А по весне, в Холмогоры прибудут два десятка коггов уже с нашим товаром. Надо будет, пригонят еще больше. Все что возила Ганза и больше того. Создадим торговое товарищество, сиречь кумпанию и дело пойдет. Условия обговорим по уму, дабы выгодно всем было. Со временем решим вопрос и с вашими факториями у нас. А почему бы и нет? К примеру, начнем с Биаррица. Но для этого надо многое чего сделать. В том числе построить торговый флот. И военный, без него вам никак...

Разговор произошел очень плодотворный. Бояре внимательно меня слушали и задавали очень толковые вопросы. Оказались очень хваткими и умными, с хитринкой, не без этого, но без капельки упоротости и закостенелости на «старине», какими их очень любили изображать в советской художественной литературе.

Толковали о многом и долго, а под конец речь пошла... В общем, меня потихоньку начали наводить на мысль, что было бы очень неплохо породнится с великим князем. Но подводили очень уж издалека, едва различимыми полунамеками.

- Так... – я жестом приказал Себастьяну обновить боярам содержимое чаш. – Хорош вилять, братия. Давай толком и, по существу. Кого сватаете мне? Никак княжну Александру?

Холмский разочарованно вздохнул. Видать собирался еще долго плести словесные кружева.

- Оную. Ох и лепа девица, ликом пригожа, нравом строга и благолепна...

- Видел, знаю, – оборвал я его. – Подобное допускаю, но сие дело сурьезное, требующее долгих дум. И речь не в лепоте, а в том, что с ней довеском идет... Надеюсь, сами понимаете? Так и сообщите государю. Будем разговаривать. Обсуждать, что сей союз принесет вам и нам.

Ну а что, почему бы и нет? Да, девица весьма неплоха. А станет еще лучше, ежели за ней дадут всю Двинскую землю вместе с Онегой. На меньшее не согласен. Вот так-то. А я уже из владений сделаю конфетку. Настоящий бриллиант в короне будущей Российской империи.

Последующие дни пролетели без каких-либо неожиданностей. Раны заживали, я постепенно восстанавливался, дрессировал рысенка и любил Забаву, которая с началом беременности стала расцветать прямо на глазах. У Старицы дела тоже шли на лад; не столь быстро как у меня, правда и порубили его жильцы не в пример сильнее. Геройство приказчика не осталось незамеченным князем: ему пожаловали боярство: прямо у меня вручили грамоту. Да не просто так, а с вотчиной.  И немалой. В европейских реалиях, это как из простого шевалье сигануть в бароны, а то и виконты. Думаю, на этом его карьера не закончится. Сидеть новоиспеченному боярину в княжьей думе, как пить дать.

Княжий портной Анастас с подручными, не успев приступить ко мне, был безжалостно экспроприирован Феодорой. Правда и с меня он мерки снял и теперь ударными темпами обшивает нас обоих. Кстати, несмотря на внешнюю болтливость, как я не старался его разговорить, ни словом, ни полусловом, не обмолвился о происходящем в царской семье. Похвально, весьма похвально, не то что княжьи лепилы.

А вот оные, под предлогом перевязок каждый день навещавшие меня, заливались как соловьи. Но тоже, ничего особо важного пока в клювиках не принесли. За исключением того, что куда-то запропала Елена Волошанка, невестка великого князя, а Иван Молодой, ее супружник, неожиданно ударился в пьянство. Но это дело такое; он, по словам ломбардцев и ранее не был чужд хмельного, а его женушка могла просто свалить в паломничество в какой-нибудь монастырь. Хотя исключать того, что она замазана в мятеже и попала под раздачу, тоже не стоит.