Дорогой сводный братец (СИ) - "your angel of the night" - Страница 32

«Не буду ложиться спать. Не могу дождаться, когда ты будешь дома.

Приятного полёта. Люблю тебя»

Я пожалела о том, что увидела это сообщение, оно лишь укрепило понимание, что вот и конец нашей истории.

Погрязнуть в жалости к себе мне не дал Кирилл, появившись с большой дорожной сумкой в руках. Он сел в машину, взглянул на телефон и оправил короткое смс, пока я сдавала назад, выезжая на дорогу.

Когда мы приехали, мамы не оказалось дома. Я написала ей сообщение, и она ответила, что вышла прогуляться.

В мои планы не входило очутиться наедине с Незборецким в доме, который хранил все наши воспоминания.

Кирилл облокотился на кухонную стойку.

– Слушай, а в холодильнике случайно не завалялось твоего фирменного мороженого? Последние пять лет у меня по нему ломка.

Последние пять лет у меня по тебе ломка.

– Похоже, тебе повезло, – сказала я, открывая морозилку.

По иронии судьбы, в ночь перед похоронами я сделала несколько порций в своей старой мороженице и запихнула их в холодильник, предположив, что оно мне понадобится. Но домой я так и не попала. Так что…

Выложив мороженое в одну чашку, я достала из ящика две ложки. Мы всегда ели из одной чашки и в память о старых временах, я не стала менять традиции.

– Ты добавила большой сникерс.

Я улыбнулась.

– Да.

После первой ложки он прикрыл глаза и простонал:

– Чёрт… Нет ничего лучше твоего мороженого. Я скучал по нему.

Я скучала по этому.

Находиться на этой кухне и делиться с ним мороженным – казалось, будто всё это было только вчера. Как бы мне хотелось, чтобы мы могли вернуться в то время, ещё хотя бы на один день. Сейчас, он поднялся бы наверх, а не возвращался домой к ней, и мы бы играли в наши видео игры. Тогда всё было так просто.

Затем передо мной с головокружительной скоростью стали проноситься воспоминания о ночи, когда он занимался со мной любовью. Но все было не так просто. Внезапно, его отъезд, начал причинять мне почти физическую боль. Тишина больше не спасала и, чтобы скрыть своё состояние, я попыталась завязать лёгкий разговор.

– Что сказали Миша и Карина?

– Спрашивали, куда мы уехали. Я рассказал им.

– Они решили, что это ненормально?

– Я бы сказал, Миша был немного обеспокоен.

– С чего бы это?

Кирилл медленно вытащил ложку изо рта, неуверенно опустив глаза.

– Он знает.

– Что знает?

– Знает о нас.

Я положила свою ложку на стол и вытерла уголки рта.

– Откуда?

– Несколько лет назад, я поделился с ним. Я знал, что он не расскажет Игорю.

– Но, зачем ты ему рассказал?

– Потому что мне нужно было выговориться, и у меня не было никого другого, кому бы я мог доверять.

– Просто… Ты ведь сказал никому не рассказывать, и я долгое время молчала, пока, в конце концов, не призналась Вике годы спустя.

– Миша - единственный человек, кому я всё рассказал.

– Я просто не думала, что…

– Не думала, что произошедшее между нами, повлияло на меня так же как на тебя, – повысил он голос. – Знаю… Потому что сам заставил тебя поверить в это.

– Думаю, сейчас все уже не важно, – прошептала я так тихо, что не была уверена, услышал ли он меня.

Нахмурившись, Незборецкий отнёс пустую миску в раковину, вымыл её и поставил в сушилку.

Оглянувшись назад, он просмотрел на меня.

– Ты всегда будешь важна для меня, малая. Всегда.

Чувствуя себя абсолютно разбитой, я лишь кивнула в ответ, отказываясь дать волю слезам. Это прощание отличалось от предыдущего. Тогда, несмотря на эмоциональную подавленность, я была юна и допускала, что мои чувства - всего лишь безрассудная страсть и со временем она пройдет.

Теперь же, основываясь на опыте, я с сожалением осознавала безнадежную влюбленность в этого парня

Казалось, дорога до аэропорта заняла буквально несколько минут. Небо над городом окрасилось багряно-красным и как в пресловутых голливудских фильмах, где герой отправляется навстречу новой, счастливой жизни, оно словно указывало Кириллу дальнейший путь.

***

Не находя подходящих слов для прощания, я всю дорогу молчала. Собственно, как и он.

На стоянке у входа в терминал мы вышли из машины, и в оглушающем шуме взмывающих ввысь самолетов меня подхватил стремительный поток ветра.

Пытаясь защититься, я стояла напротив Незборецкого и, обхватив себя руками, не знала ни что сказать, ни что сделать. Я была не в силах даже посмотреть на него. Не самый подходящий момент, чтобы впадать в ступор, но именно так со мной и случилось. Я смотрела на небо, на асфальт под ногами, на погрузчиков багажа… куда угодно, только не на Кирилла. А все потому что знала, я сломаюсь, стоит взглянуть ему в глаза.

– Посмотри на меня, – его тон казался резким.

Я затрясла головой, отказываясь выполнить его просьбу, пока по щеке скатилась первая слеза. Всё так же отводя взгляд, я вытерла влагу с лица, не веря, что происходящее касается моей жизни. Когда всё-таки решилась посмотреть на парня, то была потрясена, увидев слезы и в его глазах.

– Всё в порядке, – произнесла я. – Иди. Прошу тебя. Напиши мне, если захочешь. Просто долгие прощания… я не могу… только не с тобой.

– Ладно, – ответил он просто.

Я наклонилась к нему и быстро поцеловала в щёку, после чего запрыгнула в машину и захлопнула дверь.

Неохотно подняв с земли сумку, Кирилл направился ко входу в здание аэропорта.

Увидев, как за ним закрылись автоматические двери, я уронила голову на руль; мои плечи тряслись, а столь тщательно скрываемые слёзы, наконец, свободно струились по щекам.

Я припарковалась на временной стоянке, так что в любой момент меня могли попросить отъехать. Но даже понимая это, я просто не могла сдвинуться с места.

И действительно, через несколько минут кто-то постучал в окно.

– Уже еду, еду, – не поднимая глаз, ответила я. Но как только начала заводить машину, стук повторился снова. Повернув голову вправо, я увидела Кирилла. Быстрыми движениями вытерев слёзы, я вышла из машины и подошла к нему.

– Ты что-то забыл?

Он кивнул и уронил сумку на землю.

Я испугалась, когда он неожиданно взял моё лицо в ладони и нежно коснулся моих губ поцелуем. Мне казалось, что я таю в его руках. Инстинктивно, я попыталась раздвинуть языком его губы, но он не позволил. И тяжело дыша, ещё крепче прижался к моим губам. Это был другой поцелуй: тот, который не ведёт к чему-то большему, холодный и болезненный – прощальный.

Я отпрянула назад.

– Убирайся. Ты пропустишь свой рейс.

Его руки по-прежнему касались моего лица.

– Я никогда не прощу себе того, что причинил тебе боль в первый раз, но видеть, как снова стал причиной твоих страданий… поверь мне, это последнее, что я хотел бы в своей жизни.

– Зачем ты вернулся?

– Я оглянулся и увидел, что ты плачешь. Нужно быть полным и абсолютно бездушным кретином, чтобы оставить тебя в таком состоянии.

– Ты вообще не должен был этого видеть. Нужно было просто идти дальше, потому что сейчас все еще хуже.

– Я не хотел, чтобы твои слезы стали моим последним воспоминанием.

– Если ты действительно её любишь, то не должен был целовать меня! – я не хотела, но всё же сорвалась на крик.

– Я люблю её, – он поднял глаза к небу, а затем перевёл полный боли взгляд на меня. – Хочешь знать правду? Я безумно люблю тебя тоже. Думаю, что даже не понимал насколько сильно, пока снова не увидел.

Он любит меня?

– Так ты любишь нас обеих? – я зло рассмеялась. – Это хуёво, Незборецкий.

– Ты постоянно твердила мне, что хочешь честности. Я лишь даю тебе то, о чём ты просила. Мне жаль, если правда выглядит так уёбищно.

– Как бы то ни было, у неё есть преимущество игры на домашнем поле. Очень скоро ты снова забудешь обо мне - это всё упростит.

Я вернулась к машине и открыла водительскую дверь.

– Рита… не уходи так.

– Это не я ухожу, Кирилл.

Сев в машин и включив зажигание, я уехала прочь.