Казанскй треугольник (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 15

Через год она уже и не помнила о своем замужестве. Она постоянно меняла мужчин, не влюбляясь, не уважая их, считая всех альфонсами. В большую и чистую любовь Татьяна уже не верила и мечтала найти человека обеспеченного, не претендующего на ее деньги.

В последнее время Татьяна все чаще задумывалась о машине. Она окончила школу вождения на улице Профсоюзной и успешно сдала экзамены в ГАИ. Все складывалось хорошо, единственное, что требовалось, — машина.

Записавшись на прием в исполком, Татьяна с нетерпением ждала. В назначенный день с утра она пошла в парикмахерскую, сделала укладку и маникюр. Прибыв в исполком, как положено, отметилась у секретаря и присела в приемной.

Очередь двигалась медленно, и уже через полчаса Татьяна почувствовала, что начинает раздражаться. Слева от нее сидел пожилой мужчина с орденами и медалями.

«Наверное, тоже за машиной, — решила Татьяна. — Небось, не себе, сыну-балбесу!»

Мужчина явно волновался. Он то складывал руки, то засовывал их в карманы. Наконец, настала его очередь. Вышел он минут через двадцать. На лице его сияла улыбка — видимо, разговор с Ермишкиным прошел удачно.

Татьяна встала и медленно направилась в кабинет. Она слегка постучала и, дождавшись приглашения, вошла. За большим, накрытым зеленым сукном столом восседал Сергей Иванович Ермишкин. Ей нравился такой тип мужчин — холеных, хорошо одетых, со светскими манерами.

Одного взгляда на него Татьяне было достаточно, чтобы понять, как строить разговор.

— Здравствуйте! — тихо произнесла она грудным, бархатным голосом. — Я не предполагала, что увижу такого импозантного мужчину. Всегда думала, что в исполкоме работают сухари-партийцы, которые еще помнят запах легендарных кожанок. А вы совсем другой!

Она улыбнулась и, видя замешательство Ермишкина, пришла ему на помощь.

— Пригласите женщину присесть? — произнесла она и, не дожидаясь ответа, села за стол.

От такого напора Ермишкин слегка растерялся.

— Вы видите, что я не фронтовик, и у меня нет государственных наград, — начала Татьяна. — Однако это не говорит о том, что если их у меня нет, то я не могу иметь машину. Я, как простой советский человек, имеющий честно заработанные деньги, давно мечтаю о машине. Сергей Иванович! Мне известно, что вы, словно волшебник, из ничего можете сделать машину или, наоборот, навсегда лишить меня моей мечты. Помогите, пожалуйста, я одинокая женщина, и за меня некому похлопотать.

Она посмотрела на него и кокетливо опустила глаза.

Ермишкин впервые столкнулся с подобным просителем. Женщина явно нравилась ему, а ее упоминание об одиночестве не осталось им незамеченным.

Сергей Иванович подавил нерешительность:

— Вы правильно отметили. В настоящее время уже нет людей, готовых бродить в кожанках, а ваше стремление приобрести машину я считаю вполне объяснимым. Мы здесь и работаем для того, чтобы мечту любого человека воплотить в реальность.

Читая заявление, Сергей Иванович, чувствовал ее пристальный взгляд. Он не стал ей отказывать, а просто предложил записаться к нему еще раз через две недели.

Татьяна положила унизанную кольцами руку на стол и томным голосом сказала:

— Сергей Иванович! А что вам мешает решить мой вопрос сегодня, или вы сегодня очень заняты?

Просительница улыбалась завораживающей улыбкой, вводившей чиновника в ступор.

Она играла не по правилам, а Сергею Ивановичу ничего не оставалось, как принять игру.

Видя его нерешительность, Татьяна пригласила его в свой ресторан. И это стало последней каплей — Ермишкин достал из папки ее заявление и в левом углу написал «К рассмотрению», расписался и отложил бумагу в нужную стопку.

Он встал из-за стола, давая понять, что вопрос решен. Татьяна тоже встала, расправила юбку и направилась к двери.

— Знаете, — обернувшись сказала Татьяна, — вы не пожалеете о нашей встрече. Я буду вас ждать сегодня вечером. До встречи!

В кабинете Ермишкина еще долго стоял запах ее французских духов.

В тот же вечер он подъехал к ресторану «Заря», вальяжно вышел из машины и, поправив импортный галстук, стал подниматься по ступенькам.

Татьяна встретила гостя на входе, взяла под руку, как старинного друга, и проводила в отдельный кабинет. Стол был заставлен самыми лучшими закусками и спиртным. Женщина сама откупорила коньяк и разлила по рюмкам. Она впервые за последние пять лет пренебрегала негласным правилом не пить, но это был исключительный случай.

Ермишкин вел себя крайне скованно и никак не мог найти тему для беседы. После третьей рюмки напряжение исчезло, и Сергей Иванович начал сыпать шутками, над которыми сам же и хохотал.

Он хмелел все больше, Татьяна подсаживалась к нему все ближе. Рука Ермишкина привычно скользнула вниз по бедру, и на миг задержалась на колене. Татьяна реагировала спокойно и даже не пыталась помешать. Рука осмелела и скользнула под юбку. Дыхание Ермишкина на миг прервалось — рука дошла до конца капронового чулка.

Татьяна вдруг встала и как ни в чем не бывало направилась к двери. Ермишкин замер, но тут же облегченно выдохнул — она не уходила, а просто заперла дверь и уже медленно возвращалась к нему. На ходу она сняла блузку и бросила на стул. Потом быстро стянула с него рубашку, расстегнула молнию брюк… В углу кабинета стоял небольшой диван, который был очень кстати. Их долгую страсть прервал настойчивый стук в дверь.

Ермишкин соскочил с дивана и быстро привел себя в порядок. Татьяна надела юбку и застегивая на ходу блузку, направилась открывать. Сергей Иванович стоя глотнул коньяка. Татьяна быстро поговорила с невидимым Ермишкину человеком и вернулась за стол.

Ермишкин взглянул на свои золотые часы — начало десятого! Время пролетело незаметно. Он поднялся, извинился и стал одеваться.

Татьяна сидела и медленно пила остывший чай. Она не стала удерживать его сейчас, точно зная, что он едва ли уйдет насовсем.

Ермишкин позвонил дежурному по исполкому и заказал машину. Пока он ждал, Татьяна спросила:

— Можно, я вам позвоню завтра? Мне так бывает одиноко!

— Буду только рад. Готов разделить с тобой одиночество, — улыбнулся Сергей Иванович и направился к выходу.

Татьяна проводила его и, убедившись, что машина подошла, вернулась в ресторан.

По дороге домой он размышлял о случившемся и невольно сравнивал Татьяну со своей женой.

Сергей Иванович никогда не скрывал тот факт, что был многим обязан жене, и главное — удачной карьерой, ведь именно она поставила его на ноги и помогла выйти в люди. Он ценил ее за это и был бесконечно благодарен ей за все остальное.

Ермишкин не помнил своего отца и, воспитанный матерью, отлично понимал, что Светлана в какой-то момент стала для него второй матерью, которая примет и обогреет его в любое время. Но, с другой стороны, именно это сходство жены с матерью мешало ему жить нормальной жизнью.

Светлана была сильной женщиной, но, как и все женщины, порой становилась настолько беспомощной, что вызывала у Ермишкина чувство отвращения и внутренней неудовлетворенности. Это было редко, и ощущения эти были столь редки, что он так же редко думал об этом. Жена устраивала его почти во всем, но вот сегодня он встретил Татьяну, и мысли о Светлане вновь закрутились в его голове.

Татьяна была совершенно другого склада, в ней чувствовалась необузданная природная сила. Ему нравилась ее грубая энергия. Такие женщины способны отчаянно бороться за свое счастье, а ему вдруг так захотелось стать объектом этой борьбы!

Машина затормозила у дома, и Ермишкин, открыв глаза, вышел на воздух. Он отпустил водителя и решил прогуляться. Это позволит ему немного успокоиться и привести себя в нормальное состояние.

Сергей Иванович не стал звонить в дверь, открыл своим ключом и вошел в прихожую. Света стояла в дверях комнаты и внимательно смотрела на своего мужа. О том, что последний перестал приходить домой трезвым, она привыкла уже давно, но в столь позднее время он еще ни разу не возвращался.