Два выхода (СИ) - Финенко Наталья Александровна "Ната04" - Страница 41

Я немного растерялся, почувствовав на некоторое мгновение давление громкой и разношёрстной толпы. Но затем мой взгляд натолкнулся на интересную вывеску, и меня потянуло к ней.

На витрине красовались красочные упаковки детского белья разной расцветки. В особенности мне понравились два розовых костюмчика зайчика на двух маленьких манекенах, что так забавно улыбались и тянули ручки друг другу.

Я, как завороженный, приклеился к ним взглядом и не мог оторваться. Тепло прошлось по моему телу, остановилось в области скрещенных на груди рук и там замерло. Было ощущение, что я будто держу на руках двух прекрасных крошек и не могу нарадоваться. Меня затопило это всепоглощающее чувство, и, улыбаясь, я дал себе и своей магии, немного «помечтать».

Два крошечных огонёчка приобрели очертания двух малышей, и они, как живые, в этих розовых костюмчиках-зайчиках с любопытством посматривали на меня своими жёлтенькими глазёнками.

Жёлтыми?! Этот вопрос-восклицание замер на моих губах, и я в растерянности смотрел, как моё видение рассыпается серебряными искорками.

— Дурак, вот кто я, — бормочу себе под нос, понимая, что я представил то, что вряд ли будет осуществимо.

Дракон дал понять, что не намерен быть со мной, а это значит, у меня вряд ли будут такие замечательные дети с такими красивыми глазками.

Но, помечтать-то можно?

— Любуешься своим отражением или о чём-то желанном мечтаешь? — спросил самый невероятный голос, обладатель которого должен был находиться за много миль от здешних мест.

Чужое, но до боли знакомое тело почти соприкасалось с моим, а его горячее дыхание и запах заставляли плавиться и трепетать.

В отражении стекла я видел его большое смуглое тело, горящий золотом взгляд и свой силуэт. Воображение вновь взыграло красками невероятно прекрасных и страстных воспоминаний.

Втянув в себя резко воздух, я ужаснулся и понял, что аромат дракона мне ох как знаком, но я его не раз ощущал на вампире! Боги! Так они же с Элькором друзья. Вот почему меня тянуло к вампиру! А что было бы, если бы этот запах я почувствовал во время моей первой течки?

Боги, почему так сердце бешено бьётся, и так сильно тянет прижаться к нему?

Успокойся, успокойся, глупое сердечко! Он уже высказал свой ответ раньше. Ну, и что, что он считает меня человеком, это ничего не значит, он отказался, выбрав семью!

«А что бы ты сделал, когда приходится выбирать между долгом семье и тем, кто всего лишь предназначен магией? Что бы ты сделал, если бы ты любил и почитал семью, а тебе судьба подкинула того, кто будет согревать твоё ложе, любить до своей смерти, но ты так и не получишь желанного ребёнка? Что, если выбор у парня не велик, и лишь только два выхода»?

Всё это промелькнуло в моей голове, а глаза видят, как Михей медленно протягивает ко мне руку, так же медленно проводит вдоль шеи и руки, чуть сжимает запястье, затем опутывает своими пальцами мои.

Пока, как заворожённый, я смотрел на наши сплетённые пальцы, не заметил, как другая его рука, крепко обхватив меня за талию, рванула на себя.

— Придурок, что ты твориш-ш-шь?! — вырвалось у меня шипение на выдохе.

А он лишь посмеивается, зарывается в мои волосы, чтобы втянуть в себя коктейль моих запахов.

Затем расправляет свои чёрные кожистые крылья и уже привычным жестом прикрывает нас обоих, создавая наш собственный мирок, куда нет хода толпе, что проходит мимо нас.

Теперь уже его руки свободно поглаживали моё дрожащее тело, которое, несмотря на «крики разума», прильнув к широкой груди дракона, разрешало себя ласкать и задевать самые чувствительные точки. Горячие губы свободно целовали мою шею, останавливались на пульсирующей жилке и, чуть сильнее прихватывая губами, посылали тем самым волны экстаза и томления.

«Наверняка останется засос», — пронеслась мысль в затуманенной голове и тут же пропала, когда поясницу опалили пальцы, которые «нарисовав» на ней замысловатый узор, нырнули под майку и коснулись моих сосков.

Невольный стон, сорвавшийся с моих губ, тут же был заглушён поцелуем.

Я с наслаждением окунулся в калейдоскоп чувств, запахов и ласк. Я невольно начал тереться ягодицами о его промежность, чувствуя, что Михей возбуждён, и это я — тот, кого он так жаждет.

Оперевшись о его крылья руками, я, чуть постанывая, позволил дракону вновь пройтись поцелуями по моей шее и на мгновение замер, ощутив, как дыхание опаляет мой загривок.

Но он, лишь легонько поцеловав его, развернул меня к себе лицом. И вновь наши губы дарят поцелуи, а руки опаляют своими ласками тело.

Я решаюсь сам прикоснуться к нему, дав почувствовать моё стремление ласкать и дарить наслаждение. Тянусь к подолу майки и уже предвкушаю, как почувствую кубики пресса, поясницу, а если осмелюсь, то и коснусь тёмных ореолов сосков.

Подушечки пальцев закололо, а моя магия теплотой помогает и нашептывает, чтобы я не робел.

— Молодые, — раздался чужой голос, заставивший замереть, — Я понимаю, любовь, праздник на носу, и всё в том же духе, вот только предаваться любовным утехам лучше не в общественном месте.

Нервно хихикнув, я поправил свою одежду и раздвинул крылья дракона, застывшего изваянием на месте.

Поняв, что у меня появилась возможность слинять, я стал медленно отходить и, уже разворачиваясь, услышал сиплый голос Михея.

— После нашей последней встречи твой аромат стал ярким, таким притягательным, м-м-м-м… Но знаешь, я чувствую в нотках твоего запаха еле уловимый… мой запах. Ты мне ничего не объяснишь?

Конец pov Дантэ

pov Михей

Я мысленно отключаюсь от реальности, в нужный момент кивая и что-то одобрительно бурча дяде Элвину, потому что какая-то часть меня была где-то там, в мире воспоминаний и насущных проблем, что уже давно мучают, решения которых не могу пока найти.

Сейчас я недоволен своими кузенами, не предупредившими о приезде к нам в Гнездо дяди Элвина, из-за чего мне сейчас приходится страдать от его общества.

Я не однажды просил об этом, поскольку моего папу Николаса и дядю Элвина не следует оставлять наедине. Это белокурое создание всегда влияло на неокрепшую психику папы.

Когда-то, белый дракон Николас Рахвид был прекрасен во всём, сильным душой и характером, а когда повстречался с чёрным драконом Ольгаром Ирвингом, был так счастлив и покорён своим желтоглазым счастьем, что вопреки многим досужим мнениям и разговорам смог забеременеть в первую же течку после замужества.

Счастьем было полно наше Гнездо, и казалось, что всё так и будет. Но несчастье постучалось к нам, когда я практически заканчивал учёбу в школе.

Случилось так, что папа попал в больницу, где лекари констатировали беременность, но плоды не смогли удержаться в маточной мембране, и омега потерял двойню. После этого наступило время скорби, слёз, уныния, и оно просуществовало ещё пять лет. А затем в Гнездо явился его двоюродный брат Элвин со своими сыновьями Танариром и Мигели.

С одной стороны, вроде как, появились изменения к лучшему. С двоюродными братьями мы сошлись и стали почти неразлучны, дядя к нам проявлял мягкость, чуткость и стремление помогать своему братцу. Он рассказал с грустью, что в своё время потерял своего возлюбленного и понимает папу, ведь трудно терять того, кого любишь. Но благодаря сыновьям, он продолжает жить и радоваться жизни, чего и желает своему брату.

Мы с отцом вздохнули немного спокойнее, посчитав, что кузен сможет вывести папу из депрессии, но этот… дядя, стал постепенно изводить его. «Бить» по уязвимому, говоря, что у того двое лапочек сыночков, что это здорово иметь больше двух детей, что жаль, что Николас такой слабый, что не смог выносить сильному альфе ещё двоих. А вот он-то готов ещё не раз и не два подарить альфе детей, лишь бы была на то воля самого альфы.

И всегда этот белокурый омега действовал, когда нас с отцом не было в Гнезде, а при нас был само очарование.

Я и сам тогда поддался этому влиянию и не понимал мимику папы, когда я с восхищением говорил о его брате Элвине. Но потом, каждый раз, когда я возвращался на выходные домой, видел, что мой папа становился ещё более бледным, уставшим и почти бесцветным, как будто его «выпивали», и меня начали обуревать некоторые сомнения.