Пророк (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 72

Закончив с порчей обоев, я положил маркер на окно и исчез.

Если верить Инке, то перемещение физического объекта в пространственно-временном континууме междумирья было невозможным. Индеец говорил о том, что на такое способно только сознание. По моему, краснокожий Ткач сознательно вводил меня в заблуждение. Или берёг, или не желал давать многие знания едва оперившемуся родичу. Потому что внутри Плода перемещение прекрасно работало. Чему я – живое доказательство. Использование червоточины никак на меня не повлияло.

Задетый, в своё время, невозможностью посещения настоящих миров меча и магии со всеми этими эльфами и гномами, я потратил некоторое время на изучение вопроса. И успеха не добился. Ну, правда, на что я рассчитывал?! Что смогу скакать между мирами как кузнечик? Если бы это было так просто, инки уже давно бы пришли и вскрыли грудные клетки каждому стороннику римско-католической церкви.

Однако затем я вспомнил про слова Аскара, которыми он, подозреваю, сознательно давал мне подсказку. Про ткущего реальность и аналитика, и огромную разницу между ними. Ведь, по правде сказать, вёл я себя именно как последний. Взвешивал, просчитывал, то есть, действительно ничем не отличался от анализирующего факты клерка, разве что с шикарным уровнем допуска к материалам настоящего, прошлого и будущего.

Никакой магии в этом не было. Ну выглядело-то может эффектно, для стороннего наблюдателя вообще как колдунство восьмидесятого уровня. На деле же – фокусы. Умелое оперирование никому, кроме тебя, неизвестными фактами.

А если сформулировать задачу иначе? Не играть с действительностью в догонялки, а сформулировать цель, которую я хочу достигнуть плетением? Даже не так – цели! От промежуточных, являющихся необходимыми этапами, до ключевой, ради которой всё и затевалось.

Поле не подсказало ответ. Но указало на возможности. Изучив которые, я и пришёл к пониманию, как ложечка может активировать прекращение поступления воздуха в лёгкие отдельного человека. И к тому, что несколько десятков несвязанных между собой событий в разных концах мира могут пробудить одну из сотен тысяч кротовых нор, пронизывающих любой мир.

На самом деле, всё было немного сложнее. Грубо говоря, среди бесчисленного количества возможностей будущего, с учётом сотни переменных, я находил и делал возможным то, что было выгодно именно мне. Как кинуть камень в воду – в большинстве вероятностей он туда и упадёт. Но можно отыскать и такую, в которой камень ударится об упавший именно в это время самолёт и отскочит тебе прямо в лоб.

Не углубляясь глубоко в теорию, в которой, как и всякий гуманитарий, был слаб, я просто использовал обнаруженные возможности. Произвел неслабое такое впечатление на доминиканца, растворившись у него на глазах в воздухе. Теперь-то он за чистую монету примет весь мой блеф, убедившись в невероятных возможностях бывшего пленника.

Надеюсь, не меньшего эффекта я добился, появившись прямо посреди кабинета московского князя. Блин, жаль записи никто не вел, а то я бы с удовольствием посмотрел их потом.

Сидит такой Бестужев, просматривает финансовые документы, доклады разведки, сводки с фронта необъявленной ещё войны, а тут – бац! Хлопок воздуха, возможно, молнии цвета расплавленного золота, и напротив его стола стоит мужчина в стильном костюме синего цвета и зеркальных солнцезащитных очках. И в фартуке! Чёрт, я фартук забыл снять! Заболтался с папистом! Неловко-то как вышло.

Сохраняя на лице такое выражение, словно бы передник весёлой расцветки и должен был находиться на моей груди, я неторопливо избавился от этой детали одеяния и только тогда произнёс:

– Здравствуйте, Александр Викторович. Отвлеку вас минут на двадцать?

Для меня сам перенос произошёл… никак! Отложив маркер, я словно бы моргнул, а когда тьма сменилась светом, я уже стоял в кабинете московского князя. В стенах древнего Кремля.

Эх, жалко такой перенос требует огромной подготовительной работы, а то бы я только так по миру и перемещался. Но этот прыжок, из солнечных предместий Рима в холодную декабрьскую Москву, потребовал от меня три десятка спланированных малых воздействий на информационное поле. А без помощи друзей он и вовсе был бы невозможен.

– Антошин?

Узнал-таки! А мы ведь не знакомы, не виделись ни разу. Но пересекались интересами.

Бестужев был удивлён, но лицо держал как глава японской транснациональной корпорации на переговорах. Только-то и позволил себе эту реплику. А в остальном – даже ручку, которой подчёркивал в документах заинтересовавшие его места, не отложил. Политик, что тут скажешь. Глава крупнейшего союза русских земель. Хорошо хоть пульсаром сразу не влупил!

– Собственной персоной. Не возражаете, если я присяду?

Получив осторожный кивок, уселся на один из свободных стульев и доброжелательно улыбнулся визави.

– Зачем вы здесь?

Только один вопрос. Никаких простолюдинских “как вы это делаете?” и возмущенных “что вы себе позволяете?” Сразу к делу. Конкретный мужик! Мне он, пожалуй, нравился.

Внешность московского князя была под стать поведению. Чуть старше пятидесяти, бледное лицо с крупными чертами, светлые волосы, внимательные серые глаза. Такой классический русак. Невозмутимый, как придорожный камень. Широкие плечи, мощная шея – ни следа аристократической утонченности. Не слишком высокий, я бы сказал, что он был чуть выше среднего роста, но для уточнения этого параметра ему потребовалось бы встать и выйти из-за массивной столешницы. Чего я от него, понятно, требовать не мог.

Если судить только по внешнему виду, на князя он не слишком тянул, максимум начальник одного из цехов какого-нибудь крупного завода. Сталелитейного, например. Но аура власти, при всей избитости данной формулировки, меняла образ кардинально. Бестужев не просто привык к подчинению, он, скорее всего, не знал другой реакции.

– Обсудить пару вопросов. Знаете, некоторые разговоры лучше вести с глазу на глаз. Чтобы не возникало непонимания. А нам с вами сейчас нужно полное доверие. Если Московское княжество желает получить выгоду.

– Вы ведь работаете на Ватикан. С чего мне вам верить? Полагаете, я не знаю, кто стоит за агрессией Литвы?

Итак, мы всё же разговариваем. Причём на интересующую меня тему. Это очень хорошо! Была незначительная, но всё же существующая вероятность того, что сразу после моего появления он шибанет по мне магией или вызовет охрану. Она и сейчас сохранялась, эта вероятность, но уже как совсем призрачная.

Да, я рисковал, прыгая сюда, а не, скажем, в Благовещенск. Мне почти нечего было противопоставить князю в чёрт его знает каком поколении, кроме боевой магии. В которой он в разы лучше меня, да ещё и на родной земле. Наверняка, кабинет был нашпигован разного рода атакующими и защитными модумами – у сильных мира сего не бывает паранойи, лишь здоровая бдительность. Но, и тут я не соврал, успешность данных переговоров зависела только от личной встречи. А поле показывало благоприятный для меня исход. В большинстве вероятностей.

– Да, я работал на Ватикан. Был захвачен в плен, когда возвращался из империи Мин, поставлен перед выбором – служить им или сгнить в подвале. Выбрал третий вариант – свою игру. Я человек незлой и немстительный, но кое-какие вещи прощать не позволяет даже мой ангельский характер. Теперь я свободен и осведомлён о планах противника. Пора нанести ответный удар.

– Вы же не думаете, что я вам поверю только по причине вашего эффектного появления? – ручку он наконец отложил и теперь рассматривал меня с живейшим интересом профессионального таксидермиста. Надо полагать, прикидывал, как будет смотреться моё чучело в одной из гостинных.

– О, конечно же нет! Параноики выживают – тут я с вами полностью согласен. У меня есть доказательства. Как планов папистов, так и моей доброй воли. Я ведь пророк, знаете ли.

Раскрывать все карты перед хитрым москвичом я не собирался. Каждый должен знать лишь то, что ему нужно. А моё дальнее родство с инками – лишняя информация.