Never Let You Down (СИ) - Кошелева Кристина "V-Villy" - Страница 61

— Прекрасное чудовище, — возразил Виктор. Кэрри усмехнулась и впервые за весь день тепло улыбнулась ему. Он взглянул на неё, взял за руку и вывел из зеркального измерения, — Ты можешь это контролировать. Это не ужасно. Ты справишься. Доверься мне.

Девушка не слушала его — сосредоточилась на том, какие теплые у него руки, какой бархатистый голос. Не поднимая глаз, услышав только последние два слова, Кэрри кивнула и улыбнулась, стараясь верить ему, словно впервые за целую жизнь. И она доверилась, как своей первой и последней надежде.

— Начнем? — уверенно спросила девушка, не пытаясь выпутать руку из руки Виктора.

Юноша кивнул и сильнее сжал её руку, потащив за собой.

========== everything i need ==========

Закрывая глаза, Элис расчесывает волосы, блонд которых превращается в седину с того дня, как Фрида ушла, а может, начал превращаться ещё раньше. Она накинула шаль на слабые плечи, покрытые шрамами, взглянула на шкатулку с украшениями и осторожно открыла её изящной рукой, каждая косточка и жилка на которой была ярко выражена и выделялась венами и капиллярами, что становились ярче на бледной коже. С особым трепетом и осторожностью, женщина достает из шкатулки браслет с гравировкой адреса, номера телефона и имени Стива Роджерса.

Она видела Стива на похоронах Тони, и честно говоря, боялась к нему подобраться и заговорить: много лет они не виделись, и разговор на поминках был самым худшим вариантом их встречи. Но, к счастью, Роджерс не был против даже такой их встречи — он нежно её обнял, уткнул себе в грудь и позволил проплакаться, без слов понимая, что её нужна поддержка и понимание, именно от него, именно сейчас. Даже спустя столько лет, она всё ещё его дочь. Трепетно вздыхая, она надевает браслет.

Следующим в её руки попал кулон в виде розы — тот самый, что Локи подарил ей на её шестнадцатилетие в знак примирения и доверия, именно подарив него, он сказал ей, что любит её. Она дорожит этим подарком, словно золотом, словно чем-то неповторимым и невероятным, каким-то чудом, которое обязано её пережить. Перебросив волосы на плечо, принцесса Асгарда надевает на шею это украшение — простое, но ужасно дорогое, словно хранящее те воспоминания, что она когда-то переживала с ним на шее.

— Ты готова? — скромно спрашивает Лафейсон, заглядывая в покои, чтобы напомнить ей о том, что им скоро выходить.

— Да, почти, — она быстро надевает кольцо и идет к выходу, закрывает дверь, а Локи понимает, что в свои сорок пять она ничуть не хуже, чем в пятнадцать. Галантно предложив ей руку, Локи не может оторвать от неё глаз, не может просто взять и отвести взгляд. Он хочет любоваться ею, любоваться до самой смерти, и это будет тем, что ему нужно больше всего.

Направляясь к театру в Осло, в котором сегодня ставили «Ромео и Джульетту», Элис не смогла удержаться и не посетить один из своих магазинов, которыми была занята вот уже много лет: книги с переводом на асгардский, книги по обучению асгардскому, путеводители по Асгарду… Маленькие, неприметные, такие магазинчики притягивали к себе тех, кто заинтересован с этим молодым, «украденным» у норвежцев кусочком земли. Роясь по полкам, женщина кропотливо вглядывалась в каждый форзац, вчитываясь в фамилию автора, название и скромную подпись под большими, кричащими именами и названиями: «переведено с большой любовью и уважением Элис Роджерс». Локи смотрел на её завороженный взгляд, слышал, как бьется её сердце, бьется за каждого, кто возьмет её труд в руки. Она поднимает взгляд, смотрит на принца, и улыбается, тепло, и кажется, этим теплом можно согреть весь замерзающий от наступающей зимы Осло.

За много лет, Элис сделала много чего ещё — например, музыкальные школы, которые, в отличие от книжных особого успеха не сыскали, но нужно признать, что встречи с теми, кто учится в этих школах, с уверенными в себе мальчишками и девчонками, действительно бесценны и неповторимы. И сегодня, если верить всем источникам, в оркестровой яме будет одна из выпускниц такой школы — именно ради неё Элис и идет туда, чтобы в конце вечера с ней встретиться. Но все-таки, надо признать, если бы не Локи, она бы не вылезла из дворца, чтобы вспомнить саму себя и немного расшевелиться после большого удара по сердцу и душе.

Их редко узнавали, а если и узнавали, то не верили, что это они самые — регенты при будущей правительнице Асгарда, и Элис с Локи пользовались этим, особо не пряча лица за шарфами, шапками и очками. Лафейсон даже как-то полюбил мидгард и мидгардцев после того, как женился на Элис, скорее всего, начал лучше их понимать, принимать то, что они беззащитны, и требуют защиты, как и было испокон веков — асы должны защищать мидгардцев, асы должны быть друзьями мидгардцам, их верой, поддержкой, опорой. Сильные должны помогать слабым, а не топтать их, как считает любой злодей, чем и отличается от любого героя.

— Локи, — тихо начала женщина, снимая пальто и вешая его на крючок, — Давно хотела сказать…

— Я боюсь, когда ты так начинаешь, — улыбается Лафейсон, обнимая жену за талию.

— Я никогда не была в театре. Совсем.

Элис мотает головой, а Локи непонятливо хмурится, вглядываясь в каждую её морщинку и щурится.

— Ты врешь, — говорит принц.

— Не вру, — отнекивалась Элис.

— Тут нет ничего сложного, — усмехается Локи, — Просто наслаждаешься и проникаешься жизнью, что проживают на сцене. Как наслаждаешься книгой или фильмом.

В зале было тихо и трепетно. Надо признать, почти всю пьесу Элис смотрела не на сцену — на него. А он не мог оторвать глаз от неё. Осторожно, почти не дыша, Локи положил ей на колено холодную руку, и женщина тихо вздрогнула, накрыв его руку своей, сплетая их пальцы. Элис смотрит в глаза Локи, подвигаясь ближе и положив голову ему на плечо. Как ей не хотелось, чтобы постановка заканчивалась, ведь по окончанию, в любом случае, придется от него оторваться, отпустить ненадолго его холодные, жесткие руки, на которых никак не отражается возраст, на них не отпечатались те года, что они пережили вместе — только шрамы, так же, как и на ней. Локи громко вздыхает, так, что кажется, это слышно даже актерам на цене, и Элис чувствует, как пробегают мурашки по коже: вдруг они кому-то помешали? Принца это мало волнует, и он смотрит ей в глаза вместо того, чтобы смотреть на сцену. Он видит, как она сияет, каждый участок её кожи, её тела, словно свет. Когда он думает об этом, что сцены слышны точно его мысли:

— …Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством; Она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизной, — эмоционально восклицает актер со сцены, кажется, проникаясь этими чувствами не меньше своего героя — Локи уверен, что не меньше. Невозможно так искренне передать эти чувства, эту боль, эту надежду и веру, любовь к своему подарку судьбы. Он знает это не понаслышке, на собственном опыте, к сожалению, или к счастью.

Совсем позабыв об изначальной причине визита сюда, Элис, словно в юности, начала утопать в нем. В его глазах, ярких, как залежи изумрудов, в его дыхании, каждом его вдохе, в его запахе, плотном, холодном, словно свежая мята, от вкуса которой немеет язык, притупляется вкус всего остального, как весь мир теряет значимость, когда Элис смотрит на Локи. Для неё в такие моменты весь мир сосредотачивается на нем, он становится всем её миром. А Элис все ещё не уверена, что может заменит ему целую вселенную.

Осло, который засыпает снегом, словно сошел с картин какого-нибудь художника — куча цветных пятен, неповторимая игра цветов и буйство красок. Люди в разноцветных шарфах и куртках, снеговики, светящиеся шары, что будто парят в воздухе. С каждым годом Норвегия становилась для Элис всё более и более родной, словно застывшей в десятых годах её века, в её любимой эпохе. Смотря в небо, которое роняет снежинки, как звезды, женщина вспоминает лучшие моменты её жизни, и в сердце словно врезается какой-то теплый огонек — она видела такие хлопья снега в темном небе в тот день, когда Локи предложил ей стать его женой.