Never Let You Down (СИ) - Кошелева Кристина "V-Villy" - Страница 40

К ногам Лафейсона прибегает кот и демонстративно садится перед ним, требуя внимания. Трикстер присаживается и начинает чесать кота за ухом, и вовсе не замечает, что Роджерс, ещё минуту назад казавшаяся ему до боли печальной, добродушно улыбается проявлению его слабости к котикам. Питер одевается и направляется в спальню, явно не заметив присутствия Локи в своем доме. Элис хмурится и смотрит вслед уставшему Паркеру, а потом вновь на Лафейсона.

— Ты невидимый? — шепчет она, складывая всё содержимое аптечки на место. Локи кивает ей, и оставив в покое Рыся, делает несколько шагов навстречу Роджерс. Она резко поднимает голову, перекинув влажные от пота волосы с плеча на плечо. Элис видит в его глазах вопрос, и выпрямляясь, сначала словно стесняется, облизывает губы, и таки набирается отваги взглянуть ему в глаза:

— Что тебя беспокоит, принцесса? — Элис улыбается, вспоминая, что именно так её называл в детстве Стив, — Тебя что-то беспокоит, я знаю.

— Я… — она набирает в легкие больше воздуха. — В общем, ты, наверное, знаешь, что я хотела… Ну…

— Быть, как Мстители? Героем? — она кивает и продолжает:

— В общем, я решила, что… Сегодня было мое второе и последнее задание. Я… приняла решение, что не хочу быть героиней. Это, знаешь… Не для меня, — она зарывается руками в волосы, отворачивается и делает несколько шагов к огромному, во всю стену, окну, распахивает плотные шторы и смотрит на ночной Манхэттен свысока, как когда-то смотрела с Лафейcоном в своей юности.

— Почему? — интересуется Локи, — Разве тебе не хочется помогать людям, рискуя собой и… — он запнулся, понимая, какую чушь городит.

— У меня нет автостопа, — выдыхает она, рассматривая свое отражение в окне, — Я хочу помогать другим. Безнадежным, потерянным, уставшим от жизни… Но… Я не хочу умирать, — она оборачивается и смотрит на Лафейсона серьезными глазами, — Я хочу параллельно с этим вести и мирную жизнь. Не быть под прицелом, отучиться, завести семью, детей, может быть, и умереть в своей кровати, а не от ран на поле боя. Да, может, это эгоистично, но… Я хочу жить. Просто жить. Ради тех, кого люблю, ради тех, кто жив, и ради тех, кто ушел. Я просто…

— Тише, — он обнял её за плечи, крепко прижал к себе и заботливо поцеловал в лоб, — Всё хорошо. Это… Правильно. Если так велит твое сердце, то… Делай так. — он положил свой подбородок ей на голову и зарылся носом в волосы, — Я полностью тебя поддерживаю. И хочу затушить твой страх.

Элис хмыкает и прижимается к нему, чувствуя, как все раны перестают болеть. В душе зарождается умиротворение. Он действительно успокаивает её, держит в узде её страхи, страх быть осужденной и пойти не по тому пути. Рядом с ним так спокойно, так уютно, что она бы никогда и ни за что не поверила в то, что Локи может лгать ей. А он лжет. Иногда позволяет себе это делать. И пусть она свято верит в истину каждого его слова — на самом деле, он иногда позволял себе приукрашать. И угадать она этого не могла. Их отношения никогда не были идеальными, и кусая губы ночами, вспоминая все его грехи, Элис понимала, что это так, и понимала, что продаст душу дьяволу за него. Какими бы противоположными они ни были, какими бы неправильными и нечестными были слова, что он ей говорит, и сколько бы раз она не сомневалась в нем, в себе, в их любви, она всегда оказывалась истинной, искренней, чистой, в каком-то смысле. И сейчас, слыша, как стучит его сердце, Роджерс была готова отдать всё, лишь бы слышать стук этого сердца каждое мгновение, просто зная, что тот единственный раз, когда она рисковала собой, она ни на йоту не ошиблась.

========== study me ==========

Уже несколько лет Элис живет одна в не очень-то и уютной однокомнатной квартире. Уже несколько лет она замечает, что с каждым днем её зрение всё хуже и хуже, а количество страниц, которые она перевела с французского, испанского и итальянского на английский превышают количество страниц, которые содержали все книги в библиотеке её университета. Поступила она не с первого раза, и сейчас, заканчивая выпускной проект, она вспоминает этот год, который ей целенаправленно говорили «нет», и словно на зло, сейчас делает проект про асгардцев и особенности их лексики, диалекта и языка в целом. Никто не сможет доказать правдоподобность её работы, так как в Асгарде, который только недавно открыл свои врата перед миром, никто из них точно не был, и изучить, что в нем и как, какой у асов язык, какие у него особенности, никто просто не успел бы.

Поправив очки, Элис старательно и быстро печатает работу, сосредоточенно хмуря брови и иногда раздраженно покашливая, и устало вздыхая, откидываясь на кресло и отъезжая на нем к самой стенке. Утром она честно работает, а после обеда старается прокастинировать, как может. Вроде бы, она и пишет проект, но в то же время, ей очень мешает след от пальца на ноутбуке, пятно от кофе, которое она пролила на пижамные штаны ещё утром, нужно срочно застирать, и вообще, у неё до сих пор кровать не застлана, а ложиться спать надо не позже, чем в три утра, и тогда это злостное колесо сансары дает оборот. И так уже, от силы, месяц.

Сейчас уже ночь. Час ночи. Элис перелопатила все учебники по лингвистике и все словари, но доказать близость асгардского и норвежского ей так и не удалось, а единственная зацепка — når du snakker om sola, det begynner å skinne, — поговорка, присущая и асгардцам, и норвежцам, аргументом являться не будет. Кто-то аккуратно, даже с опаской, с осторожностью, явно неприсущей рукам с такими длинными пальцами, обнимает Роджерс со спины, и она, выдохнув, берется за предплечья этих рук, притягивая, тем самым, лицо владельца к себе, и целует его в подбородок, уже наизусть зная, как и когда он приходит: поздно, тихо, и оставаясь до утра.

— Соскучилась?

— Всё ещё спрашиваешь? — выдыхает девушка, сцепив свои пальцы с его, и аккуратно возвращаясь к работе, так, чтобы его не обидеть. В последний раз она видела Локи тогда, когда меняла очки, а это было недели полторы назад — времени прошло немного, а кажется, словно вечер.

Плед ложится на её плечи благодаря чьим-то заботливым рукам, они же, через пару секунд, начинают гладить её волосы, которые совсем недавно она постригла — когда они уже ниже задницы, становится очень неудобно. Расческа скользит по прядям, выравнивая и упорядочивая каждую из них, так же аккуратно и заботливо. Кажется, даже если Элис ослепнет, она без труда распознает Лафейсона в толпе — по прикосновениям, по дыханию, по каждому его жесту и каждой неровности, вене на руке.

— Как продвигается работа? — говорит Локи перед тем, как взять кружку со стола и отпить из неё немного еще неостывшего чая.

— Туго, — отрезала Роджерс, — асгардский очень сложен…

— Это помесь латыни, немецкого и норвежского.

— Что у вас общего с норвежским? — хмурится в раздражении Элис и заправляет волосы за ухо.

— Произношение некоторых бранных слов, — усмехается Локи, и девушка вновь направляет взгляд в компьютер, выделяя и вырезая целую страницу текста, — Ты вообще отдыхаешь, золотце мое? — с волнением и усмешкой одновременно произносит трикстер.

— По три часа в день, — буркнула девушка, — Почти свободно говорить на только распространяющемся языке… И не знать, что о нем написать. Класс, — она откидывается на кресло, снимает очки и трет глаза.

— Это нельзя так оставлять, — выдыхает Локи, чешет затылок, и после того, как встречается взглядом с Роджерс, захлопывает крышку ноутбука, снимает с неё очки, хватает на руки, и кладет на кровать, а сам ложится сверху — и всё это неспешно, и его удивляет, что девушка не сопротивляется, не ворчит и не брыкается, словно она ждала такого его поведения, такой дерзости и противоречию тому, чего ожидает она.

Девушка немного поежилась, потянулась и сладко промычала:

— Надо заканчивать… Пусти…

— Отдохни хоть немного.

— Нельзя, Локи, — она в миг посерьезнела, подтянулась ближе к изголовью и приподнялась на локтях.

— Можно, Локи, — он утыкается лицом ей в грудь, — Я пришел просто пролежать с тобой в кровати весь день. И я знаю, что ты не против, — Элис закатывает глаза, пока трикстер прожигает её взглядом, словно выжидая момента, чтобы напасть.