Любовь и прочие "радости" (СИ) - Резник Юлия - Страница 34

— Да нормально. Петька затупил маленько с одной задачей, я ему помог.

— Ох, уж мне эта круговая порука…

— Ты сама нас учила во всем помогать друг другу.

— С этим не поспоришь.

— Мам…

— Ммм?

— А ты что это… Ну, правда беременная?

Ольга проглотила застрявшую в горле сосиску и спряталась за стаканом с водой. Ситуация была довольно абсурдной. Залететь в тридцать пять — это еще умудриться надо. А если вспомнить, как они «наехали» по аналогичному поводу на своих детей… Как Тихон на её сына наехал — так и вовсе смех смехом. Особенно учитывая тот факт, что их детям не залететь ума хватило. В отличие от них самих. Смешно… Ужасно смешно. И страшно.

— Угу. Оказывается, это случается даже с лучшими из нас, — пробормотала Ольга несколько истерично.

— Ты так и не рассказала, как оказалась в офисе… — напомнил Тихон, сосредоточив все свое внимание на невесте. — Предполагалось, что тебя положили в больницу на сохранение.

— Угу. Ты эту больницу видел? Я уж лучше сама… как-нибудь.

Пальцы Тихона с силой сжались на приборах.

— Что значит «сама»?

— То и значит. До тебя я не дозвонилась… — Ольга поймала взгляд Гдальского. — А оставаться там не было ни сил, ни желания.

— Так, мы, пожалуй, пойдем… химией позанимаемся, — проявил чудеса такта Никуша. Не глядя на сына, Ольга кивнула. Минуту спустя они с Тихоном остались в кухне одни.

— Я бы хотел, чтобы принимая решения, касающиеся нашей семьи, ты не сбрасывала меня со счетов.

— Окей! Ладно… Так какого же черта ты сбрасываешь со счетов меня? Просто вычеркиваешь неглупую, самодостаточную женщину, которая вполне могла тебе сказать, куда ты можешь сунуть свое мнение… и сделать по-своему?! Но нет же… Нет! Иду на компромиссы, подстраиваюсь, а что в это время делаешь ты?! Правильно! Даже не берешь трубку!

— Я не хотел тебя волновать, когда все это дерьмо случилось! — Тихон выставил вперед загипсованную ногу и уставился на Ольгу не менее яростно.

— Прекрасно! А то, что ты исчез на целый день — так это нормально. Никаких поводов для волнения! Да?!

— Эй… Ну, чего ты разошлась? Оль… Тебе вредно, — пошел на попятный Тихон.

— Знаешь, что, Тиша? Иди-ка ты отдыхать…

— Ладно, — насупился Тихон, — тогда я пойду. Завтра поговорим, на свежую голову.

— Куда пойдешь? — моргнула Ольга.

— К себе, — как-то неуверенно пояснил Тихон и вопросительно изогнул бровь.

Ольга зажмурилась. Сил не осталось. Будто кто-то шнур из розетки выдернул. Ей больше ничего не хотелось. Ни доказывать что-то, ни спорить. В душ — и спать. Вот и все на сегодня.

— Что-то не так? — будто почувствовав ее настроение, забеспокоился Гдальский.

— Нет, если ты так хочешь — иди.

— А что, у меня есть другие варианты?

— Ты, как и всякий порядочный шовинист, мог бы ударить кулаком по столу и сказать, что с места никуда не двинешься от своей беременной самки. Я уже промолчу, что одному с поломанной ногой не так сладко в быту, как это может показаться на первый взгляд, так что… — Ольга развела руками и стушевалась. Взгляд Тихона давил и испытывал. Женщина опустила голову, наклонилась к Саре, которая выбралась из своего лежбища, на котором лежала еще недавно, внимательно наблюдая за их перебранкой грустными шоколадного цвета глазами, и теперь заискивающе тыкалась лбом в коленку Гдальского.

— Оль… — с силой опираясь на костыли и полностью игнорируя псину, Тихон приблизился к ней вплотную. В его мятежных глазах плескалось столько невысказанных чувств! Смятение, страх, раскаяние, надежда… Ольга готова была разделить их все, но он не давал. И от этого у нее внутри образовалась странная мешанина из всяких разных ощущений. Но больше всего ей было обидно! Глупое сердце Ольги рваными толчками распространяло обиду по венам, и она отравляла собой все другое, что было в ней. Рядом с этим огромным, властным мужчиной Ольга как будто снова превращалась в маленькую испуганную девочку, которой давно уже не была. Ей не нравились эти чувства. Она совершенно не к ним стремилась, когда это все началось. Ей хотелось кричать: сделай же что-нибудь! Во мне тоже полным-полно страхов! Руки горели — вот как ей хотелось встряхнуть Гдальского. Или ударить… Чтобы в его глупой голове навсегда уложилось — рядом с ней не нужно быть сильным, каждую секунду сильным… не надо! Чтобы он понял, что в бушующем океане жизни она — его тихая гавань. В которой он может найти пристанище, чтобы ни случилось. Ведь она примет его любым… Только нужно ли это было самому Тихону? Сейчас Ольга в этом сомневалась.

— Я останусь.

Стараясь не показать своего облегчения, Ольга выдохнула. Кивнула головой.

— Тогда пойдем, я попрошу кого-нибудь из мальчишек помочь тебе забраться в душ.

Она даже не обернулась, опасаясь в который раз натолкнуться на его упрямый взгляд. Так что не знала, какой была первая реакция Тихона на ее предложение. К счастью, потом споров не последовало.

— Ник, Петь… Помогите, пожалуйста, Тихону с душем.

Посоветовавшись, ее мужчины решили, что Тихону будет проще вымыться в их ванной. Там была установлена душевая кабина, и поддон был не слишком высок. Пока Тихон мылся, Катя сбегала к нему в квартиру и собрала отцу вещи «на первое время». Судя по баулу, который приперла девочка — она очень надеялась, что это «первое время» затянется едва ли не навсегда.

Ольга устало улыбнулась. Протянула руку, погладила невестку по длинным красивым волосам.

— А ты сама-то как? У нас останешься?

— А что, можно? — оживился выскочивший из спальни Ник. Катя вспыхнула. Ольга хмыкнула.

— Можно. В гостиной отличный диван.

— Ну, ма…

— Без «ну», Ник. Ты, Катюш, маму предупредила, что сегодня у отца останешься?

— Угу.

— Это главное. Чтобы тебя не потеряли. Ник, выдай Кате постельное, и давайте уже по койкам.

— Так рано еще! — возмутился парень.

Ольга перевела взгляд на часы. Ровно девять.

— Ну, вы тогда, как хотите, а я спать. Устала жутко.

— Ты хоть о завтрашнем собрании не забыла?

— Нет, буду. В шесть, так?

— В семь! — тяжело вздохнул Ник.

— Значит, буду в семь…

Если бы не дурацкое стремление все успеть, доказать всем и вся, как отлично она справляется — Ольга бы на это собрание просто забила. Там уже ничего толкового не обсуждали. Так… очередной виток дискуссии, куда ехать детям на выпускном, после ресторана. И ехать ли вообще. Кто-то предлагал на дискотеку, которую местная радиостанция устроит для выпускников на центральной площади, кто-то настаивал на встрече рассвета. Отстаивая свои идеи в родительской группе в Ватсапе, некоторые заходили так далеко, что дело скатывалось в банальную ругань. Слабо верилось, что очередная личная встреча хоть что-то решит.

За закрытой дверью ванной загрохотало. Ольга сунула голову, чтобы посмотреть, что случилось. Не дожидаясь помощи, ее упрямец пытался выбраться из душа.

— Коль, ну-ка, помоги…

Пока Тихон, ругаясь под нос, одевался (зачем — не спрашивайте — она не понимала!), Ольга улеглась в кровать и отвернулась к окну. В стекла билась жаркая июньская ночь, нагнетая в душе тревогу. Ольга щелкнула пультом от кондиционера. Закрыла глаза и не открыла их даже, когда за спиной послышался приглушенный ковром звук костылей. Сделала вид, что спит. Заставила себя отключиться от ситуации. От всего того бреда, что между ними происходил, от никому не нужных споров и глупого недопонимания. Одна рука под щекой, вторая — на животе. Во всем происходящем имелся один жирный плюс — у нее не осталось сил даже на страх. А ведь в ней рос ребенок…

Тихон за спиной долго не мог найти себе места. И так он ложился, и эдак. Вздыхал тяжело, крутился с боку на бок, тихонько ругался себе под нос. Пока Ольга не выдержала:

— Ну, что такое? Болит сильно?

— Нет, — вскинулся он. — А ты сама, почему не спишь?

— Уснешь тут, — пробурчала Ольга.