Любовь и прочие "радости" (СИ) - Резник Юлия - Страница 29

— Вот! Молодец, что сказал! Я же говорил, что так будет лучше. А они боялись, Тиш, представляешь?

— Что… значит… съехаться? — пророкотал тот, полностью проигнорировав отца. Ольга отмерла. Не совсем, конечно, но пнуть Тихона под столом получилось.

— Пап… вот ты только не начинай!

— Не начинай? Чего еще я не знаю? О здоровье ты мне отчитываться нужным не считаешь, теперь вот уже «съехаться» с кем-то собралась. Это как вообще — «съехаться»?!

— Примерно как вы с матерью, только жить будем под одной крышей, — огрызнулся Ник. Гдальский открыл рот, но Ольга в очередной раз его пнула. И он заткнулся, недоуменно нахмурившись.

— Ты, Тиша, не пыли. Николай прав. И хоть я не поддерживаю этих новомодных тенденций жить гражданским браком, ничего плохого в желании молодежи не вижу. Ты-то и сам под венец не спешишь, а им куда торопиться?

— Я не не спешу… — набычился Ник. — Просто на свадьбу еще не собрал денег. А как соберу, так все будет.

Игнорируя слова парня, Тихон обратился к отцу:

— Между прочим, мы с Олей планируем пожениться!

— Серьезно? Что-то не припоминаю, чтобы у меня был такой план. Ты мне и не предлагал, собственно! — вклинилась в разговор обалдевшая Ольга.

— Это само собой понятно! — рявкнул Гдальский.

— Кому?

Тихон с шумом выдохнул. Встал из-за стола. Молодежь следила за их перепалкой с интересом энтомологов, открывших новый вид насекомых.

— Так, пойдем!

— Куда?

— Поговорить надо!

Тихон вышел из-за стола и, как на буксире, потащил Ольгу за собой. Миновав коридор, они очутились в небольшой спальне.

— Некрасиво врываться вот так… в чужую комнату.

— Это комната моего отца! Переживет! Ну! Говори… ты была в курсе этой дурацкой затеи?

— Ты серьезно думаешь, что я бы тебе не сказала?

Нет, в некотором смысле Ольга Гдальского понимала. Детей всегда нелегко отпускать. Но, рано или поздно — это приходится сделать. Факт, что силой их не удержишь, да и зачем? Уж если те что-то вбили в головы — попробуй им помешай!

— Не думаю! Просто не понимаю, как ты можешь оставаться такой спокойной.

— А что, собственно, произошло, Тиш? Никто не умер. Ну, любовь у них в остром периоде. Что ж…

— Что ж? Ты готова им потакать?

— А ты что прикажешь делать? Поставить в угол? За что? Тиш, ты на секунду просто отключи свою самость. И подумай, что будет, если сейчас на них надавить. Думаешь, прислушаются? Брось! Вспомни себя в их возрасте… Сильно бы ты послушался, или бы сделал назло? До выпускного еще целый месяц. Глядишь, передумают. А нет… Ну, значит, будут набивать шишки. Может, и лучше, что не сразу под венец. Притрутся, все взвесят…

— Оля, им восемнадцати нет.

— И? Я в восемнадцать уже родила. Справилась. Да и ты стал отцом во сколько? В двадцать три?

— Сразу, после института, — буркнул Гдальский. — А эти? У них что вообще на уме? Они хоть образование получать не раздумали?

— Да с чего им раздумывать, Тихон? Пойдут! И, даст бог, поступят.

— А жить за что будут? На шее мамы с папой сидеть? Семьянины…

— Ник — начинающий программист. Выходит у него отлично. Себя он уже так точно содержит сам. Не знаю, хватит ли его денег еще и на Катю, но раз он это ей предложил, то значит, на что-то рассчитывал. На что-то… Не на кого-то!

— Тебя послушать, так я прям радоваться должен такой выгодной партии.

Взгляд Ольги заледенел. Она медленно сглотнула, сделала глубокий вдох. Но ничего не помогло. Ее просто подорвало на месте. Крошечный шаг назад, чтобы никого не задеть осколками. И прочь, прочь отсюда…

— Оль… Да постой же… Я, кажется, что-то не то ляпнул…

— Пошел ты, Гдальский… Он мой сын. А ты… — Ольга взмахнула рукой и пошла прочь из комнаты.

Надоело! Как на качелях! Оно ведь и без того тяжело. Взрослому, состоявшемуся притираться, а тут… Вдвойне тяжелее. Из-за детей. И как по минному полю ходишь. Черте что.

Ее умные мальчики будто поняли, что что-то такое будет. Встали из-за стола и теперь неловко топтались у двери.

— Уже уходят, — разочарованно протянул Сергей Осипович и развел руками, — даже на торт не остались.

Ольга хотела сказать, что она и сама уходит. Но старик и без того был настолько подавлен, что у нее просто не повернулся язык.

— Ну, и скатертью дорога. Нам больше будет!

— Мы им потом с собой завернем, — раздался голос Тихона за спиной. Ольга вздрогнула, не отрывая взгляда от своего старшего. Тот на заявление Гдальского никак не отреагировал. Лишь Катину руку сжал так, что у нее побелели пальцы. Нет… Все же, если бы не Сергей Осипович, плюнула бы она на все и ушла. Но ведь чертова жалость…

— Слышали? Вечером будет доставка. Буду ждать вас на чай. Катюш, ты тоже приходи, хорошо? Я с тобой пошептаться хотела, да все никак…

— Оль… — на талию Ольги легли горячие тяжелые руки. — Извини, а?

— Наломал-таки дров, — покачал головой старик. — Так можно и без невесты остаться, Тиша…

— Вот еще, коней на переправе не меняют. Да, Оль? — спросил, вроде бы и шутя, но не сводя с Ольги пристального тревожного взгляда.

— Коней — да, а вот ослов можно, — пробурчал Сергей Осипович, возвращаясь в кухню. Ольга не удержалась — улыбнулась невесело:

— Да уж… Лучше не скажешь.

— Мне правда очень жаль.

— Ладно. Я тоже погорячилась. Только, если честно, я совершенно не представляю, как мы будем жить дальше.

— Это еще почему?

— Да потому, что ты всегда будешь на стороне Кати, а я — на стороне сына. Случись что между ними…

— Тшш… Ничего не случится. Я не позволю.

— Их отношения не в твоей власти.

— Зато наши — в моей. А они — взрослые. Пусть сами разбираются. Вдруг и правда у них любовь, а мы тут уже невесть чего напридумывали.

— Я не знаю, Тиш… Слишком все сложно. Мы ведь не таких отношений хотели, так? — Сердце Ольги тревожно билось. Она любила Гдальского всем сердцем, но было ли у них будущее? Еще вчера Ольга бы ответила утвердительно. Сегодня же её уверенности поубавилось.

— Я не отношений хотел, Оля. Я хотел тебя. И сейчас хочу. С утра ничего не поменялось. — Тихон поцеловал ее в лоб, как ребенка, будто подводя черту под разговором. — Все выяснили?

Ольга пожала плечами.

— Тогда пойдем. Там уже, наверное, и чай остыл.

Ольга не знала, что там остыло у Тихона, чай или что-то еще… А вот сама она словно в прорубь упала. И то, что раньше казалось таким простым, вдруг оказалось сложным. В ожидании возращения детей она сидела в собственной кухне и ковыряла вилкой торт. Гдальского Ольга выпроводила домой под каким-то надуманным предлогом. Может быть, это было неправильно. Может быть, сейчас им как никогда стоило друг за друга держаться. Секс, как известно, лучший способ уладить любой конфликт. Проблема в другом. Они вроде бы пришли к согласию, но осадок остался. И Ольга не знала, что с этим делать. В её душе как будто болотная муть плескалась. И хотя в чем-то она могла понять Тихона, главное от нее ускользало. Как они будут жить? Каждый день, как на вулкане? В ожидании, что еще преподнесёт им молодежь, и гадая, как это по ним ударит? Как-то совсем не этого ждешь от отношений в их возрасте. Ей уже по боку все эти страсти. Банально покоя хочется. А еще понимания. И хорошего секса, да. Но, похоже, покой им только снится…

Задумавшись, Ольга не заметила, как Пашка и Петька вернулись. Очнулась, лишь когда мальчишеские руки обхватили ее за плечи. А в ухо ударило дурашливое:

— Бу!

— Нагулялись? — подпрыгнула Ольга.

— Угу. Ты че, как?

— Нормально. А Ник с Катей?

— На борде еще гоняют. Ник пытается ее научить, но, по-моему, зря старается.

— Это еще почему?

— Катька и равновесие — вещи несовместимые. — Петька схватил вилку матери, отломил кусок бисквита и сунул в рот. — А что? Ты что-то хотела?

— Да так. Поболтать… — отмахнулась Ольга, которая так и не выполнила данное Тихону обещание поговорить с его дочкой.