Любовь и прочие "радости" (СИ) - Резник Юлия - Страница 19

Ольга обвела мужчин испытывающим взглядом. Нет, она понимала, что Тихону может показаться странным ее предложение, но… Она ни за что бы не бросила Артема в такую минуту. И если он не поймет — значит, туда ему и дорога. Но Гдальский и тут ее удивил.

— Неплохой план, — криво улыбнулся мужчина. — Чур, мы занимаем места для поцелуев.

Тихон осторожно перемешал опару, всыпал в миску муку и выругался под нос, когда небольшая горсточка упала мимо цели на стол. А после и вовсе раздраженно отбросил венчик — усугубляя творящийся вокруг беспорядок. Он приблизительно догадывался, откуда в нем взялось это напряжение. Прошло две недели с того вечера с пиццей и несколькими сериями «Карточного домика» кряду. Хороший был сериал. Да только рядом с Ольгой он совершенно не мог сосредоточиться на сюжете. Гдальский скользил взглядом по ее красивому подсвеченному тусклым светом экрана профилю и думал только о том, как бы было хорошо, останься они вдвоем. Там, где не было бы никого — ни побитого жизнью Артема, ни галдящих детей, которые почему-то решили, что старики заскучают без их компании, а потому, наверное, не оставляли их ни на минуту. Ни в тот вечер, ни в последующие за ним дни. Ей богу, Тихон уже всерьез задумывался, чтобы на пальцах объяснить молодежи, как они были не правы.

Нет, он не имел ничего против того, чтобы проводить время вместе. Это было так по-семейному… Впервые за долгое время он чувствовал себя частью чего-то, и это было прекрасное ощущение.

Если бы только не этот стояк в штанах.

Тихон переступил с ноги на ногу. Расстегнул ширинку на старых выцветших джинсах, чтобы ослабить боль, и вернулся к приготовлению пирожков.

Помимо всего прочего, его мысли занимал и другой вопрос. Довольно принципиальный. Сейчас, рядом с Ольгой, Тихон чувствовал себя ущербным. И хоть она никоим образом не ущемляла его мужского достоинства, сам факт того, что рядом с ним настолько успешная женщина, будил совершенно непреодолимое желание ей соответствовать. В данном случае, как и во многих других, его отец был совершенно прав. Гдальский не знал, радоваться ему или огорчаться по поводу этого вдруг проснувшегося в нем азарта. Он вроде бы все еще колебался, но уже вовсю впрягся в Юркин проект и тянул его на себе параллельно с работой в ТСЖ. И это тоже не способствовало развитию их с Ольгой отношений. У них просто не оставалось свободного времени. Нужно было что-то решать. Писать заявление на увольнение. Давно уже нужно… И непонятно, почему он так держался за своё место. Может быть, ему просто нравилось думать, что Ольга с ним не из-за каких-то выгод. Что с него взять в этой должности?

М-да, Тиша… И давно ты стал таким закомплексованным?

Гдальский замесил тесто, накрыл его полотенцем и уставился в окно.

Ольга задерживалась. То ли совещание у нее было, то ли еще что-то. А ведь если бы она пришла вовремя — они могли бы наконец покончить с этим затянувшимся воздержанием. Тихон уже почти отчаялся, когда в дверь позвонили.

— Привет… Я сильно опоздала? — Ольга вошла в прихожую и, устало опустившись на банкетку, растерла ладонями гудящие икры.

— Часа на два.

— Прости. Совещание.

— Да ты проходи, что сидишь?

— Угу…

— М-м-м… Ты так хорошо пахнешь. А волосы почему влажные?

— Я только-только из душа. Думала, он меня взбодрит, но чуда не случилось.

Ольга потянулась, приподняв руки над головой, и сладко зевнула. Кофточка на ее животе задралась, обнажая бледную полоску не тронутой загаром кожи. Тихон сглотнул. Метнулся взглядом снизу вверх и поймал ее…

— Тихон…

— Иди сюда.

— Дети…

— Отпросились до одиннадцати, и я не впущу их ни секундой раньше, даже если они за каким-то чертом вернутся.

Все! Хватит. Он ждал очень долго. Это должно было случиться еще несколько недель назад. Тихон оттеснил Ольгу в комнату и захлопнул за собой дверь. Похоже, она тоже была на пределе. Недаром тихонечко застонала, когда его теплое дыхание коснулось ее аккуратного ушка.

— Тиша…

Острые зубы прихватили нежную мочку и втянули в рот. Ольга затрепетала. Миллионы мурашек пронеслись по ее коже. Гдальский ощущал их даже своими загрубевшими пальцами и еще больше сходил с ума. От её мгновенного отклика… И она плавилась в его руках, несмотря на то, что и правда ужасно устала. Определенно, этой усталости было абсолютно недостаточно для того, чтобы Тихону отказать. С каждой проведенной рядом с этим мужчиной секундой Ольга хотела его все больше. Ей нравилось в нем всё. Абсолютно… Нравилось сидеть рядом перед телевизором и держаться за руки. Как в юности, когда дыхание перехватывало от малейшего прикосновения, и голова кружилась, а все внутри замирало от предвкушения чего-то неизведанного, но такого желанного. Нравилось спорить о всяких мелочах, нравилось заставлять его смеяться. Да… последнее нравилось ей особенно. Как нравился и голод в его глазах.

— Тиша… — повторяла между поцелуями, помогая ему стаскивать с себя одежду и красивое белье, на которое он, впрочем, не обратил никакого внимания. Да и ей самой было не до того, как она выглядит со стороны. Ничего не имело значения, когда Тихон так на нее смотрел! Раньше Ольга не знала, что желание может быть таким… Таким всеобъемлющим, подчиняющим, первостепенным и жадным… Она послушно забралась на стол, когда Гдальский ее к нему подтолкнул, и обхватила его бедра ногами. Раскаленную желанием кожу живота царапали холодные зубцы расстегнутой молнии. Это трение добавляло болезненно-острые нотки в происходящее. Ольга тонула в водовороте страсти. Пила его поцелуи, вжималась ногтями в спину, оставляя на коже бороздки, скользила ладонями по сильным рукам и крепкой груди, кайфуя от того, что заставляет дрожать от нетерпения такого мужчину. Желание сгустилось в ее горле, перекрывая дыхание.

— Дыши! — прохрипел Тихон, подхватывая Ольгу под попку и делая два широких шага по направлению к кровати. Она со всхлипом втянула воздух, сплетаясь с ним взглядом и впуская его в себя.

— Тиша… — всхлипнула Ольга, понимая, что он… реально большой. Везде.

— Дыши… Я осторожно…. У тебя получится.

У Ольги были сомнения на этот счет. Но она заставила себя расслабиться. Погружаясь в нее миллиметр за миллиметром. Сопровождая процесс надсадным, хриплым дыханием, которое как ничто другое давало понять, чего стоит Гдальскому этот контроль. И когда она уже решила, что просто не выдержит, их животы соприкоснулись.

— Все… Все… Молодец. Хорошая моя…

Ольга поерзала, никак не в силах привыкнуть к его впечатляющему объему. Казалось, они так плотно слились, что между ними вообще не осталось пространства. У нее очень долго не было мужчины. И никогда… такого.

— Тихон…

— Ты привыкнешь… — убеждал Гдальский, сквозь стиснутые зубы. Не то, чтобы он был в том уверен… Откуда ему было знать? Жена так точно привыкла со временем, а после неё… ну, не было у него еще настолько миниатюрной женщины. Такой узкой, что ему даже было немного больно. Ну, ладно… Не немного. Прилично больно. Но это была такая сладкая боль!

— Тиша, я не могу…

Собрав по крупицам всю свою волю, Тихон медленно отстранился. Он не знал, как справится с тем, что его продинамили, и думал только о том, как не налажать. Не сорваться, наплевав на ее «не могу». Однако, развеивая все его страхи, Ольга медленно выдохнула и осторожно толкнулась навстречу бедрами. Поторапливая! Взгляд Гдальского полыхнул. Лежащие по обе стороны от ее лица руки сжались в кулаки.

— Мне продолжать? — просипел едва слышно.

— Да! О боже… Да, Тихон, пожалуйста…

Как будто он мог теперь остановиться! Ни за что и никогда. Тихон вбивался в Ольгу без всяких поблажек, не уступая ни миллиметра пространства, теряя себя в этом сумасшедшем порыве… О том, что не надел презерватив, вспомнил уже на финише! И выскользнув из нее в последний момент, разрядился на все еще подрагивающий от недавнего сокрушительного оргазма живот.