Офелия (СИ) - Семироль Анна - Страница 2

Питеру была интересна возня вокруг пруда. К отцу постоянно приезжали разные люди, он показывал им созданный водоём, долго советовался, чем лучше выложить дно, нужен ли на дне рельеф, какие растения высаживать по берегу, какие – под водой. А когда гости трапезничали в оборудованной у подводного окна второй гостиной, наступала очередь вопросов для детей.

- А рыбы будут? – спрашивал Питер. – А можно дельфинов? А черепах? А почему нам нельзя там купаться? А зачем под водой свет?

Взрослые отшучивались, отмахивались от мальчишки, толком ничего не объясняя. Агата сказала, что пруд папе с мамой нужен для красоты – как оранжерея, и Питер постепенно охладел к водоёму. Что толку в пруду, в котором нельзя купаться и ловить рыбу? Можно только сидеть на мостках над водой – и то в сопровождении старших.

Как-то мистер Палмер увидел, что одна из служанок на берегу стирает бельё. Ух, и влетело же бедняге! «Ни в коем случае нельзя, чтобы в воду попала химия или мусор! - бушевал хозяин усадьбы. – Ещё раз увижу – уволю всех!»

А сегодня с утра в пруду купалась девчонка. Вот так. Спокойно плавала, не боясь. Питер сидел на подоконнике с книжкой про супершпионов, которую ему одолжил одноклассник, увлечённо читал. И заметил движение краем глаза. Отвёл взгляд от приключений Джерома-В-Два-Счёта, который вскрывал любые сейфы в лёгкую, и увидел её.

Чуть в стороне от островка с гротом из воды виднелась светловолосая голова и плечи. Волосы у девчонки были длинные-длинные и на фоне тёмной воды казались совершенно белыми. Круглое лицо, смешные оттопыренные уши. Издалека Питеру показалось, что девчонка – его ровесница или чуть младше. Незнакомка легла на спину, раскинув в стороны руки, и Питер обратил внимание на её платье: белое, длинное, полностью скрывающее девчонкины ноги, состоящее из множества лент разной ширины. Девчонка не спеша гребла руками, и развевающиеся волосы и движение лент в воде делали её похожей на медуз, которых Питер видел в порту Дувра. Зрелище завораживало. Как будто на тёмной глади пруда распускался белый цветок со множеством лепестков.

Книжка соскользнула с колен и упала на пол. Питер нагнулся поднять её, а когда снова выглянул в окно, девчонки в пруду уже не было. И на берегу тоже. Мальчишке стало ужасно любопытно, куда она делась. А так как на днях отец строго-настрого запретил им с Йонасом играть возле водоёма, Питер решил сперва изучить окрестности пруда из окна.

Мальчишка забрался коленями на подоконник, поднёс бинокль к глазам и принялся подкручивать окуляры, наводя резкость. «Наверное, она из кустов пришла, - рассуждал он, рассматривая спокойную водную гладь. – Местные мальчишки прокопали лаз под оградой, и она на спор пришла купаться. Смелая девчонка! Наверное, было бы здорово с ней подружиться». Питер вглядывался в прибрежные заросли до рези в глазах, но так и не разглядел лазейку. И, конечно, девчонку тоже не увидел.

Он вздохнул, опустил бинокль. Ничего не получится. Как бы ему не мечталось о смелой подружке, которая умела бы драться на палках, лазила по деревьям, читала книжки про пиратов, шпионов и знала наизусть рассказы о Шерлоке Холмсе.

- Ну и ладно, - с досадой произнёс Питер. – Зато у меня будет своя тайна. Только Йонасу её и расскажу.

- Про что расскажешь? – раздался за спиной насмешливый голос Ларри.

Питер вздрогнул, испуганно вцепился в бинокль. «Ну всё, я попался», - уныло подумал он и сразу выпалил:

- Прости, я яхту твою поломал… Я нечаянно! Я починю, Ларри! И бинокль вот, возьми, спасибо. С ним ничего не случилось. И это… мне полы помыть, да?

Брат ухмыльнулся, отвесил ему лёгкий подзатыльник.

- Ты кого там разглядывал? – кивнул он в сторону окна. – Да ещё и в бинокль.

Питер засопел, думая, открыть Ларри тайну или нет. Решил, что Ларри всё-таки не отец, орать не будет.

- Утром я тут читал книгу, - начал он осторожно. – Её надо отдать послезавтра, мне мальчик в школе одолжил. Она классная, про супершпионов и суперсыщиков. Как Эркюль или Шерлок. И Мориарти.

- А бинокль-то зачем? Шрифт мелкий? – усмехнулся Ларри и сел рядом с Питером на подоконник, сдвинув в сторону горшок с ярко-красной геранью.

- Не, шрифт хороший, - заулыбался младший брат, поняв, что нагоняя не будет. – А бинокль… Там девочка купалась. В нашем пруду. И я…

Он запнулся, поняв, что ситуация глупая. Девчонка уже десять раз как ушла, а он примчался сюда в надежде её снова увидеть. И сам себя убедил в том, что ищет какой-то лаз в кустах.

- Девчонки дуры, - миролюбиво произнёс Ларри. – Но на голых девок можно и в бинокль попялиться. Только, знаешь, Пирожок… это не девчонка была.

От удивления Питер чуть с подоконника не свалился. Ему даже страшно стало на миг.

- Как – «не девчонка»? Я же видел…

— Это папина русалка. Ему её привезли на прошлой неделе, вы с Агатой в школе были. Мы вам решили пока не говорить. Отец думал, что она сдохнет. Её везли долго, в плохой воде. Она рыбу не ела, пряталась. Ну, мы и не говорили вам.

Ларри говорил это настолько будничным тоном, что Питер решил, что брат над ним шутит. Живая русалка стоила дороже нового автомобиля. Наверное, как десять новых автомобилей. Или половина усадьбы. Да и зачем папе русалка?

- Ларри, я уже не маленький, - сурово заявил Питер, для солидности расправив плечи и пытаясь втянуть живот. – Я тебе не верю. Это была просто девочка.

Брат поскрёб заросший щетиной подбородок, пожал плечами. Снял с шеи Питера бинокль, поднёс к глазам.

- Ну, раз ты такой взрослый… - задумчиво сказал он и замолчал, рассматривая что-то.

Питер нашарил за цветочными горшками книгу, вытащил её и собрался уже уйти, но задержался и взглянул в сторону пруда. По поверхности расходились круги. Словно кто-то бросил туда камень.

«Это всего лишь рыба», - решил мальчишка и пошёл к выходу из оранжереи. Девчонка девчонкой, а модель яхты надо починить до того, как у Ларри испортится настроение, и он решит вздуть брата за испорченный кораблик.

Офелия (эпизод второй)

- Мистер Палмер, так о чём же вы думаете?

Голос учителя, раздавшийся прямо над ухом, заставил Питера подскочить на месте от неожиданности. Громыхнула задетая крышка парты, покатились на пол карандаши. Класс захихикал, предвкушая потеху.

- Я замечтался, сэр, - пролепетал Питер, старательно закрывая ладонью рисунок на промокашке в раскрытой тетради. – Прошу меня простить.

- Надеюсь, ваш открытый рот и остекленевший взгляд говорили о том, что грезили вы о прекрасном творчестве Шекспира? – произнёс учитель строго и добавил: - К доске.

Отвечать у доски Питер терпеть не мог. Всякий раз его охватывал непонятный ему самому страх. Одноклассники замирали, ожидая, когда потеющий толстячок перестанет то краснеть, то бледнеть и, наконец, протянет нерешительное овечье «Э-э-э…» Класс взрывался хохотом, мальчишки принимались дружно блеять, Питер ударялся в панику и напрочь забывал всё, что готовил к уроку. Учителя быстро теряли терпение и украшали дневник Питера очередным неудом. Раздосадованный мальчишка умолял позволить ему ещё раз попытаться или ответить письменно, но чаще всего нарывался на отказ:

- Мистер Палмер, вы – потомок благородного рода. И вы обязаны уметь говорить публично. Боритесь со своими страхами.

Питер честно боролся. Учил уроки до поздней ночи, рассказывал домашнее задание матери. Но в школе у доски всякий раз цепенел от страха и, сдерживая слёзы, мужественно принимал насмешки одноклассников.

И сегодня, когда прозвучало ненавистное «к доске», мальчик вдруг понял, что утром не повторил то, что весь вечер заучивал наизусть. Он встал, понурился, секунду постоял, привыкая к противной ватной слабости в коленках, и побрёл к доске. Промокашка с его рисунком легко спланировала на пол, и Питер поднял её. Класс за его спиной шушукался, девчонки тихонько хихикали, предвкушая веселье. Питер остановился у доски, взглянул на стиснутую в пальцах промокашку. В начале урока он карандашом нарисовал в уголке девочку-цветок, похожую на ту, что видел утром. И сейчас ему вдруг сделалось так спокойно, словно он не один стоял перед классом, а кто-то незримый держал его за руку.