Академия альфачей, или всем лечь на лопатки! (СИ) - Ночка Аркадия - Страница 37

Но какой эффект!

Лежу и с удовольствием наблюдаю, как под напором звериной атаки конструкция стонет, скрипит и, наконец, обрушивается вместе с вопящим Плюшкой точно на камнежорку.

Иллюзия рассыпается на глазах, а профессор Ярый — относительно невредимый — кубарем скатывается на арену.

Трибуны неистовствуют. Я медленно поднимаюсь, отряхиваюсь и под жаркими взглядами Люкоса и Эни приближаюсь к распластавшемуся на земле наставнику. Теперь даже его брови кажутся поникшими — валяются на камнях, будто издохнувшие змеи.

— Ася? — тихонечко зовет меня Эни.

— Не сейчас. — Подхожу ближе к наставнику, останавливаюсь совсем рядом и, складывая перед собой руки, многозначительно смотрю на него сверху вниз. — У меня тут пупок земли.

Плюшка охает и с трудом приподнимается, принимая почти вертикальное положение. Не могу налюбоваться на эти живописные глазки в кучку.

‒ Лю-ю-ютик, ‒ хрипит он.

‒ Да, профессор? — Последнее слово проговариваю, артистично гнусавя в нос.

‒ Ты это специально, маленькая паршивка.

По-моему, это не вопрос. Но возразить-то я имею право.

‒ Специально? Что вы, что вы. Случайно, профессор. — Снова от души гнусавлю, напрочь разбивая всю серьезность момента. — Кто ж знал, что чудище ломанется именно в вашу сторону?

Один глаз Плюшки из набора «в кучку» фокусируется на мне.

‒ Ты знала, ‒ категорично заявляет он мне.

‒ Откуда? Я же в панике, и паника моя в панике. Да и дерущийся мужик из меня как надежная супружница из богомолихи. — Мило улыбаюсь и развожу руками.

‒ Ты… ‒ У наставника снова не хватает фантазии на красочные определения. Хотя, пожалуй, мало кто выдаст что-нибудь членораздельное после того, как его разок о землю приложат.

Хватаю за тянущуюся ко мне руку и с грехом пополам помогаю Плюшке полностью подняться. С него должок. Уж теперь-то я стрясу с коварного наставника мой счастливый билет домой.

Победа за мной. Я справилась и прошла испытание. А значит, договоренность в силе, и профессор Ярый должен выполнить свое обещание.

Где-то на задворках сознания скребется беспокойная мысль. Кажется, я о чем-то забыла…

‒ А-ас-я-я, ‒ доносится до меня шипящий шепот.

Эх, какой же Эни беспокойный. Видимо, соскучился уже по моему обществу.

Не глядя, взмахиваю рукой, намекая, что пока не могу уделить ему должного внимания. Уверена, необходимо окучить профессора по поводу данного обещания до того, как он придет в полное сознание. А то еще начнет отнекиваться, стрелки переводить — типа я не я, и жираф в вашем цветнике тоже не мой, а слон вообще мимо пролетал и приземлился на ваш сарай исключительно ради обогащения эстетики ландшафта.

Придерживаю качающегося профессора и отступаю на маленький шажочек назад, чтобы придать пострадавшему равновесия. Внезапно мои ягодицы, обтянутые тканью казенных академических брюк, упираются во что-то твердое.

‒ Погоди, Радик, ‒ отмахиваюсь от назойливого стула и даже разок попадаю по нему.

Странно. После резвых скачек Радик стал каким-то шершавым. А раньше таким бархатистым был.

К моему неудовольствию, стул не отстает. И снова упрямо тычется в меня сидушкой. И почему всем вокруг вдруг срочно захотелось со мной пообщаться?

‒ Радик, отвянь, ‒ бурчу я и, не глядя, легонько шлепаю стул.

Очень шершавый. Видимо, сильно загрязнился, пока по полю боя носился. Надо бы потом почистить героя. А еще накормить Маляву. Он тоже мой герой.

Опять назойливый тычок.

‒ Лютик, ‒ вполголоса зовет меня Люкос. Какие-то странные у него тональности. Обеспокоенные, что ли.

Решаю об этом сильно не задумываться. Тем более что Люкоса я знаю плохо. С Эни тоже знакома мельком. Ребята они хорошие, но общество Плюшки для меня сейчас все же предпочтительнее.

Легонько встряхиваю профессора Ярого. Тот пытается проморгаться. Недовольно смотрит на меня, а затем куда-то мне за спину. И его глаза вдруг округляются до максимума.

Тычок. На этот раз более чувствительный, чем предыдущие.

‒ Так, Радик! ‒ В легком раздражении оглядываюсь. ‒ Будь уже хорошей мебелью… ой.

Передо мной огромная морда единственного и неповторимого камнежорного эллипса. Вот о чем я забыла! С иллюзорными камнежорками разобралась, а настоящий-то по-прежнему здесь!

Меня обдает жарким воздухом из пасти зверя. Оказывается, все это время он неспешно примеривался, как бы получше меня зубами прихватить.

Чуть в стороне вижу Эни с его блестящим мечом и Люкоса. Последний успел откуда-то выудить лук и теперь удерживает на тетиве настоящую горящую стрелу.

‒ Стреляй, ‒ просит мой сосед, сбиваясь на тяжелое дыхание.

‒ Лютик слишком близко. ‒ Люкос, в отличие от Эни, спокоен и сосредоточен. ‒ Ее заденет. Или пламя, или зверь.

Кажется, перспектива, где меня не будут умертвлять обидные внешние факторы, не предвидится. То есть капут Лютику ‒ как ни крутись?

Тут еще Плюшка, вращая глазами, сообщает, что бежать бесполезно.

Жорж наконец определяется, под каким углом начнет трапезу, и неспешно тянет ко мне раскрытую пасть.

Вообще-то у меня жизненная установка на позитив. Какие плюсы я вижу в данном положении? Конечно же, опыт. Приобретенный опыт, закрепленный практическим прохождением через неумолимые дебри жизненного пути и сражением с воинствующим напором беспощадного бытия.

Короче, теперь я знаю, как чувствует себя пельмешка в миске.

‒ Не двигайся, ‒ хрипит мне в поясницу мой карликовый наставник.

Чтобы Жорику было удобнее меня уплетать? Так, что ли? У нас роскошный ресторан, и мы окружаем гостей теплом и заботой.

Нет уж. Протестую.

Отступаю на пару шагов, тесня бедрами профессора Ярого. Тот цыкает и авторитетно мычит. Интересно, ему впервой вместе со студентами на арене находиться? Если да, то он относительно неплохо держится.

Зубы смыкаются в каких-то сантиметрах от меня. Жора фыркает. Еда сопротивляется и все еще пытается трепыхаться. Однако он уже впал в состояние некоторой ленцы. Ведь я не убегаю. Вот — прямо перед ним. Только в пасть ему прыгать не желаю, но это поправимо.

‒ Просчитать перспективы в процентах, красотуля? — предлагает Дуля, устроившись где-то в районе моей шеи.

‒ Лучше бы вовремя предупредил, ‒ обиженно шепчу я. — Что у меня гигантская монстрина на хвосте. А не отмалчивался зря.

‒ Мое целевое назначение — навигация и минимальное информативное обеспечение. — Дуля ни капли не расстроен моим недовольством им.

‒ Ну, так минимально бы меня проинформировал, что, мол, красотуля, вечеринка — просто бомба и тут чрезвычайно весело, но, пардон, нас сейчас схрумкают.

‒ Мое целевое назначение…

‒ Переквалифицируйся, клякса. Или придется тебя в срочном порядке выводить с моей кожи. Намек понят?

Дуля многозначительно отмалчивается. Неужели и правда о насущном задумался?

‒ Ты что, с меткой общаешься? — с подозрением спрашивает Плюшка.

‒ Ага. И иногда очень даже продуктивно.

Не удерживаюсь и все-таки отрываю взгляд от нависшего надо мной Жоры, чтобы оценить выражение лица профессора. Замешательство и еще нечто такое, в чем распознаю опаску. Видимо, я постепенно выхожу на какой-то новый уровень взаимодействия с меткой, и это у уважаемого представителя профессорского состава вызывает тревогу.

В должной мере порадоваться своим достижениям не удается. Я, честно говоря, немного удивлена, что Жора медлит, позволяя мне вдоволь пообщаться со всеми вокруг. Растягивает момент удовольствия?

С подозрением пялюсь на камнежорку.

Тот в ответ облизывается и придвигается ближе.

Точно. Решил, видать, поиграться напоследок.

Только сейчас замечаю, что вокруг — гробовая тишина. Зрительские трибуны отмалчиваются, восхищенно следя за разворачивающимся на арене действом. Наверное, это и правда выглядит эффектно. Маленькая я, малюсенький профессор Ярый и плотоядная дылда.