Смеющаяся Тьма. Книга 3 (СИ) - Громова Полина - Страница 57

— Неплохой меч, — заключил я. — Жаль только, что он достался такому хозяину, как ты, но ладно уж… Береги его, вдруг еще пригодиться.

И я бросил меч на песок двора перед ним. Вояка, пошатываясь, подкрался к мечу, погладывая на меня, потом решился, по-кошачьи цапнул оружие и бросился бежать, на последок выкрикнув:

— К… Колдун! Колдун! Будь ты проклят!..

Я усмехнулся. Проклинать меня? Ну-ну… Успехов.

— Рик! — ахнула Милена, выскочив на крыльцо. Следом за ней из дверей вывалился огромный сонный упырь.

Я улыбнулся и пошел ей навстречу. Она на секунду замешкалась, прижала руки к губам, а потом бросилась через двор. Но, подбежав ко мне, она остановилась, как вкопанная. Я сам осторожно обнял ее.

— Так вот где ты прячешься. Не скучно здесь?

Она замотала головой — нет, мол — и просто уткнулась мне в грудь. Через ее плечо я посмотрел на Ника.

Ник ждал. Он смотрел на меня прямо, не пряча взгляда, и я видел, что он меня боится — но убегать не станет. Я разжал руки, и Милена сама понятливо отошла в сторону. Я подошел к Нику. Какое-то время мы молчали.

— Ты пришел убить меня? — спросил он наконец. Голос его подрагивал.

— Нет. Я пришел спросить, что вы тут делаете. Все ведь уже в порядке. Вы можете вернуться.

Он посмотрел на меня с недоверием.

— Но как же ты… Я же…

Он не договорил, сглотнул.

— Что? — спросил я.

Он собрался с силами и выкрикнул:

— Я же хотел убить тебя! А ты… ты… что же ты делаешь? Зачем? — Я видел, как его здоровая рука сжалась в кулак. Я думал, он ударит меня — по лицу или в грудь. Но он сдержался. — Рик, я же пытался тебя убить!

Я пожал плечами.

— Но не убил же.

Он стоял передо мной, бледный, как полотно, с алыми пятнами на щеках. Дышал он часто-часто и смотрел на меня с бессильной яростью в глазах.

Самое интересное, я и вправду совсем не хотел его унизить.

— Ник, если ты так ненавидишь меня, можешь попробовать убить меня еще раз. Не обещаю, что у тебя все получится, просто вдруг тебе полегчает. Но, может, лучше пойдем отсюда? — я наощупь нашел ледяную руку Милены и некрепко сжал ее. — Я найду, чем тебя занять, пока ты долечиваешься.

И я подался в сторону, чтобы двинуться к воротам.

— И что, ты вот так просто повернешься ко мне спиной? — воскликнул Ник.

— А почему бы и нет? — спросил его я. — Лет через триста мы хорошенько посмеемся над всем этим.

Задолго до (5). Пердыстория

Из окон башни не было видно ничего, кроме неба. Даже если подойти к единственному окну: толстый слой облаков, похожий на шерстяное одеяло, скрывал то, что было внизу. Кажется, протяни руку, и пальцы достанут эту серую влажную шероховатость. Но до окна не достать, мешают прутья клетки. Да и какое это развлечение — трогать облака, если умеешь летать…

Небо никогда не менялось. Оно было таким постоянно, так что невозможно было определить ни сколько времени прошло, ни какое сейчас время суток — день или ночь. Лишь, приглушенные небесным одеялом, раздавались раскаты грома, облака изредка подсвечивали сизо-желтые сполохи — внизу была гроза. Лил дождь, безумствовал ветер… наверное. Здесь, в башне, было тихо. Так тихо, что можно было расслышать шипение, с которым горели, не сгорая, заговоренные свечи, выстроенные в несколько рядов вдоль стен единственной комнаты. Под потолком они образовывали круги. Но ниже эти ряды странно-неподвижных ало-оранжевых лепестков прерывались около окна да узкой низкой двери, за которой уже давно не было слышно никаких шагов.

Тишина давила. Стоило закрыть глаза, начинало казаться, что башня плывет — оцепленная огнями, плывет сквозь облака, покачиваясь. И клетки нет, нет этих ее странных прутьев, сделанных из человеческих костей, оправленных в металл, и там, далеко внизу, тоже ничего нет. И хочется, покачиваясь вместе с башней, плыть, плыть, плыть…

Когда глубоко внизу, в самом основании башни послышались шаги, их звук показался громче громового раската. Но прошло еще много времени, прежде чем узкую кованую дверь единственной комнаты на вершине башни открыли. Шагнув из темноты на свет свечей, визитер прищурился, но тут же заметил и клетку, и единственного пленника — и вот уже его руки крепко сжимают это бесшабашное белобрысое существо с шелковистыми темными крыльями, и прутья клетки — не преграда…

— Сложно было? — спросил пленник, когда его наконец выпустили из объятий. То есть, простите, ее — в клетке находилась девушка. Теперь, когда она не сидела, свернувшись посередине клетки, а стояла в полный рост, это было заметно.

— Да нет, — парень отступил назад, дернул головой, хрустнул шейными позвонками, улыбнулся. — Я только размяться успел, а они уже закончились. Ты как? Сильно досталось?

— Я никак, — девушка кивком головы указала на свечи. — Ничего из-за них не чувствую.

Парень оглядел комнату, брезгливо поморщился.

— Они сказали, что это для твоего же блага?

Девушка презрительно усмехнулась, уперлась кулачками в бедра.

— Разумеется! Мне все желают только добра! О, как же меня это бесит, Лай, если бы ты знал.

Парень улыбнулся снова.

— Я знаю, — он ненадолго задумался, даже отвернулся. Потом сказал: — Я, в общем-то, чего к тебе зашел… Мне следует поблагодарить тебя. Я же старше тебя; если бы отец узнал, что я не только не пытался остановить тебя, но и сам пошел у тебя на поводу, я бы сейчас вот так не разгуливал бы, где хотел, не говоря уже об остальных. Так что… Спасибо. И извини.

Девушка нахмурилась.

— За что ты извиняешься?

— За то, что у нас ничего не получилось.

Пленница покачала головой.

— Во-первых, не так уж и ничего. Я поняла, что мы сделали не так. Я уверена, что у нас все получится, если мы попытаемся еще раз. А во-вторых, Лай… — она улыбнулась — так, что глаза превратились в блестящие щелочки, а зубы сверкнули хищно и остро, — я и вправду собираюсь попробовать еще раз.

Лай нахмурился.

— Храм разрушен.

Девушка кивнула.

— Храм разрушен. Но Врата остались.

Лай посмотрел на собеседницу с удивлением.

— Откуда ты знаешь? У свечей что, срок годности закончился, или для тебя уже и они не преграда?

— Да нет, просто до тебя ко мне Иса заходил.

— Вот же пройдоха! И мне ничего не сказал… Значит, ты все знаешь?

— Ага.

— И снова собираешься попытаться прорвать грань мира?

— Ага. Ты со мной?

Лай отвернулся, поджал губы. Огоньки свеч плясали в его зрачках.

— Нам нужно все еще раз обсудить. Я понимаю тебя и полностью разделяю твои стремления, но то, что ты затеяла, очень опасно. Пойми меня правильно! Я не боюсь за себя, ты меня знаешь. Но я беспокоюсь о тебе. Что, если я в какой-то момент не смогу тебя защитить? Что, если тебя не станет? Ты ведь была так близка к гибели в этот раз — и вот уже планируешь следующий… — Лай опустил голову и говорил, глядя себе под ноги. — Пойми, мне тоже не нравится, что мы зависим от людей, и я много раз говорил тебе об этом. При всем нашем могуществе это так унизительно… Но так было испокон веков. Если бы было возможно иное существование — разве никто до нас не обрел бы его?

Лай закончил и, подняв голову, посмотрел на пленницу. Та, обхватив руками плечи, смотрела на него и улыбалась. И не верилось ему, Лаю, в этот момент, что эта девушка младше его и нуждается в его защите и заботе. Что-то было в ней такое… нездешнее. Нездешнее даже для этого, иного мира.

— Я дойду до конца и зайду еще дальше. Я найду то, что ищу, Лай, я точно знаю это. И, когда я найду это, я поделюсь с остальными. Мне бы только выбраться отсюда.

С минуту они просто смотрели друг на друга. Потом Лай стер вспыхнувшую вдруг на его лице лукавую улыбку тыльной стороной ладони и, стараясь не выдавать волнения, спросил:

— Значит, ты попытаешься еще раз?

— Да.

— Точно?

— Точно.

— Ну, что ж… Если магия, как ты говоришь, бесполезна… Отойди-ка!

Встряхнув руками, он взялся за два соседних прута решетки, налег, надавил всем своим весом, потянул со всей силы — и прутья, заскрипев, раздались. Лай выпустил их, отступил, и девушка выпорхнула из клетки. Лай смахнул пот со лба. Глаза его блестели.