Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья - Страница 30

Альд невразумительно оправдывался. Мне тоже досталось. Я угрюмо молчала, пытаясь унять дрожь в ногах. Что я могла сказать? Понятно, что риск был велик, но как бы я жила дальше, помня, что бросила на погибель живое, разумное существо? Если у меня пробудился какой-никакой дар, значит ли это, что я могу ограничиваться лишь спасением собственной шкуры? Я попыталась высказать некоторые свои мысли на этот счет и получила еще больше едких комментариев от Ирэма. В спор неожиданно вмешалась Лим:

— Пожалуйста, не будем ссориться, — взмолилась девушка. — Даша сделала это по моей просьбе.

Маг осекся, сумрачно поглядел на Лим, сплюнул и пошел к телеге. Весь остаток дня он провел с Букашкой. Жабеныш явно что-то искал, и маг следовал его указаниям, ведя телегу по переплетениям старых трактов. Лим на минутку присела рядом и взяла меня за руку, благодарно улыбаясь сквозь слезы. Девушка не произнесла ни слова, лишь сжала мои пальцы.

В какой-то момент, несколько часов спустя, когда телега уже еле тащилась по тракту в гору, буккан что-то возбужденно проквакал магу. Тот остановил повозку, вышел (мы все последовали за ним) и спросил:

— Ты уверен, дружок?

— Даа, даа! — закивал жабенок, свесившись с плеча Ирэма. — Это здесь! Эти места… я узнаю их… я жил здесь когда-то…

— Не знал, что тут есть поселения, — задумчиво проговорил маг, посматривая на быстро темнеющие тени под деревьями.

— Есть. Были. Это очень мааленький шанс и … — прошептал Букашка.

— Единственный, — договорил за него Ирэм. — Боюсь, дальше придется идти пешком. Дорога поднимается на холм.

— Глупая идея, — проворчал Узикэль, когда мы двинулись за повозкой, кутаясь в плащи и стуча зубами в усиливающейся прохладе. — Эта нечисть заманит нас в лес, заведет к своим приятелям-тварям и сожрет.

— Ну, почтеннейший, — с непроницаемым лицом заметил Эгенд. — Вам-то нечего бояться — лесной народец не станет есть родню.

 Все захихикали, сдержалась лишь я – негоже смеяться над компаньоном.

— Очень смешно, — файнодэр скривился, демонстративно приотстал, изображая обиду, но потом догнал нас и старался держаться рядом со мной.

Мы шли, пока позволяли сумерки и луна, выползшая из-за облаков. Маг объявил привал. Никому не хотелось лезть в темноту телеги, все расселись вокруг костра, укрывшись за скальным обрывом. Пламя было живое и горячее, не чета тому магическому огню, что хоть и давал тепло, но не согревал душу. Ниш ворчал, что нас видно за несколько часов пути. Эльфы по очереди несли вахту на скале.

Когда мы поели, Ирэм негромко обратился ко мне:

— Твой маленький подопечный утверждает, что когда-то жил с людьми.

Я кивнула, радуясь, что маг не выбрал в качестве меры наказания презрительное молчание.

— Да, он дружил с маленькой девочкой, но, повзрослев, она уехала.

— Баольбин говорит, что во владениях его хозяев была телега с самоцветом.

— Да, точно! — я заволновалась. — Но там ли она еще? Времени прошло немало.

— Боюсь, больше, чем мы думаем, — согласился маг и добавил, помолчав, — ты поступила безрассудно. Напомни, в твоем мире, кто ты? Охотница за удачей?

— Угу, очень смешно. Я учительница.

— Трудно поверить.

— И мне… сейчас. Даже не знаю. Наверное, я слишком долго была рассудительной. И вот результат… — я закашлялась, — холодает. Когда холодно, начинаю кашлять. Бабушка говорила: бухикать.

— Как?

— Бухикать, — повторила я по-русски.

— Странное слово. Странный язык. Странный мир. Понимаю теперь, почему вы не видите искр и не умеете ими пользоваться. Слава богам, что не умеете. Вы давно бы погубили себя, имея такие Источники.

— Мы и без них себя почти погубили, — вздохнула я. — Что же это за Источники такие, хотела бы я знать. Нам и без них проблем хватает.

Вопрос прозвучал риторически. Маг не мигая глядел на пламя. Огонь отражался в его глазах.

— Больше не рискуй зря, — сухо сказал Ирэм. — Мир жесток, но если уж завела друзей, не геройствуй, а думай о чужих чувствах.

— И о твоих? — спросила я с вызовом и предательской дрожью в голосе.

— О моих можешь не беспокоиться, — маг посмотрел мне прямо в глаза и горько усмехнулся. — Я привык… к потерям.

— Ты грустишь, — тихо сказала я. — Раньше ты был веселее.

— Эти места… этот старый тракт. Мне многое тут напоминает именно о них, о потерях.

***

***

— Ирэм, — сонно сказала Лим, — расскажи что-нибудь. Одну из историй, что случилась с тобой, когда ты занимался поиском пропавших людей.

— Многие из них закончились не очень хорошо, — с неохотой сказал маг. — Вон, Букашка знает.

Буккан пригорюнился и кивнул.

— Тебе не нужно слышать этого, Лим, — пояснил Баольбин.

— Расскажи тогда о своих путешествиях, Ирэм, — попросила девушка.

— Что ж. Надеюсь, ты не расстроишься, — маг усмехнулся. — Куда не посмотришь, везде беды, смерть и несправедливость.

— Я знаю, — тихо сказала Лим.

— На Драконьих островах, в Королевстве Тиклэ, я услышал от одного местного мага одну историю.  Прежде островами правили Семь Верховных драконов. Они были непобедимы и практически бессмертны до тех пор, пока забирали у порабощенного народа их дев. Девственниц из старых семей, наделенных особой магией искр. Драконы не видят искр, но чувствуют их. Они брали дев в себе в жены, и хотя все Правящие и их родня – оборотни, не жили с ними как с женщинами, а укладывали на брачное ложе, чтобы пить искры. Девушки полагали за счастье прожить после первой «брачной ночи» десять-пятнадцать лет, а потом… старели и умирали. Так продолжалось, пока один из Верховных не влюбился в свою наложницу так горячо, что решил сделать ее своей истинной супругой. Он был жесток и коварен, но не учел одного – дева полюбила другого человека. Тот человек… это и был лекарь, с которым я имел честь познакомиться. История Правящих закончилась – острова освободились от их правления. Благодаря любви. Но несколько Верховных еще живы. (* историю дракона и девы читайте в романе "Желание Дракона")

— К чему ты это? — спросил Ниш, зевая.

— К тому, что любовь побеждает даже то, что считается непобедимым, — тихо сказал Михо.

— Ты прав, друг мой, — кивнул маг. — Давайте спать. Завтра грянет буря, нам придется несладко.

Но мы сидели вокруг костра, в тягостном молчании, и каждый думал о своем. Я – о том, что могла бы стать магиней и остаться в этом мире. Кто ждет меня дома? Какую пользу там могут принести мои способности видеть искры?

На следующее утро мы въехали под сень розовых кленов, что привело Букашку в страшное волнение.

— Это здесь! Мы совсем близко! Эту рощу посадили мои добрые друзья из лесного народа, специально для моей хозяйки Илы. Листья розового клена хороши в снадобье… не помню … какими же огромными они вымахали!

— Сколько им лет? — пробормотала я, глядя на кряжистые деревья.

— Куда теперь? — нетерпеливо спросил Ниш.

Но Букашка уже и так изо всех сил руководил и направлял, прыгая на лавке подле Ирэма. Телега кое-как миновала шаткий мост, въехала в небольшую долину и встала, заметно кренясь на один бок.

— Приехали, — сказал маг, вздохнув. — Судя по всему, развалился один из треснувших камней. Теперь, если не найдем хотя бы один самоцвет, никуда не двинемся. Ниш отправил Кусаку к Кендиилу, она сможет принести в мешочке небольшой камень, но этого мало.

— Я вижу дома, — сказал зоркий Эгенд. — И чувствую присутствие людей.

— И магии, — добавил Ирэм. — Будем надеяться, что это не ловцы. Ниш.

Тролль кивнул и скользнул в тень телеги. Секунда –  и он растворился в ельнике. Мы ждали в накренившейся повозке, а ветер задувал под полог.

— Буря уже близко, — бросил Ирэм через плечо.

Маг стоял у проема задней платформы и вглядывался в лес за полуразрушенным частоколом.

— Это он? Блез? — вздрогнула я.

— Нет, не думаю, но нам от этого не легче. Природа всегда отвечает ударом на удар. Особенно на магический. Я знал, что когда волна черного колдовства докатится до северного святилища, будет отклик. И нам повезло, если идет обычная буря.