Испытательный срок. (СИ) - Гусина Дарья - Страница 14

Я подняла бровь.

— … а не люди, вроде тебя,— тактично договорил Альд.

— Такой вариант возможен, — признала я. — Альд, сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

— Всего лишь?! Я думала, двести.

— Я похож на двухсотлетнего мужчину?

— Откуда я знаю? Вы же, эльфы, долго живете.  Я о вас читала.

Альд отсмеялся и сказал:

— Мы долго живем. Но долголетие – это способность управлять внутренними искрами. Она приходит уже в зрелом возрасте, лет до сорока мы совсем как обычные хуми.

— Как ты думаешь, сколько лет Ирэму? — задумчиво поинтересовалась я.

— Думаю, не больше тридцати. А ты сама у него спроси. Вот он идет.

Я крутнулась и оказалась лицом к лицу с магом. Тот стоял, улыбаясь своими складочками под глазами:

— Что Даша должна у меня спросить?

— Сам выясняй, — Альд подтолкнул меня ближе к Ирэму, и тот послушно положил руку мне на талию.

— Как твоя голова? — спросила я, чувствуя, как маг аккуратно и немного механически водит меня по «танцполу».

— Побаливает, — признался маг. — Орки были так благодарны, что угостили меня крепкой настойкой. Очень крепкой.

— Что за лекарство ты пьешь?

— Травы для поддержания сил.

— Я хотела спросить, есть ли какие-нибудь новости… ну, в плане нападений и прочего… ты же говорил с магами вон за тем столиком? Если это не секрет, конечно.

— Секрет? Отчего же. Никаких секретов. Новостей много. Нечисть продолжает нападать. Эльфийское войско выступило на тракт в полном составе. Цены на кукурузу выросли, поэтому я дал Огунду еще одну монетку. Ах, да. Северные кланы троллей объединяются. Такого отродясь не было. Говорят, ведет их восставший из мертвых тролль Буушган, который погиб из-за применения Кэльрэдином запретной магии и был воскрешен богами ради мести нечестивцу… и чтоб другим неповадно было.

— Мороз по коже, — пробормотала я, не преувеличивая. — Господин Ирэм…

Маг сделал удивленное лицо и осмотрел меня с головы до ног.

— Господин Ирэм, — твердо повторила я, — в это тяжелое… страшное время, когда каждый должен стать на защиту Родины, могу ли я обратиться к вам с просьбой?

— Можешь, — несколько опасливо проговорил Ирэм. — Только с защитой Родины – это не ко мне. Это вон к ним, — он кивнул на группу эльфов. — Это они магов в армию набирают.

Словно услышав слова коллеги, эльфы все как один уставились на Ирэма. Тот весело продемонстрировал им запястье с Плетениями, свидетельствующими о том, что он нужный и важный работник – тележный мастер.

— Обязательно! — с жаром заявила я. — Обязательно вступила бы в доблестные войска Кэльрэдина, если бы была магиней.

— А ты не магиня разве? Искры ты видишь получше меня, а я сильный маг, — мы остановились посреди кабака, Ирэм отстранился, требовательно посмотрел мне в глаза и вполголоса сказал: — Оглянись.

— Зачем?

— Я прошу. Оглянись. Что ты видишь?

— Где?

— Вот там в углу сидит молодой маг со своей невестой. Чистота и любовь. Белые искры. Красиво, да?

— Просишь, чтобы я пялилась на незнакомых людей?

— А ты пялилась. Все время, пока болтали с мальчиком-эльфом. И тебя это не смущало. А тот пожилой кларикон с больной ногой? Ты даже юбку подхватила, чтобы не задеть старика.

— Потому что он болен…

— Через штанину углядела? На нем проклятье, нога сохнет, черные искры, отвратительное зрелище, правда? Я не вижу черных искр, лишь ауру. А ты? На твоем месте я бы поменьше таращился. Если узнают, что ты видящая, можешь забыть про свободу.

Музыканты, как назло, разразились веселой мелодией, и большая часть подвыпивших посетителей пустилась в пляс. Сдается мне, здесь не только имбирный эль подают, а кое-что покрепче, из-под прилавка. Ирэм закружил меня в танце.

— Научи меня колдовать, — попросила я в лоб. — Искры-то я вижу, а как ими управлять, не знаю. Да и вижу-то не все и не всегда.

Ирэм задумчиво пожевал губами. Шепнул, дохнув теплым в ухо:

— А ты мне за это все расскажешь, договорились? Тогда я тебя не выдам.

— Да, — обреченно согласилась я.

Ирэм отвел меня на место и сел рядом. Альд пересел за другой столик и вовсю любезничал с сидящей за ним девушкой (судя по острым ушкам, но маленькому росту, полукровкой). Я заметила, что эльфу нравятся рыженькие. Прислушалась к собственным ощущениям: ничего не екнуло? Не-а. Ни капли ревности или обиды, даже радость какая-то внутри от того, что для Альда нашлось развлечение. Пусть хоть он повеселится.

В зал ввалилась толпа орков, по виду наемников, из тех, что в последнее время сотнями переправлялись на север в боевых эльфийских телегах. Эти телеги, проходящие мимо двора Банчиса, высокие и длинные, были похожи на вагоны в поезде. В каждой помещался небольшой отряд. Я не представляла, как громоздкие платформы передвигаются по трактам, пока не рассмотрела, что повозки не цельные, а напоминают автобусы с «гармошкой», в которых в детстве я так любила ездить на крутящейся площадке. Особо длинные «поезда» извивались на поворотах подобно гусеницам. Такая махина зацепит, снесет в кювет и не заметит. Теперь мне стало ясно, почему во время перехода войска эльфы наложили запрет на передвижение почти всех пассажирских обозов.

В городе много орков, и дело не только в празднике, начал объяснять Ирэм. В этой войне оркам есть, что терять. Их земли граничат с тролльими. Сколько там их, северных кланов, готовых двинуться на материковый Ондиган? Никто не знает. Их дальних земель даже на картах нет. Все, что есть – это длинные, словно отрубленные пальцы, острова, изрезанные фьордами, хищно тянущиеся к скальным обрывам. Но тролли не любят воду, и кораблей у них нет. Значит, есть между островами перешейки, по которым попадают на материк жадные орды.

Я подумала о том, что где-то там, на пути тролльей армии - Земли рода Теклака. Боря рассказывал, как красивы заросшие травой склоны вокруг замка, открытые морскому воздуху. Теплое течение приносит дожди, на зеленых лугах бродят бесчисленные стада овец, священные камни отмеряют движение солнца. На древние земли приходят умирать старые маги и магини, доживая свой век под крышей орочьих семейств. Их искры со смертью уходят в выставленные кругами камни. Обелиски копят магию, словно огромные самоцветы, и, по пророчеству, в минуту смертельной для всех живых существ опасности, отдадут ее во спасение.

Ирэм куда-то исчез. Я вдруг поняла, что уже несколько минут рассеянно прислушиваюсь к разговорам орков за соседним столом, и мои мысли текут в унисон со словами седоватого наемника с покрытым шрамами лицом.

— … род Теклака. Истреблен или изгнан за Ондиган. А замок стоит пока под присмотром двух старых магов из хуми, но только долго ли ему стоять? Тролли сметут защитников, и Буушган Воскресший предъявит свои права на земли рода.

— Неужели правда, что говорят о Буушгане? — спросил молодой наемник с татуировками на могучих плечах. — Что он воскрес из мертвых и вернулся к своему народу, чтобы объединить его против Медноволосых?

— Чушь! — прогудел в кружку с пивом лысый орк, украсивший свои крупные уши костяными колечками. — Тролли не пользуются магией. А если бы и пользовались, кому такое по силам? Вот, что я вам скажу: или Буушган жив, или кто-то другой назвался его именем.

— Хотелось бы, чтоб твои слова оказались правдой, — задумчиво проговорил воин со шрамами. — Но вот, что скажу я: многие сотни лет тролли нападали кланами, и в этом было наше спасение. Они между собой грызлись не меньше, чем с орками и аклидийцами. Аклидия до сих пор держалась только потому, что тамошние купцы подкупали и стравливали отдельные кланы между собой. Должно было случиться что-то невероятное, чтобы за несколько месяцев тролли сплотились вокруг одного вождя. И если правда, что его самого и приближенных к нему воинов не берет никакое оружие…

Орк замолчал. Молчали и наемники, подавлено глядя перед собой. Совсем молоденькая орчанка даже побледнела и сидела, кусая губы. Я и раньше видела среди орков-воинов женщин, мало уступавших мужчинам в силе, но таких юных встречала впервые. Темные волосы девушки были заплетены в тоненькие косички, собранные пучком на затылке, грудь покрывал кожаный доспех с вплетенными в дырочки ремешками. Будь она хуми, я дала бы ей лет восемнадцать, но орки, и мальчики и девочки, всегда выглядят старше. Девчушка сидела ко мне лицом. Она напомнила мне Борю, и в душе снова шевельнулись обида и тоска. Потом девушка подняла брови и сморщила нос. Я вгляделась в ее лицо внимательнее. Чтобы не слишком откровенно пялиться на девушку,  села вполоборота к соседнему столу, продолжая прислушиваться к разговорам орков.