Смеющаяся Тьма (СИ) - Громова Полина - Страница 13

— Ничего страшного.

Я впустил его в нашу с мамой гостиную, плотно прикрыл дверь. Юрис устроился на диване, я сел напротив него.

— Он вообще часто бредит во сне?

— Не очень. Раньше этого почти не случалось. Но вот уже несколько месяцев, как я слушаю по ночам его странные рассказы. А ты не знал?

— Откуда? Он с родителями уже лет двадцать, как вместе не живет… Но ты лучше говори, что он по ночам рассказывает.

— Ну… Сегодня ночью он рассказывал про какие-то башни, — забросил пробный камень я. Юрис напрягся. — Он называл их номера, я уже не помню, какие, и про фронты говорил. Он у вас воевал, что ли?

— Не знаю. Дальше, дальше. Что-нибудь еще было?

— Одну из башен хотели захватить. Дед сказал, что у них уже все готово и осталось только созвать дожди — этого я не понял. Говорю же, бред…

— Захватить башню? — прошептал Юрис, не слушая меня. — Но ведь башня — всего лишь точка. С другой стороны, если ее вывернуть в отрицательном пространстве, получится такое убежище — они и мечтать не могли! А дожди помогут найти им входы… — он вдруг взглянул на меня. Я, старательно изображая полное непонимание интереса к словам полусумасшедшего старика, осторожно вызвал второе зрение.

— Рик, что-нибудь еще было? — спросил Юрис, ничего не заметив.

— Еще он говорил про крыс.

— Крыс?

— Да, крыс. Дед сказал, от них нет никакого толку.

— А-а… — протянул Юрис. Его вторая тень полыхнула грязно-желтым. Испугался?..

— Крысы ничего не могут решить, — добавил я.

— Крисы, — поправил Юрис. — Это сильнейшие существа, но толку от них правда никакого… Все гораздо хуже, чем мы думали…

Я решил, что пора изобразить святую простоту более очевидно.

— Юрис, о чем ты?

Он словно опомнился, неловко заулыбался.

— Не обращай внимания, Рик. Мой дедушка болен, у него бывают видения. Его лекарь попросил меня следить за ними и по возможности развеивать их. Но, видишь, как получается? Здесь, в реальности, я еще как-то могу помочь своему бедному дедушке, а во сне они возвращаются с новыми силами. Я прямо не знаю, что делать.

И тут я решил сыграть по-крупному.

— Это еще что! У меня есть одна приятельница, она с бабушкой живет. Так вот та совсем без ума осталась, день и ночь твердит, что планеты будто бы приближаются к солнцу, а тени листьев накрывают землю. Еще она стихи читает про мертвых королей, пауков и умные печати. Она так и говорит «умные печати». Сам слышал, такой бред! — я произнес эти слова так, словно хотел посмеяться над старческим безумием. Но я замечал, что с каждое мое слово Юрис воспринимает все серьезнее и серьезнее. Вот это да! — От этой бабки уже все лекари давно отказались. Ее осталось только в скорбный дом отдать, да ведь у нее целый особняк в собственности. Хельга — это моя приятельница — очень боится, что та дом подожжет, пока все спят, и…

Юрис вскочил.

— Рик, а ты можешь познакомить меня с этой девушкой?

Я старательно выгнул брови. Он понял, что сделал глупость, присел, объяснил:

— Я хотел бы поговорить с ней, может, она знает, как помочь моему деду. Очень не хотелось бы отправлять его в скорбный дом, он ведь еще крепкий. А вот видишь, соседям спать мешает, оказывается. Неизвестно еще чем это может обернуться, понимаешь?

— Да, пожалуй, Хельга может кое-что знать! — согласился я, запоздало сообразив, что выболтал имя. — Она вообще славная девушка. Если сможет помочь, никогда не откажет. Я сегодня к ней как раз собирался зайти. Но ты, наверное, спешишь?

— Нет, нет! У меня много свободного времени! — Юрис снова поднялся с дивана, хотя и не так поспешно. — Можем идти прямо сейчас!

— Отлично! Тогда идем!

По дороге я разволновался так, что стал говорить без умолку. О «бреде» деда Симеона я больше не заикался, как не произносил ни слова о загадочной бабушке моей не менее загадочной приятельницы Хельги. Но молчать я просто не мог. Поэтому Юрису пришлось выслушать долгий рассказ о том, какие книги я люблю читать и почему. Я всеми силами пытался заставить его говорить с собой, но он отвечал невпопад, чаще всего односложно, или вовсе кивал головой — я тебя слушаю, мол, продолжай. Что же я такого ему наговорил, хотелось бы знать?.. Парень был глубоко погружен в свои мысли. Ну и ладно, пусть будет так, лишь бы он ничего не заподозрил.

— Рик, нам еще далеко идти? Может, лучше было бы взять извозчика? — спросил наконец он.

— Да нет, мы уже почти пришли. Сейчас только улицу перейдем…

Смеркалось. На улицах уже зажгли газовые фонари. Перекресток наваждений ждал меня, он весь трепетал от нетерпения. Я вспомнил, каким видел его в первый раз, той снежной ночью, когда мир бы другим и другим был я сам.

Как только мы вышли на перекресток, я крепко схватил Юриса за запястье и крикнул в воздух:

— Хельга, я привел его!

Я не боялся показаться смешным или сумасшедшим. Улицы были почти пусты, но даже если бы здесь сейчас было полно народу, это ничего бы не изменило: я бы все равно закричал. Только бы она меня услышала…

Юрис вырвал свою руку из моей, дернулся в сторону, отскочил шага на три. Он был уверен в своих силах и нисколько не казался испуганным. Но и скрыть удивления он не смог. Я отвел взгляд в сторону.

— Извини, Юрис.

Он сморщил лоб, прищурился, как будто бы изо всех сил напряг зрение. Но тут же неловко дернул головой, потряс ей из стороны в сторону и посмотрел нам меня чуть ли не испуганно.

— Рик, ты…

Он не договорил. На сцене появилась Хельга.

— О, какие люди! Надо же, я думала, что чернокнижники вывелись, — сказала она, выскользнув из воздуха недалеко от нас. — Что же ты так оплошал, а?

Юрис отступил еще на несколько шагов, так что мы трое образовали вершины почти равностороннего треугольника.

— Кто вы? — нахмурив брови, спросил Юрис.

Хельга пожала плечами.

— Какая разница? Не думай об этом. Думай о том, кем теперь станешь ты.

Все его тело было одной напряженной мышцей. Отвечать Юрис не торопился.

— Ты знаешь Закон, — заговорила вновь Хельга. — Как ты поступишь?

Может быть, мне это только слышалось, но в ее интонациях присутствовала немалая доля сарказма. Юрис медленно кивнул.

— Я знаю Закон. Но ведь если никто из вас двоих не выдаст меня, мне ничего не грозит. — На его губах появилась нехорошая улыбка. — Я знаю способ заткнуть рот любому. Ты! — он ткнул пальцем в Хельгу. — Кем бы ты ни была, я вызываю тебя на поединок.

— Поединок? — Теперь черед удивляться настал для Хельги. — Но ведь это тоже нарушение Закона. Поединки между магами там, где находятся люди, строжайше запрещены.

Юрис осклабился.

— Все — или ничего, — он посмотрел на Хельгу, на меня, потом снова на Хельгу. — Слишком уж ловко здесь все было подстроено. Я обвиняю вас, кто бы вы ни были, в провокации и злонамеренных действиях. Я вызываю вас на поединок. Если победителем стану я, моя сила остается за мной, никто даже не узнает об этом бое. Ваша кровь смоет мой позор. Если побеждаете вы — что ж, мы поменяемся местами… Защищайся!

Не знаю, кто говорил в нем, но это был точно не шестнадцатилетний мальчишка, который регулярно навещал своего деда. Даже голос не принадлежал тому Юрису. Этот голос, равно как и слова, произносимые им, совсем не шли к напряженной мальчишеской фигурке, замершей перед Хельгой.

— Защищайтесь! — потребовал он снова. — Ну же!

— Оба-лдеть… — протянула Хельга, покачав головой.

А потом она сделала почти незаметный жест.

Юрис закричал, выгнулся, рухнул на колени. Я было бросился к нему, но вовремя остановился. Хельге бы такое поведение не понравилось.

— Как же тебя угораздило? — покачала головой Хельга, вглядываясь в скорченную фигуру противника, словно в страницу с неразборчиво написанным текстом. — Я смотрю, ты собственного брата сделали слышащим, не пожалел, а купился на сказку. Даже на ауру Рика взглянуть не удосужился…

Юрис ничего не ответил. Он стоял на коленях, приглушенно охая. Его руки были выставлены вперед, но он не мог пошевелить ни одним пальцем, как будто бы малейшее движение должно было принести ему невероятную боль. Как будто бы с его рук разом сорвали кожу. По ладоням струилась и капала в грязный снег какая-то желтоватая жидкость. Но это было еще не все. Юрис на глазах старел. Из подростка он стремительно превращался в древнего старика. Даже дед Симеон по сравнению с ним выглядел бы еще молодым.