Дело о Короле оборотней (СИ) - Петровский Александр Владимирович "Алекс" - Страница 25

— Вася, ты провёл очень шумное сражение, — напомнил я. — Разбудил тут всех постояльцев. Сейчас самое меньшее десяток людей смотрят на нас. Ты хочешь прикончить губернаторского выплодка при десяти свидетелях?

— Э-э-э… Пожалуй, нет, — опомнился он. — И что мы будем с ним делать?

— Отдадим его родителям, конечно же. Меня наняла его мать, если ты не забыл. Ведь именно ты уговорил меня взять её в клиенты.

— Тебя тоже казнят, — сказал мне Олег. — Потому что ты скотина, сволочь и зоофил, таких нельзя оставлять в живых.

— Замечательный ребёнок, — сказала Тома. — Может, наплевать на свидетелей? Не пойдёт же провинциальный губернатор против спецслужбы Императора? Или пойдёт?

— У моей мамы есть болонка. Пойди, зоофил, трахни её. Она в сто раз лучше этой суки.

От моей затрещины мальчишка отлетел на пару шагов и упал на спину с залитым кровью лицом. Он больше не говорил гадости, только тихонько хныкал.

— Мы идём спать, — решил я. — Придурка возьмём с собой. Ты, Вася, отправь сообщение его матери. Пусть забирает к хренам своё порождение.

— Как я отправлю? — растерялся Вася.

— Как-нибудь. Мне без разницы.

— Я никуда с вами не пойду, — снова заартачился Олег, не переставая плакать. — Я король! Иду, куда хочу.

— И чего желает Ваше королевское Величество? — вкрадчиво поинтересовалась Тома, отвесив ему очередную затрещину. — Пойти спать или отхватить ещё одну оплеуху?

Примерно в полдень следующего дня, у меня дома, супруга губернатора орошала слезами счастья собственного сынка, а он в ответ угощал её немыслимыми оскорблениями. Ещё он постоянно заявлял, что он король, и мать с улыбкой подтверждала его права на престол. Он жаловался ей, что я всю ночь его избивал, она дула на ссадины на его лице и целовала их, уверяя, что теперь всё быстро заживут. Я ей объяснил, что её ангельский ребёнок отхватил от оборотня, и это не было чистой ложью — Тома по его физиономии тоже пару раз приложилась.

Уладив со мной все финансовые вопросы, губернаторша ушла, забрав с собой Олега и Васю, и я, наконец, смог кое о чём расспросить напарницу. Вася и так видел и слышал больше, чем нужно. Его интересовало то же, что и меня — почему оборотни беспрекословно нам подчинились. Этими вопросами он так доставал нас всю обратную дорогу, что я уже всерьёз подумывал навешать оплеух и ему. Тома ответила, что похитители — монархисты, а она — дочь королевы, как же им её не слушаться. А я просто и однообразно слал Васю на хрен, больше сказать мне было нечего.

— Стас, тебя здорово беспокоит, почему та женщина тебе подчинилась? — улыбаясь, спросила Тома, она последнее время часто улыбалась.

— И почему же? — буркнул я.

— Монархистка, когда общается с людьми вроде меня, из королевского рода, должна соблюдать древний придворный этикет. Или протокол? В общем, что-то из этого.

— Зачем?

— Стас, они слегка чокнутые. Они хотят восстановить не только трон, а весь образ жизни той эпохи. Сословное деление, каннибализм, турниры с поединками насмерть, закрытые границы, ну, и придворный протокол тоже. Им кажется, что если сделать так, вернётся и счастье. По крайней мере, к некоторым.

— А оно было, это счастье?

— Без понятия. Никто не помнит. Но уверены, что было.

— Я читал, в Империи тоже есть люди, которые считают, будто раньше всё было лучше.

— У вас это в основном старики. Им, конечно, было лучше, когда они были моложе. Так вот, монархисты соблюдают этот протокол, а он гласит, что простолюдины должны беспрекословно подчиняться людям королевской крови противоположного пола.

— Постой, не так быстро. Те двое — монархисты, они соблюдают протокол, поэтому мужчина обязан подчиняться таким, как ты, а женщина — мужчинам-оборотням королевского рода. Я правильно понял?

— Да.

— Откуда он знает, что ты из королевского рода?

— По запаху, Стас. Мы пахнем чуть-чуть не так, как остальные.

— Но ты стояла далеко от него.

— У меня течка, ты забыл? Я благоухаю на всю округу. Иногда даже сама свой запах чувствую, настолько он силён. Не сомневайся, он тоже учуял. И подчинился.

— Это я как раз понял. Я не понял, почему она подчинилась мне.

— Решила, что ты тоже королевского рода.

— Но я человек, а не оборотень! Как можно спутать? Любой способен запросто различить с первого же взгляда!

— Они загримировали губернаторского ублюдка под человека. Почему бы им не поверить, что кто-то загримировал тебя под эльфа?

Что-то она недоговаривала. Считалось, что оборотни никогда явно не лгут. Зато очень даже способны обмануть недомолвками. Та женщина действительно повела себя так, будто я королевский оборотень, но я не похож на оборотня даже в темноте. И уж точно не пахну оборотнем, да ещё и на такую дистанцию. Да и ветер дул слабенький и сбоку, а не от меня к ней. Вряд ли она вообще могла унюхать мой запах, ещё и на фоне волчицы с течкой.

А может, в этом всё и дело? Она не знала, кто я, но раз я заодно с Томой и уверенно приказываю, значит, тоже из королевского рода оборотней? Вышибала на постоялом дворе, увидев Васину бляху, решил, что все, кто с ним пришёл, тоже агенты спецслужбы. Наверно, и с похитителями получилось что-то похожее. Объяснение не очень, но другого у меня нет. Ведь не могли же они там все, и Тома тоже, разыгрывать комедию для меня, единственного зрителя? И ради чего? Неужто ради денег от супруги губернатора?

— Стас, ты уже решил, что я заодно с этой бандой? — со смешком поинтересовалась Тома. — Угадала?

— Почти. Мы с тобой единственные, кто получил доход от похищения ублюдка.

— Не единственные. Ещё Василий. Он раскрыл непростое дело, укрепил репутацию у начальства, и обзавёлся покровительством губернатора. Или у вас в Империи это ничего не значит?

— Ещё как значит, — хмыкнул я. — Ладно, Томочка, чем займёмся?

— Случкой, конечно. Сколько я на лошади проскакала! Читала, у некоторых эльфиек от верховой езды даже оргазмы случаются. У меня — нет, но возбуждает здорово. И при этом течка жизнь тоже не облегчает.

Меня в очередной раз передёрнуло. Никак не привыкну, что она говорит о сексе волчьими словами. Но что поделать, в Вервольфе так принято. Может, и её от каких-нибудь наших обычаев в оторопь бросает. Например, от лжи. Помню, как удивлялась одна девица-оборотень на курорте Люпус-бич, когда туристка из Империи сказала, что ей тридцать пять лет, а потом выяснилось, что пятьдесят два. А когда я объяснил, что многие женщины пытаются занизить себе возраст, и никто их за это не осуждает, раз десять повторила «Это же ложь!», а потом сказала что-то очень неприятное об эльфах.

Но Тома — пограничник, с лжецами она сталкивается каждую свою смену на пропускном пункте. Наверняка давно привыкла. В казино она допрашивала подозреваемых наравне со мной, и очень спокойно относилась к их вранью.

— Может, на пляж съездим? — предложил я. — В смысле, после того самого. Или снова будет дождь?

— Нет, дождя не будет. С удовольствием поплаваю.

— А ты хорошо плаваешь?

— Как волчица, — снова улыбнулась она. — По-собачьи. Не бойся, не утону. А там есть где уединиться?

— Конечно. Найдём, если понадобится.

— Понадобится, не сомневайся.

До пляжа от моего дома примерно полчаса быстрой ходьбы, но я уже считал себя обеспеченным человеком, и мы за пятнадцать минут домчались на такси. Пляж был полупустым, я расстелил на песке одеяло у самой воды, на него мы сложили свою одежду и обувь. Плавки и купальники здесь были не в чести, лишь пара солидных дам с внуками открыли только грудь, остальные, и мужчины, и женщины, купались и загорали обнажёнными. Я предложил сразу пойти в воду, но Тома на мгновение замерла, втягивая носом воздух.

— Где-то здесь девка Василия, — сказала она. — Этот запах ни с чем не спутать.

— Какой запах?

— Она пахнет рыбой. Не совсем рыбой, не такой, как в этой реке или в Тёплом море. Но рыбой.