Дело о Короле оборотней (СИ) - Петровский Александр Владимирович "Алекс" - Страница 23

— Лошадей бери, — ответил он мне. — Их у нас полно. Гвардейцев я тебе не дам, их всего двое свободных, кто-то же и офис должен охранять. С ними я сам поеду проверять дальние постоялые дворы. Хотя и уверен, что преступники остановились в ближнем к границе. Чего ты ещё хотел?

— Бляху спецслужбы. Лицензия частного сыщика — не совсем то, что нужно предъявлять при аресте.

— Бляхи в полиции, Стас, а в спецслужбе — жетоны. Но я тебе жетон не дам. Не доверяю тебе. Ты с нашим жетоном нехороших дел натворишь, а мне потом за них отвечать. Тот, что был тут передо мной, ответил жизнью. Я не хочу.

— Он ответил за свои косяки, а не за мои, — напомнил я. — Ты хочешь отловить этого Олежку, или тебя волнует, как бы я заодно не срубил пару монет с бляхой спецслужбы?

— Жетона ты не получишь. Но с вами поедет Алла, у неё есть собственный.

— С ума сошёл? — ужаснулся я. — Она же секретарша, а не агент-оперативник! К тому же дура и малолетка! Это обуза, а не подмога!

— Зря ты о ней так, — осуждающе покачал головой Вася. — Она влюбилась в тебя по уши, вот и ведёт себя, как дурочка. Любовь — это не шуточки, а дело серьёзное. Я предупреждал её, чтобы поосторожнее с тобой. Но разве женщины кого-то слушают?

— Вася, ну вот на хрен мне сдалась твоя любовница?

Наверно, Алла подслушивала под дверью, потому что выскочила сразу же после моих слов, кипя от возмущения. Из квартиры Васи падал слабый свет факела, но даже его хватало, чтобы заметить, что прозрачная ночная рубашка на девице совсем ничего не скрывает, и что разглядывать там совершенно нечего.

— Сколько можно повторять — я не любовница Василия! — завопила Алла. — И я не дура! Уж не дурнее вас всех! И я не буду обузой! Я умею стрелять из лука и арбалета!

— Алла, а ты и вправду влюбилась в Стаса? — поинтересовалась Тома.

— Это не твоё дело!

— Может, и не моё. Просто хочу у тебя спросить, что такое любовь.

— Это такое чувство… такое… в общем, невозможно словами сказать, — растерялась Алла. — Это когда… ой, ну я не знаю!

— Я тоже не знаю, — кивнула Тома. — Зато отлично знаю, что такое ревность. Это чувство, когда другая женщина пытается соблазнить моего парня!

Последнее слово она прорычала, а ещё и слегка изменилась, в её облике стало чуть больше волчьего, а глаза загорелись красным.

— Оборотень! — Алла взвизгнула, метнулась обратно в свою квартиру и судя по скрежету ключей, заперлась на несколько замков.

— Вася, ты вот это чудо в пеньюаре пытался мне навязать для охоты на оборотней? Она же их боится сильнее, чем тигров в парке. Нет уж, или выдавай бляху, или поехали с нами.

— А кто тогда проверит дальние дворы? — спросил он.

— Розовый слон проверит, говорят, его недавно видели в парке. Я правильно понял, что ты едешь с нами?

Через пару минут мы втроём уже скакали к дороге, идущей вдоль реки. Вася так вооружился, что я стал побаиваться грабителей — серебра у него было больше, чем в ювелирной лавке. В колчане все пять стрел, арбалет, тоже заряженный серебром, два кинжала и шпага, которую можно смело назвать мечом.

— Ты собрался устроить личную войну с Вервольфом? — поинтересовался я. — Или надумал продать всё это гномам и куда-нибудь сбежать? А может, тебя мучает подавленное желание стать жертвой ограбления?

— Кто меня ограбит? Ты, что ли? — огрызнулся он.

— Я подумываю над этим.

— Спецслужба не может уберечь от смерти всех, кто на неё работает, зато может отомстить, куда бы убийца не спрятался.

— Да, Вася, помню. Убийцам твоего предшественника уж отомстили, так отомстили.

— Стас, хватит его доставать, — попросила Тома. — Он боится, и правильно боится. Вот у тебя хватит стрел, если эти типы без боя не сдадутся?

— Так весь этот гигантский арсенал не для них, а для тебя. В смысле, против тебя. Как видим, доблестный суперагент к обороне от тебя готов.

— Это ему так кажется.

Под такие разговоры мы добрались до дороги, что шла вдоль пограничной реки, и поехали в сторону соседней заставы выше по реке. Один раз наткнулись на пограничный патруль из трёх бойцов, один из них оборотень-полукровка в волчьей форме. Сержант поинтересовался, зачем мы болтаемся ночью возле границы, но Вася показал ему бляху, и все вопросы отпали.

И вновь доблестный агент стал ныть об оборотнях, которые, едва начнётся война, сразу же перебегут на сторону Вервольфа. Особенно его возмущало, что оборотни служат не только в местной полиции и провинциальной гвардии, но и в пограничных войсках, а это имперские силы, подчиняющиеся самому Императору. По его словам, генерал, командующий пограничниками, предал Империю, и только чьё-то высокое покровительство спасло его от ареста спецслужбой и военного трибунала.

Я посоветовал ему лично заменить следопытов-оборотней в полиции и погранвойсках, он в ответ стал описывать породы собак, которые используются как ищейки, и вполне бы могли заменить оборотней, тем более, им не нужно платить, достаточно еды. Тут уже не выдержала Тома и напомнила, что она — военнослужащая Вервольфа, и не нужно при ней выбалтывать тайны Империи. Я добавил, что отправлю кляузу губернатору, что старший агент спецслужбы продаёт секретные сведения потенциальному противнику. Вася обиделся и заткнулся, чем немало меня порадовал.

Из нас троих только Тома умела ориентироваться на местности. Я сжёг почти все свои спички, пока она раз за разом смотрела на карту и говорила нам, что сворачивать с главной дороги ещё рано. Вася, конечно же, даже не подумал, что нам может понадобиться огонь. Наконец, Тома сказала, что именно этот поворот направо — тот, что нужно, и примерно через час мы оказались у постоялого двора. Я бы не смог отличить его от любого другого, но она заверила, что это тот, куда мы ехали.

Разбуженный портье, немощный старик, изумлённо глядел на Васину бляху и убедительно рассказывал, что никаких постояльцев с детьми здесь нет вообще ни одного. И оборотней тоже нет, агенты могут убедиться, глянув в журнал, там все-все постояльцы записаны, здесь иначе никак нельзя, граница-то рядом совсем. Вася настаивал, портье продолжал врать, я уже собрался допросить его своими методами, но неожиданно оказалось, что Вася тоже умеет допрашивать.

Он внезапно выхватил кинжал и поцарапал старику горло. Кровь не хлынула, но заметно потекла. Откуда-то появился здоровенный парень, наверно, вышибала, увидел лежащую на стойке бляху спецслужбы, и попытался так же незаметно исчезнуть. Но я остановил его жестом, и он не посмел ослушаться. Оставив Васю разбираться с портье, я подошёл к вышибале.

— Спецслужба? — испуганно спросил он. — Но вы не из местного отделения, среди них нет оборотней.

— Тебе лучше не знать, откуда мы, — веско заявил я. — Дольше проживёшь. Сам расскажешь, что нам нужно, или вызывать допросную группу? Боюсь, старика этот сопляк зарежет, так ничего и не узнав.

— Интересует контрабанда? Так я ничего не знаю, даже что за груз ребята возят. А то, что я сам таскаю на ту сторону и оттуда, так то сущая мелочь, агентам из центрального управления до такого и дела-то нет, правда? Я ведь сам не местный, приехал из провинции Великой реки, кто мне ценный товар доверит?

— Опиши всех постояльцев, — приказал я. — Если не наврёшь — я о тебе забуду.

— Ну, это… В общем…

— Мне нужны те, кто заплатил тебе за молчание, — я знал, что так частенько делается, да все это знают, кому интересно. — Или всё-таки допросная группа?

Я был уверен, что Вася не имеет полномочий вызывать легендарную допросную группу спецслужбы, пытками и химическими снадобьями вытягивающую из людей и нелюдей то, что те пытаются утаить. Даже когда в деле лично заинтересован губернатор. Но рассказывать это вышибале не собирался.

— Номер тринадцать, — решился он. — В журнале записи нет. Там семья чистокровных оборотней — самец, самка и их детёныш, самец.

— Сколько ему лет?

— У оборотней же не угадаешь. Был бы он человеком, сказал бы, что лет пять-шесть. Но уже ругается, как сапожник. Нелюди, что с них взять?