Выйти замуж за злодея (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 28

   — Буду за Ашера искренне рада, — согласилась я. — Карточку присылать не надо.

   Сваха, сохранявшая принужденное молчание, вдруг притормозила рядом со мной и тихо произнесла:

   — Я отказываюсь c вами работать!

   — Спасибо. У меня не выходило придумать, как сказать, что вы уволены, — искренне поблагодарила я, и у Салазар вытянулось лицо. — Деньги можете оставить. Главное, больше никого не приводите ко мне домой.

   — До свидания, — жалобно пробормотала Рута вслед оскорбленным гостям и юркнула в тесный холл.

   Я поспешно захлопнула дверь, навесила крючок и обнаружила, что плетеная корзина исчезла. Похоже, мадам Богарт решила, что в ней будет удобно возить обеды для Шерочки.

   — Они стащили мою корзинку, — пожаловалась я. — А ты говоришь, что воровать нечего.

   — Давай вешалку подвинем, — предложила подруга.

   Видимо, мы немножко сошли с ума, потому что действительно попытались сдвинуть с места тяжеловесного гиганта, сделанного из железного дерева. Вешалка накренилась, как сломанная штормом корабельная мачта, и косо врезалась в стену, пробив стенную ткань и перекрыв проход. Некоторое время мы в молчании смотрели на безобразную баррикаду. Теперь к нам в дом точно никто не сможет войти. Выйти тоже будет проблематично.

   — Надо ее выпрямить, — задумчиво предложила я.

   — Утром поправим, — воспротивилась Рута. — Вдруг они решат пробиться боем и еще что-нибудь свистнуть.

   — Переплюнь, — буркнула я. Мы синхронно поплевали через плечо, как было принято на острове Анадари, и постучали по деревяшке. Вернее, я постучала о дверной косяк, а Рута — себе по лбу. Странная, право слово, привычка.

   — Кстати, как ты сумела их выкурить из нашей гостиной? Опрыскала цветочными духами или предложила отбивную? Вчера я ее обратно заморозила, — сказала она, поднимая упавшие с накрененной вешалки шарфики.

   — Призналась, что не хочу выходить замуж за маму Ашера.

   — И что она? — прыснула в кулачок Рута.

   — Смертельно оскорбилась.

   Среди ночи меня разбудил запах горелых трав. Спросонья плохо соображая, я приоткрыла глаза и приподнялась на локтях. Комнату заливала темнота, размытыми тенями высилась громоздкая старая мебель, но под дверью дрожала неровная полоска света.

   Поднявшись с кровати, я выглянула в гостиную. С дымящейся плошкой в руках мою дверь окуривало потустороннее создание в белом саване и с тремя вороньими перьями, воинственно торчащими из головы. Тишину спящего дома разрезал истеричный визг двух девиц. Я отпрянула в спальню, а привидение швырнуло в мою сторону курильницу. По полу рассыпалось нечто тлеющее и воняющее так, что хоть мертвых выноси.

   — Господи боже мой! — схватилось создание за сердце. — До обморока доведешь!

   — Ты что делаешь? — наконец признала я подругу.

   — Провожу ритуал очищения жизненного пространства от неприятностей, — развела она руками, намекая на нашу квартирку.

   В гостиной щедро горели свечи, а в воздухе витал густой дым.

   — Что ты спалила? — размахивая перед лицом ладонью, сморщилась я.

   — Как что? Всего понемножку… — проворчала она, но вынужденно призналась: — В кастрюле на кухне сожгла чай.

   — Весь?! — ужаснулась я и ринулась в кухоньку.

   — Я там окошко открыла, — уверила она, семеня за мной следом.

   Казалось, что в небольшом помещении случился пожар. Воздух был сизым от дыма, даже в носу засвербело, а на глаза навернулись слезы. Удивительно, как соседи среди ночи не позвали пожарников с водовозом, а заодно отряд стражей! Может, в отличие от меня, им повезло ночевать в каком-нибудь другом доме?

   — Зачем ты его палила? — раскашлялась я и спрятала нос в рукав ночной сорочки.

   — Во сне ко мне пришла бабка Шейрос и сказала, что дурных гостей привлекает наш чай. Я встала и его сожгла!

   — А бабка Шейрос не сказала, что если тебе приперло избавиться от заварки, то ее можно просто выкинуть? — рассвирепела я.

   — Ну… — замялась шаманка, — ты же знаешь, что бабка вообще была любительницей чем-нибудь комнаты задымить.

   — Да она курила табак и таскалась с трубкой по дому! — рявкнула я. — А твоей матушке врала, что изгоняла злых духов.

   — Она курила табак, порченный злыми духами, прямо как наш чай!

   — Это был элитный табак. Хорошо, что во сне бабка сказала чай палить, а не курить. Иначе ты забила бы самокрутку?

   — Ворчишь один в один, как моя матушка! Вот чем чай хуже табака? — встала в позу подруга. — Дымит не хуже!

   — Зато воняет так, что глаза слезятся.

   — Конечно, это запах сгоревших неприятностей, — попыталась выгородиться Рута. — Они сейчас выветрятся, а потом на нас снизойдет неудержимое счастье!

   — Надо открыть окна в гостиной, пока на нас галлюцинации не снизошли, — пробормотала я. — И свечи погасить. Только пожара нам не хватало.

   Как представила полыхающую голубенькую занавеску и обугленный с одного края любимый диван, даже дурно сделалось. Никогда бы не подумала, что сгоревшая заварка могла так невыносимо вонять. Словно шаманка-самоучка сжигала не чай, а трупы злых чайных духов!

   — Подожди, я еще не закончила ритуал, — спохватилась Рута. — Я призываю в наш дом приличного мужика, а то тебе всю неделю достаются какие-то неприличные. Один старый, другой маменькин сынок, а третий вообще Соверен Гард. Как ты без ритуала собираешься замуж выходить?

   — Найду новую сваху. По рекомендации, а не по объявлению в газете.

   — К-хм… — Рута почесала затылок и одно перо скособочилось в сторону. — Так, конечно, тоже можно.

   Пришлось открыть не только окна в гостиной, но и входную дверь, сначала в четыре руки с грохотом вернув вешалке вертикальное положение. Поджигательнице пришлось до утра бдеть воров на диванчике, пока злые духи несчастий неохотно изгонялись вместе с дымом и зловонием. Наутро шаманка проснулась безнадежно простуженная, а я с трудом оторвала голову от подушки — к рассвету на меня напала жесткая мигрень. Не помог ни один обезболивающий порошок.

Едва открылась аптекарская лавка, как я стояла возле прилавка и требовала с доброго дядюшки, всегда подсказывающего действенные снадобья, что-нибудь от горловой жабы, а заодно от головной боли. Лучше два в одном, но я не придиралась, можно и отдельно. На обратном пути заглянула в почтовой ящик и обнаружила письмо из монетного двора. Меня просили срочно приехать.

   Пока Рута, обвязавшая горло длинным полосатым шарфом, тихо страдала на диване, прихлебывая пустой кипяток за неимением чайной заварки, я поспешно собиралась в монетный двор. Голова трещала как проклятая, а из зеркала на меня смотрело измученное бледное создание с синяками под глазами.

   Я даже не сразу сообразила, о чем толкует сердитый счетовод. Сидела на жестком стуле перед громоздким конторским столом, таким чистым, будто за ним никто не работал, и напрягалась, вслушиваясь в быструю стрекочущую речь собеседника.

   — Госпожа Астор, ваша ссуда полностью погашена, — объявил он и, кажется, впервые за все время, что мы были знакомы, изобрази пусть натянутую, но улыбку.

   — Как погашена? Когда? — тупо переспросила я, решив, что ослышалась. Мало ли, какие органы чувств способна притупить сгоревшая чайная заварка.

   — Вчера.

   — Могу я увидеть копию расписки? — попросила я.

   На минуту, пока счетовод отлучился за документами — всего на одну безумную минуту, — я позволила себе думать, что деньги вернул старший брат Трэн. Но когда открыла любезно протянутую папку и проверила бумаги, то поняла, что в ритуале по изгнанию неприятностей, даже если Рута очень старалась, что-то явно пошло не так (может, чай был испорченный?). В графе для росписи стоял летящий, но узнаваемый росчерк Соверена Гарда.

   Он оплатил мой долг.

«Ведьма!» Соверен Гард