Крошка (СИ) - "Lia Agamine / Lianna Meel" - Страница 2

Если бы не течка, наверняка он смог бы хоть как-то нанести удар по болевой точке. Но, кажется, Арвен защищал именно эти опасные места, чтобы не отключиться. Ах, если бы у него был нож, он смог бы перерезать ему глотку. Да и доспехи бы не помешали — драться в шёлковом халате было каким-то безумием.

— Блять! — выругался он, а потом в отчаянии стал наносить удары, от которых либо ловко уворачивались, либо ставили блоки. Авилай тяжело дышал, хватая со стола первое попавшееся и кидая в альфу, который тут же уклонился и рассмеялся.

— А это уже нечестно, дорогой!

— А-а-агх! Я убью тебя! Тебе пиз… — Он не успел договорить, как вдруг снова покачнулся, держась за живот. Таким слабым он никогда в жизни себя не чувствовал. Всё тело дрожало, словно осиновый лист на ветру. Авилай не мог прекратить вдыхать мужской запах, от которого голова шла кругом. Впервые ему так сильно нравился чей-то запах. Все двадцать лет он терпел и не позволял себе близость с мужчиной, но сейчас тело предавало его. Авилай чувствовал себя слабым, беспомощным и ничтожным.

Император медленно подошёл к дрожащему злюке, касаясь его подбородка пальцем и приподнимая, заставляя посмотреть в свои глаза.

— Хватит себя мучить. Ты безумно хочешь, чтобы я тебя отымел. Тебе станет легче, обещаю. — Мужчина опустил руку к его горлу и тут же ласково сжал.

Авилай прекрасно почувствовал невероятную силу в этой руке. Если Арвенион использует её всю, то наверняка сломает ему шею. По всему телу пробежались мурашки. Стало страшно, стало жарко, но желание, спазмами растекающееся внизу живота, никуда не девалось.

Всё было совсем иначе, это какая-то иная течка. Альфу хотелось во много раз сильнее, да и по ногам уже столько стекло, что Авилай боялся, что смазка осталась где-нибудь на полу. Нервно сглотнув, он горячо выдохнул, не сопротивляясь. Да и сложно это, когда тебя за горло держит серьёзный противник.

Император взял омегу на руки и уложил на кровать. Он навис сверху и стал раздевать его, оголяя тело. Изредка он видел небольшие шрамы, в основном на груди или предплечьях.

Авилай был очень смущён — даже уши заалели. Он пытался остановить руки Арвена, но альфа тут же связал их какой-то шёлковой верёвкой, лежавшей под кроватью.

— М-м, даже не знаю, мне быть нежным или грубым? Выглядишь так, будто хочешь стонать от боли в свой первый раз. Могу устроить. — Император тут же развёл его стройные и подкачанные ноги, глядя на обнажённое тело солианца.

— Ублюдок, я точно тебя убью, испепелю, уничтожу, м… М-м? М-м-м!!!

Договорить список синонимов ему помешал язык императора, который ловко сплетался с его собственным. Горячие руки ласкали внутреннюю сторону бёдер, что блестели при свете свечей от переизбытка смазки. Когда триасец случайно коснулся омежьего члена, Авилай вздрогнул и выгнул спину, тихо застонав в поцелуй, который целиком и полностью вёл монарх.

Усмехнувшись, мужчина коснулся левой рукой его стоящего и изнывающего члена, а правой подцепил смазку тремя пальцами, которые и вставил в пульсирующий анус девственника. Он прекрасно понял, что является его первым мужчиной, по запаху — тот был невероятно чистым, сладким и привлекающим. Кажется, омега с такой приятной внешностью отпугивал альф своим характером и довольно внушительной силой для столь слабого существа.

Альфа вдыхал омежий аромат всё чаще, чувствуя, как чресла напрягаются, член твердеет и истекает смазкой под штанами. Силы держаться иссякали.

Омега под ним поджимал пальцы на ногах, сминая руками несчастную простынь. По животу его стекала сперма: пальцы внутри доставляли такое удовольствие, что он излился на свой пресс чуть ли не в первую секунду, как они вошли, надавив на комок нервов внутри.

Отстранившись от вишнёвых губ омеги, альфа посмотрел в затуманенные глаза брюнета, который смотрел в потолок. Рот его был приоткрыт и издавал тихие стоны, которые произвели сильный эффект на возбуждённого Арвениона. Определённо, этот омега принадлежит ему. Будет принадлежать ему. Навсегда.

Повернув Авилая на живот, он заставил его держаться на коленях и на связанных руках, поставив его в коленно-локтевую позу, чтобы девственнику было максимально приятно. Всё же лишаться невинности с таким размером — дело болезненное, как ни крути. Даже избыток смазки не поможет спокойно пережить расширение упругих стеночек и привыкание к альфе.

Однако, чтобы совсем сойти с ума от перевозбуждения, но облегчить омеге первый раз, император всё же нагнулся, раздвигая руками упругие половинки округлой попы.

— Ч-что т-ты делаешь, придурок? — наконец выдавил из себя омега, осознав, что происходит. Кажется, до этого он был в таком экстазе, что летал в каких-то иных мирах, поэтому никак не реагировал ни на что, а только стонал.

Император не ответил и облизал длинным языком анус, чувствуя концентрацию вкуса в этой белёсой смазке, что выделялась наружу каждый раз, когда дырочка солианца пульсировала. Чёрт, как же это заводило его. Весь омега, казалось, состоял из сексуальности. Ну как можно быть столь чувствительным, но при этом грубым и пошлым? О да, мужчина не сомневался, что его омежка очень похотлив и ненасытен. Обладая таким чувственным телом, нельзя быть каким-то другим.

И снова омега, имени которого Арвен Глоус не знал, застонал так протяжно и нежно, что император стал активнее его ласкать, ввинчивая язык как можно глубже, чтобы услышать ещё более громкое мычание в подушку.

Брюнет пыхтел, как паровоз, и двигал задом, пытаясь то насадиться посильнее, то вообще прекратить эту пытку. Он боролся со своим телом, пытаясь мыслить трезво, но, похоже, запах монарха его опьянял, судя по тому, как он вдыхал воздух; а действия так вообще подводили к пику блаженства.

Долго ласкать омегу император уже не мог. Внизу всё горело и тянуло, а член дёргался, желая вырваться на свободу и тут же очутиться в жаркой и тесной глубине. Альфа снял халат, а после развязал атласные штаны и скинул их, глядя на иностранного воина, который покорно стоял в столь унизительной позе с дрожащим задом, из которого текла смазка вперемешку со слюной. Восхитительная картина.

Мужчина коснулся своего твёрдого, как камень, ствола. Взяв немного смазки с бёдер течного омеги, он немного смазал его. Потом альфа взял член у основания и прижал головку ко входу, потираясь ей, прежде чем войти.

Авилай зарычал, ощутив прикосновения горячей плоти к самому заветному местечку. Из ниоткуда появились силы, и он тут же разорвал шёлковую верёвку, а после отполз. Омега попытался ударить альфу, но тот схватил его запястья вновь и уложил на живот, придавливая всем своим весом.

Арвен с силой уткнул голову брюнета в подушку, а потом всё же снова приставил член ко входу. Медленно надавив на анус, альфа продвинулся на несколько сантиметров, стараясь не сделать больно, но омега вырывался, кричал в подушку и мотал головой, напрягаясь всем телом, отчего было сложнее это всё провернуть — лишить невинности безболезненно.

Арвенион понял, что это бесполезно. Омега хоть и изнывал от желания быть трахнутым, но всё равно упирался. Ничего не поделаешь, раз омега столь строптивый. Но это на первых порах. Взяв брюнета за бёдра, он приподнял его над постелью и резко толкнулся внутрь, отчего Авилай вздрогнул, не проронив ни звука, хотя Арвен был уверен, что ему очень больно.

Парень смотрел на подушку, будучи приподнятым и совершенно поддерживаемым альфой. Серые глаза наполнились слезами, которые не скатывались по щекам, а просто застыли в глазах, мешая видеть.

— Прости, я не хотел делать больно. Это пройдёт, когда ты привыкнешь. Ты слишком яро на всё реагировал, мне пришлось быть жёстче, — шептал на ухо омеги триасец, ласково гладя его стоящий член. Даже после боли он не мог опасть — течка действительно была куда более сильной, чем обычно. И, кажется, в этом виноват этот длинноволосый ублюдок, который столь ласково шептал ему на ухо извинения.

— Заткнись, — прервал солианец его речи, чувствуя себя намного лучше по прошествии двух минут. — Ненавижу тебя… — сказал он тихо, но это прозвучало так обиженно-мило, что альфа не сдержал улыбки и поцеловал его в щёку.