Полоса черная, полоса белая - Островская Екатерина - Страница 13

Она ушла одна, даже не позвонив подружкам, чтобы договориться о месте и времени встречи. И только тогда зародилось сомнение. Проверить, где она находится и на какой номер звонила, труда не составило.

Через час он вошел в небольшой вестибюльчик ресторана «Иверия» и через стеклянную дверь увидел Ларису, сидящую к нему спиной за столиком. Вместе с ней сидел молодой человек с длинными волосами и густым пухом на щеках и подбородке.

Сердце забилось часто и гулко, то ли от того, что стало понятно, что жена обманывает его, то ли от стыда, что ему пришлось выслеживать ее.

Лариса растерялась, когда он подсел, но тут же взяла себя в руки.

– Я по делу заскочил, у входа договорился встретиться со своим информатором.

– Это который за мной следит? – рассмеялась жена. – Как тебе такое в голову пришло? Это… – она показала на молодого человека, – тот самый мой подопечный, о котором я тебе говорила. Его зовут Олег, и его сегодня выписали из клиники. Он уезжает домой и решил пригласить меня на дружеский прощальный ужин. Он живет в соседнем дворе. То есть квартирку там снимает.

Молодой человек сидел прямо.

Он был спокоен, но уголки его губ улыбались так, словно ему стоило огромных усилий сдерживать не улыбку, а презрительную и высокомерную усмешку.

Ерохин почувствовал, как пальцы сами сжимаются в кулак: так захотелось влепить по этому наглому рту.

Но он произнес спокойно:

– Я сейчас ухожу: я встретился с человеком, получил необходимую информацию, здесь меня ничто не задерживает…

– Ну, посиди с нами хоть немножко, – попросила жена, – ты нам совсем не мешаешь.

– Мы пригласили тишину, – вдруг пропел негромко Олег, – на наш прощальный ужин.

– Образованный у тебя друг, – не очень искренне восхитился Сергей, – с творчеством Вертинского знаком.

– И не только, – ухмыльнулся молодой человек и откинулся на спинку своего стула.

Олег был высок, немного сутул и, по виду, вовсе кисель. Таких даже бить неинтересно: никакого сопротивления не будет.

– Тем не менее мне надо бежать, – произнес Сергей, поднимаясь, – мне надо в отдел заскочить ненадолго.

– Как жаль, что вы не общаетесь, – вздохнула Лариса, уже взявшая себя в руки, – вам было бы о чем поговорить.

Ее приятель засмеялся и отвернулся в сторону. Но жену это нисколько не смутило.

– Как жаль, – вздохнула она еще раз.

– Удачи вам, – произнес Сергей и направился к выходу.

За крайним столиком у самой двери сидели трое мужчин. Один из них повернулся к Ерохину спиной.

Сергей остановился и взял мужчину за плечо.

– Беленов! Как я тебя не заметил, когда вошел? Что ты вообще тут делаешь? Ты же сидеть должен!

Мужчина наконец обернулся и улыбнулся широко.

– Привет, начальник. А мне сто пятую на сто седьмую поменяли. Разве ты не слышал? Я был в состоянии аффекта. Меня жена постоянно унижала, у меня была психотравмирующая ситуация.

– Я в курсе, что поменяли. Но тебе три года дали, как рецидивисту.

Мужчина засмеялся, а за ним и его приятели.

– Суд высшей инстанции отменил, – объяснил Беленов. – Мне назначили два года принудительных работ. Вот отмечаем с друзьями. Адвокат еще советует получить с ментов. За то, что ты, гад, меня при задержании избил.

– Ты на меня сам с ножом бросился.

– Так у меня психотравма эта самая… Я не соображал…

Ерохин обернулся и посмотрел на столик, за которым осталась его жена. Теперь они с Олегом склонились над столом и о чем-то переговаривалась шепотом.

– Ладно, – сказал Ерохин убийце, – в следующий раз бросишься на меня с ножом, поймаешь пулю.

– Поживем – увидим, – рассмеялся Беленов.

Ерохин вышел из ресторана, подошел к своей «девятке», которую спереди подпер багажник «Мерседеса», сел в машину, завел двигатель, сдал немного назад, потом попытался вырулить вперед. Сразу не получилось, но со второго раза удалось, правда, зацепив бампер «мерса». Сработала сигнализация дорогого автомобиля.

Ерохин рванул с места.

По пути он заскочил в магазинчик, взял бутылку водки. Дома сел за накрытый стол. Сразу плеснул себе почти полный стакан и начал закусывать остывшими котлетами и холодными макаронами с сыром.

Лариса вернулась быстро, бутылка еще была почти наполовину полной.

Правда, Ерохин перебрался с ней в гостиную. Он слышал, как открылась входная дверь, как в прихожую вошла Лариса, как она разувалась, не говоря ему ни слова, хотя видела и открытую дверь комнаты, и спину мужа, сидящего за столом. И бутылку водки, стоящую на столе, тоже наверняка видела.

Ерохин не обернулся, не спросил жену ни о чем, взял бутылку и плеснул в свой стакан.

– Ты сорвал нам мероприятие, – прозвучал голос жены, – дело даже не том, что проститься по-человечески не получилось – просто вся моя работа пошла насмарку. Только-только я вернула человека в нормальное адекватное состояние, а тут для него новый удар – у меня, оказывается, ревнивый муж, который меня выслеживает. Понятно, что мент – это тоже диагноз, но Олег – он из другого теста сделан. У него и так все по жизни плохо. Его отец оставил семью, когда мальчику было семь лет. Оставил их с матерью без средств, им пришлось голодать. Отец, кстати, очень не бедный человек. Мать мучилась, страдала, болела…

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Сергей, не оборачиваясь и поднося стакан ко рту.

– Чтобы ты понял, как мне трудно пришлось. Олег полгода назад, уже находясь в нашем городе, узнает, что у него умерла мать. Ему пришлось самому заниматься похоронами, а когда вернулся сюда в институт, то немножко тронулся… Да-да… Именно тронулся. Он перестал обращать внимание на действительность, которая его окружает… Он начал жить в своем воображаемом мире, где нет зла, где только любовь и сострадание. Он попал в нашу клинику…

– Как он туда попал? – удивился Ерохин. – Насколько мне известно, у вас очень дорогое заведение.

– Друзьям Олега удалось связаться с его отцом, достучаться до него. И отец все оплатил.

– Значит, все-таки у твоего подопечного есть друзья, – снова удивился Сергей, – и отец не такой уж бессердечный. И на вид твой Олег не такой уж несчастный…

– Хватит кривляться! – закричала Лариса. – Ты всю мою работу пустил насмарку. У Олега рецидив…

– Его снова в клинику отправили?

– Нет. Он поехал домой. Но теперь я не уверена, доедет ли он туда. У человека горе. А ты сидишь и водку пьешь. Не надоело считать себя выше других людей? Кто ты такой сам?

Сергей снова взял стакан, залпом выпил его содержимое. Взял с тарелки половину котлеты и отправил ее в рот.

– У меня был сокурсник, – начал он, продолжая жевать, – а у сокурсника дедушка без ноги, фронтовик. Так этот дедушка часто брал баян и наигрывал нам одну и ту же песню.

Ерохин поднялся из-за стола, подошел к шкафу, за которым у стены стояла гитара, взял ее в руки, прошелся по струнам, а потом запел, аккомпанируя себе:

Лариса смотрела на него с круглыми от удивления глазами.

– Ты – больной, – наконец прошептала она, – я только сейчас это поняла. Я тут перед тобой всю душу наизнанку выворачиваю, а ты какие-то маргинальные песни поешь…

Ерохин перестал играть и вернул гитару на место.

– Ладно, – произнес он, – будем считать, что этого Олега не было никогда…