Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - Дозуа Гарднер - Страница 74

Шаги Джады провожали ее по главной улице, мимо тускло освещенных изнутри зданий до боковой аллеи и маленького домика. Она представила, как он выглядит для кого-нибудь со станции, привыкшего жить в роскоши: однокомнатная хибара с кроватью у дальней стены, кухней напротив и грубой дверью в крошечную ванную. Не включая свет, Молли выхватила из холодильника полупустую бутылку ликера и уставилась на смазанные отпечатки собственных пальцев на стекле, как будто те скрывали страшную тайну. Джада захлопнула за собой дверь, и в воздухе словно поселилась завершенность.

— Душ там, — сказала Молли.

Джада кивнула, сбросила сумку рядом с металлическим каркасом кровати.

— Тебе придется перебинтовать руку, когда я закончу.

— Все в порядке, — ответила Молли. — Здесь у меня тоже есть материалы.

Джада ушла в ванную. Как только их разделила деревянная створка, Молли выдохнула и упала на постель. В ее бедро уперся планшет. Она подняла его и включила. Экран все еще заполняло сообщение о розыске Джады. Поморщившись, Молли смахнула страницу. Видит она ее или нет, вряд ли получиться забыть о том, что там говорилось.

Что же она натворила, притащив в дом беглую убийцу из синдиката? Придется делить с ней кровать, невозможно спокойно выспаться на полу. В другой обстановке возможность оказаться в одной постели с большой, сильной, красивой женщиной возбуждала бы, но не в этот раз. Сейчас было только тревожно.

Слова просто сами собой вырвались. Казалось правильным предложить нехитрый уют — душ, кровать — после столкновения с жуткой историей. Осознания, что Джада появилась в клинике всего несколько дней назад, хватило, чтобы выбить Молли из колеи. Она боялась ее, злилась, не хотела иметь с ней ничего общего, и вот теперь эта женщина в ее доме. Молли услышала неясный гул льющейся воды.

Трудно было не чувствовать себя безумной.

Мелкими глотками Молли пила ликер из холодной бутылки, ледяная жидкость в горле — это тоже особый уют. История, однако же. И как она не разглядела хрупкую напряженность Джады во время первого разговора, когда та призналась в убийстве Этена? Стыдно подумать: так легко приняла страдание за высокомерие. Еще один глоток, и она сползла с кровати. Не могло быть и речи о том. чтобы спать в рабочей одежде. Она разделась догола посреди комнаты, прислушиваясь, не выключился ли душ, и радуясь, что он продолжает шуметь. У нее тоже были шрамы, и они были личными. Белое, неровное, выступающее клеймо на боку, оно принадлежало только ей и никому другому. «Изгнанник», — говорило оно на понятном для всех языке символов.

Молли натянула тонкие шорты и такую же воздушную майку. В одиночестве она всегда спала обнаженной, но сегодня она не одна. Душ выключился. Грязные вещи полетели в угол. На неделе надо будет занести их в прачечную.

Джада вошла в комнату, вытирая насухо кудрявые волосы. Она надела те же самые майку и штаны, но ее кожа очистилась от дорожной пыли, и женщина выглядела вполне здоровой. Молли протянула ей бутылку. Джада, прищурившись, приняла ее.

— Я не пытаюсь затащить тебя в постель, — сказала Молли.

— Хорошо, — ответила та, как будто это нисколько ее не беспокоило.

В тусклом свете луны можно было бродить по дому, но, чтобы заново обработать и перевязать руку Джады, Молли щелкнула выключателем прикроватной лампы. После она снова погасила ее. Женщины сидели бок о бок на матрасе, передавая бутылку туда и обратно. Молли сделала предпоследний глоток и уступила финальный Джаде, которая допила ликер, эффектно запрокинув голову. Ее горло двигалось, пока она глотала.

Молли радовалась, что не обязательно говорить. Легче было с намеком тянуть одеяло и елозить под ним. Сперва она лежала лицом к стене, но теплая ладонь толкнула ее в плечо.

— Больно на другой руке, — пробормотала Джада.

— А, — прошептала Молли, переворачиваясь.

Женщина улеглась позади нее, обдавая жаром ее спину. После неловкого обмена местами крупная перебинтованная рука обвила талию Молли и подтянула ее ближе. Та шумно задышала. Их тела совпадали почти идеально, Джада своей массивностью окружала ее хрупкую фигуру. Кончики пальцев касались ребер Молли, словно выжигая собственные клейма. Она подвинулась и закрыла глаза. Было темно, жарко и слишком близко. Непрошеная дрожь прокатилась по ее спине, когда Джада опять шевельнулась, скользнув рукой по ее боку. Наконец, обе они затихли, как и волнение Молли. Много времени прошло с тех пор, как кто-то делил с ней постель.

Переводя дух, Молли позабыла о сдержанности.

— А я никого так сильно не любила. Никогда. — прошептала она.

Джада на мгновение напряглась и снова расслабилась. Ее ладонь обхватила изгиб бедра Молли и прошлась вверх, под майку, нехитрая ласка заставила ловить ртом воздух, и Молли вжалась лицом в подушку, чтобы заглушить стон, но слишком поздно. Короткие ногти царапнули ее живот.

— Радуйся, — пробормотала Джада, каждый слог порывом горячего дыхания дразняще касался волос на затылке. — тебе куда легче принимать решения.

Через несколько часов Молли лежала без сна в широких объятиях задремавшей женщины из синдиката и смотрела на тени на дальней стене. «Тебе куда легче принимать решения». Она ведь должна была догадываться. Должна была.

Молли проснулась первой и выбралась из кокона одеял, чтобы принять душ. Прохладная вода, бежавшая по ее коже, напоминала о рае, смывала пот и пыль предыдущего дня. Когда она вышла, завернутая в полотенце, Джада уже поднялась и пила воду из чашки, стоя у раковины. Утреннее солнце освещало ее белую кожу, резко контрастировавшую с розовыми рубцами и красным пунктиром повязок.

— Хочешь закончить сегодня? — спросила Молли.

— Сначала одолжи ванную. — ответила женщина.

Молли сбросила полотенце, едва закрылась дверь, и накинула юбку и блузку. Она так отвыкла делить с кем-то пространство, что ей в голову не пришло переодеться в ванной. Она провела щеткой по гладким, влажным волосам, прохладная вода закапала на воротник блузки. Через мгновение появилась Джада и пересекла комнату, чтобы взять сумку.

— Готова? — спросила она.

Молли кивнула, и Джада вышла наружу. С остро пульсирующим в крови адреналином, пронзающим до самых кишок, Молли взяла планшет и сунула его в карман юбки, прежде чем последовать за женщиной. Некоторое время они стояли на солнцепеке, Молли щурилась, привыкая к яркому свету. Сон и душ омолодили Джаду, но теперь, зная, что искать, Молли замечала суровость, в которую та себя заковывала, и сжатую линию рта. Во сне она расслаблялась, и ее губы становились довольно пухлыми.

Они добрались до клиники почти тайком, на улице им встречались лишь дети, бегавшие с поручениями от родителей: сходить за водой, купить в магазине свежего молока, если будет, забрать выстиранное белье. Молли вступила в свои владения и вздохнула.

Это был последний день. Шрамирование закончится, и история тоже. «Последний день, — твердо повторила она про себя. — Мне куда легче принимать решения. Куда легче, чем ей».

Молли промыла в раковине инструменты, насухо вытерла их и обработала антисептическими салфетками. Нержавеющая сталь сияла злой остротой. Джада устроилась на кушетке, ее пятки свисали с края. Она даже успела подложить полотенце.

Молли прижала Джаду рукой, чтобы та не шевелилась, и провела первую алую линию. Изгибаясь, она по дуге сплеталась со старыми ранами, связывая рисунок воедино. Джада просунула свою ладонь под ладонь Молли. Молли сжала ее в ответ.

— Я так и лежала рядом с ним, уверенная, что больше не смогу пошевелиться, — произнесла Джада. — Мне было этого не пережить, не настолько я прочная. Никто не прочен настолько. Я вырвала кусок себя самой и бросила его — холодный и раздавленный — в том чертовом коридоре. По крайней мере, мой босс и моя семья, мой синдикат будут в порядке — так я думала. В любом случае я была такая же старая, как и Этен. Время настало. Я по этому поводу не беспокоилась. Мы бы ушли в ореоле славы — совсем не то, что умирать в одиночку, вообще-то. Поэтому я обхватила нож и выдернула его из ноги. Было больно, но не так сильно, чтобы опомниться. Есть причина, по которой среди пар так много убийств-самоубийств. В новостях постоянно твердят про одержимость, но это неправда. Просто ты слишком поздно понимаешь, что наделал, а ничего вернуть нельзя. Пока я взвешивала нож в руке и размышляла, как покончить с собой, раздался звонок. Я не могла блокировать звонки от босса. Его голограмма выскочила из браслета, он с отвисшей челюстью смотрел на меня в темноте, всю в крови и слезах.