Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - Дозуа Гарднер - Страница 60

И наконец свет начал гаснуть.

Но скафандр продолжал гореть, гореть, жечь, и ему надо было выбраться, выйти. Хотя бы глоток прохлады. Хотя бы капля. Что угодно, кроме ткани, прожигавшей кожу, воздуха, по-прежнему опалявшего легкие, пока свет угасал до того, какой он помнил на далекой Земле.

Он не мог думать. Что-то мешало. Скафандр. Да, он. Жаркий, невыносимый скафандр. А Бо нужен только воздух. Холодный. Хоть глоток. Он же когда-то содрал внешние перчатки, а когда — не упомнить. Теперь он негнущимися пальцами царапал застежки шлема. Прохлады. Надо добыть прохлады…

Резо не нужен был телескоп Макхэддона, чтобы увидеть, как умирает киллер. Как только стало достаточно светло, им не понадобилось ничего, кроме вполне обыкновенных камер наблюдения вокруг рудников летучих веществ. С их помощью команда Лума заставила адаптивную оптику печных зеркал исполнить трюк, для которого они не предназначались. Чистый, яростный свет, собранный отражателем стометровой ширины и сфокусированный в слепящий, жаркий луч. И что с того, что наверху, на гребне, над горизонтом показался лишь самый краешек солнца?

— Бедный ублюдок, — проворчал Рез.

Целия взяла его за руку.

— За двадцать лет я ни разу никого не убил. Не думал даже, что придется.

Целия промолчала — наверное, оно и к лучшему. Он пожал ее руку в ответ. Потом пришло время для работы.

— Сара? — бросил он по общему каналу. — Дрю? Вы там живые еще?

— Ага. — Голос Дрю прозвучал неожиданно близко. — Хотя помощь не помешала бы. Что это был за черт?

— Самодельный тепловой луч. — Внезапно навалилась невыносимая усталось. — Спросишь Лума.

Чуть не ляпнул «Спросишь своего будущего тестя». Иную кофейную гущу читать несложно. Хотя Целия продолжала сжимать его руку, Рез ощутил себя очень старым.

Он выключил коммуникатор.

— Дрю вернулся за ней. Мог ведь сбежать, но вернулся.

— Конечно.

— А я — нет.

Она поняла не сразу.

— Арти, это другое. В нее никто не целился из винтовки, и положение у тебя было совершенно безвыходное.

— Он ее не бросил.

— Да, и смотри, чем это кончилось. Если бы он отступил, то был бы мертв, его бы пристрелили на третьем шагу. Тебе не приходило в голову, что, если бы ты вернулся на Землю, ты тоже бы погиб? Не в одном смысле, так в другом. Или вот еще что. Если бы ты вернулся, погибли бы Дрю и Сара. Не вини себя, Арти. Иногда из всякой дряни получается добро. А новому началу иногда нужно время, чтобы проявить себя.

— Как там Дэмьен?

Теперь Дрю знал Сару достаточно хорошо и не удивился, что эти слова оказались для нее первыми, после того как она отошла от наркоза. Пуля перебила ей бедренную кость и едва миновала артерию. Чтобы собрать ногу заново, ушло восемь часов и прорва титана. Врачи тем не менее уверяли Дрю, что Сара не просто будет снова ходить, но и когда-нибудь перегонит его в беге по прихваткам. При низком тяготении кости срастались лучше.

Но, конечно, Сара спросила не об этом. О, она еще спросит. Спускаясь вместе с ней в кратер. Дрю поразился, с каким изяществом она двигалась, как легко поддерживала ритм. На Земле она бы ушла в профессиональный спорт. Гимнастику, например. Или теннис. Что-то, что требует силы и выдержки.

А может, он просто необъективен.

Тем временем — речь-то шла о Дэмьене.

— Похоже, что выкарабкается. Когда я в последний раз спрашивал, врачи давали ему три шанса из четырех. Они поразились, что его до туннелей-то живым дотащили.

Голос ее от лекарств звучал нетвердо.

— Мы хорошая команда.

Дрю ухмыльнулся.

— Не сомневаюсь.

Хотя не только они двое. Когда киллер перекрыл ему с Сарой дорогу за помощью, остальная бригада с ПВС сработала настолько близко к идеальному, насколько это возможно для человека. Ради спасения Дэмьена постаралось немало людей — людей, которые никогда прежде с ним не встречались. Черт, Дрю и сам ни разу с ним не встречался. Просто парень, нечаянно поймавший за него пулю — три пули, если уж точно, — и спасенный людьми, которых даже не знал до того.

И Дрю понял наконец, зачем сбежал на Луну. Не ради нового начала. Ради новой семьи. Настоящей. Связанной… он точно не знал чем. Но чем-то, что гуще крови.

Между тем у него были другие новости.

— Я мертв.

Сара отходила от лекарств быстро.

— По тебе не скажешь.

— Хорошо. — Он рассмеялся. — Я не в буквальном смысле. Но пока ты была под наркозом…

У него перехватило дыхание. При всем оптимизме врачей оставался шанс, что она не проснется.

— …пока ты была под наркозом. Резо — знаешь, он отличный парень — сказал мне, что, раз тип. который пытался нас убить, мертв, он внес в отчет двух жертв. Вторая — некий Дрю Зиглер. По официальной версии меня застрелили прежде, чем Резо и Лум его накрыли.

Дрю накрыл неожиданный поток смятенных чувств. Благодарность. Облегчение. Остатки схлынувшего страха. Его спасение стало бы вершиной карьеры Резо: корм для желтой прессы отсюда и до Цереры. Вместо этого полицейский отказался от известности, чтобы спасти его на самом деле.

Резо, Лум, ребята, которые спасали Дэмьена. Кровь не гуще воды, что бы это ни значило. Кровь — это просто генетика. А это… это выбор.

— В общем, — продолжил Дрю, — ему нужна помощь, чтобы сохранить секрет.

— Нет проблем. Возражать никто не будет.

— И мне понадобится новая фамилия. Лучше какая-нибудь лунная.

Сара устало улыбнулась. Дрю видел, что ее клонит в сон. Но пока говорила с ним.

— Джейнс?

— Когда пойдешь в гости, я тоже хочу с ней познакомиться, — сказала Целия.

Они с Резом как-то очутились в его квартире, все еще слишком взведенные, чтобы сделать больше, чем самые невинные шаги к тому, о чем так часто шутили.

— С кем? — Рез все еще размышлял о новых началах и о добре из зла.

— Ты знаешь. С твоей дочкой. Она уже в колледже должна быть, верно?

— Ага. Второй курс в университете Маккуори, специальность — литература Ренессанса.

— Что, правда?

Он пожал плечами.

— Почему ты думаешь, что она со мной говорить-то захочет?

Взгляд Целии был устремлен куда-то вдаль.

— О, захочет. — Она поколебалась. — Ты не один отправился в космос со своими тайнами.

— Если не хочешь рассказывать — не рассказывай. Важна настоящая ты. — Он коснулся своей груди. — Та, которая живет здесь.

— Ага. Вот это я и пыталась тебе сказать. Но в том числе та история сделала меня той, кто я есть. И, наверное, привела меня в космос. — Она помолчала. — Ты, если бы смог, перевез сюда Дженн и Лили. Мой папа… ну, скажем так — я бы отдала правую руку, чтобы он явился, откуда пропал. — На глаза у нее навернулись слезы. — Измордовала бы его этой рукой в хлам, наверное, но отдала бы. Но космос я бы не отдала. Даже ради всех в мире отцов.

Она просветлела лицом.

— У меня есть идея получше. Не надо к ней в гости. Ты же все равно не захочешь привыкать к тяготению. Пригласи ее сюда. Как она сможет устоять?

— И кто, скажи на милость, ее повезет?

Она подняла брови.

— О, ты, держу пари, найдешь кого-нибудь.

Рез уставился на коммуникатор. Чтобы набраться смелости, уйдет немало времени. Но семья — настоящая семья — это больше, чем случайное родство. Это выбор. И, может быть, иногда удается выбрать и то и другое.

Первое произведение Энди Дункана было опубликовано в журнале «Asimov’s» в 1997 году, и новые публикации не заставили себя ждать, как в том же «Asimov’s», так и в других журналах и сборниках: «Starlight», «Sci Fiction», «Amazing», «Science Fiction Age», «Dying For It», «Realms of Fantasy» и «Weird Tales». К началу XXI века Дункан получил всеобщее признание и славу одного из самых оригинальных, самобытных и причудливых новичков жанра. В 2000-м его рассказ «Гильдия палачей» («The Executioner’s Guild») стал финалистом премии «Небьюла» и Всемирной премии фэнтези, в 2001-м автор дважды удостоился Всемирной премии фэнтези за рассказ «Гигант-потаватоми» («The Pottawatomie Giant») и знаменательный первый сборник «Белутахачи и другие истории» («Beluthahatchie and Other Stories»), а в 2002-м получил премию Теодора Старджона за повесть «Главный конструктор» («The Chief Designer»). Также из-под пера Дункана вышла совместная с Ф. Бреттом Коксом антология «Перекрестки: фантастические рассказы Юга» («Crossroads: Tales of the Southern Literary Fantastic») и документальный справочник «Диковинки Алабамы» («Alabama Curiosities»). Среди последних изданий — повесть «Ночной тайник» («The Night Cache») и сборник «Гигант-потаватоми и другие истории» («The Pottawatomie Giant and Other Stories»).