Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 23

– Вы имели подобные договорённости с мужчиной раньше? – заставил он себя задать вопрос.

Её глаза казались зелёными, словно пышно цветущая растительность в разгар лета.

– Я женщина, которая сама принимает решения и отвечает за последствия.

– То есть, нет, – мягко сказал Итан. Она не ответила и он продолжил: – Вы поставите под угрозу свою репутацию. Карьеру.

– Поверьте, я понимаю это лучше вас.

– Вы когда-нибудь делили постель с мужчиной? Хоть однажды?

– Какое это имеет значение?

Её уклончивый ответ отозвался приятным ощущением у него в животе.

– То есть, нет, – повторил он ещё мягче. Итан медленно вдохнул, пытаясь успокоиться, в то время как душа пела от мысли, что она ждала именно его. Гарретт предназначалась ему. Боже, он хотел эту девушку сильнее, чем можно было представить на земле или на небесах. Но её благополучие для него значило в тысячу раз больше, чем его собственные желания.

– Гарретт... У меня полным полно проблем. Когда я поклялся, что вам никто не причинит вреда, то имел в виду и себя в том числе.

Она нахмурилась и крепко стиснула его жилет в кулаках, словно в тисках.

– Я не боюсь ни вас, ни ваших проблем. – Её зелёные сосредоточенные глаза сощурились, и Гарретт притянула его ближе к себе. – Поцелуй меня, – прошептала она.

– Мне нужно идти, – сказал он коротко и отступил, пока ещё был в состоянии.

Но Гарретт двинулась вместе с ним, её руки потянулись вверх, и обхватили его голову по обе стороны, как он показывал на уроке у Бужара. Сила её пальцев его опьянила.

– Поцелуй меня, – скомандовала она, – или я сломаю тебе нос.

Угроза вызвала у него прерывистый смех. Он покачал головой, глядя на Гарретт, на эту внушающую страх талантливую женщину, которая любила гусей и боялась спагетти, могла орудовать скальпелем на сложной хирургической операции и использовать его в качестве метательного ножа.

В нём всегда присутствовала некая холодность, но, когда она была ему нужна больше всего, он не мог в себе её отыскать. Внутри Итан рассыпался на части. После этого, он никогда не будет прежним.

– Боже, ты меня погубила, – прошептал он.

Он обвил её руками, одну погрузив в тяжёлую шёлковую массу волос, заплетённых в шиньон. Она притянула его голову вниз, и Итан проиграл битву, его воля потерпела поражение, когда он начал целовать её, будто вот-вот наступит конец света.

Для него это так и было.

Глава 8

По правде говоря, поцелуй начался немного неловко. Гарретт невинно сложила губки бантиком, будто прижималась ртом к щеке. Если бы Итан не был так распалён, то улыбнулся бы. Он провёл ртом по её стиснутым губам, ласково играя, уговаривая без слов... Вот так... настойчиво прикасаясь, пока она их не разомкнула в нерешительности.

Каждая голодная минута, годы ожесточённой борьбы вели к этому моменту. Шрамы в душе, которые он носил, словно доспехи, заживали от её прикосновений. Она позволила его языку нежно проникнуть внутрь, издала негромкий довольный звук, и к бесконечной радости Итана, попыталась затянуть его глубже. Изящные руки, которыми он так восхищался, потянулись к его голове, тонкие пальцы скользнули за уши, а затем в волосы, ощущение было настолько потрясающим, что он чуть не замурлыкал.

Поцелуй превратился во что-то порочное и сказочное, в безмолвное общение зноя и шёлка, нежности и жадности. Он так изголодался по Гарретт, так долго боготворил и желал, но никогда не думал, что она окажется в его объятиях. Итан и представить себе не мог, что она вот так уступит ему, что её реакция будет естественной и обжигающей. Никто и ничто, кроме неё, не шокировали его так сильно. Он притянул её ближе, будто пытаясь защитить всем своим телом, она тихо застонала, прижимаясь к нему, и начала оседать, словно вместо коленей её ноги крепились на слабых петлях.

Легко приподняв Гарретт, Итан усадил её на край металлического стола и заключил в объятия, рукой прижав её голову к своему плечу. Она безвольно прильнула к нему, разомкнув ноги под юбкой. Её дыхание трепетало, словно крылышки воробья.

"Возьми её прямо сейчас", – пришла в голову похотливая мысль. Он мог заставить Гарретт желать близости. Мог заставить умолять о ней, прямо здесь, на столе. Лучше этого с ним никогда ничего не случалось. И стоило любой цены.

– Не доверяй мне, – умудрился он неровно проговорить.

Порывистое дыхание Гарретт опалило его шею, когда она весело фыркнула.

– Почему? – прошептала она. – Ты собираешься соблазнить меня прямо в моей лаборатории?

Очевидно, она понятия не имела, насколько он был к этому близок.

Итан прижал губы к её затянутым в причёску волосам, его взгляд блуждал по полкам, на которых стояли отчасти зловещие инструменты и колбы с таинственными жидкостями.

– Какой человек не увлёкся бы в такой обстановке? – сухо откликнулся он. Хотя здесь и в самом деле было что-то провокационное, в этом научном кабинете, с холодными, твёрдыми поверхностями и симпатичным зеленоглазым созданием в его объятиях. Она единственная олицетворяла собой нежность.

– Наука - это романтика, – мечтательно согласилась Гарретт, не заметив его сарказма. – В этой лаборатории томятся тайны и чудеса, которые только и ждут, чтобы их раскрыли.

Губы Итана дёрнулись, он провёл ладонью по всей длине её спины.

– Единственное чудо, которое я вижу - это ты, acushla.

Гарретт отодвинулась, чтобы посмотреть на него, задев его кончик носа своим.

– Что означает это слово?

– Acushla? Этим словом... называют подругу.

После мимолётного раздумья, её лицо пересекла скептическая усмешка.

– Нет, оно не это означает.

Он поцеловал её чисто на автомате, это была ответная реакция на импульс ещё до того, как он достиг мозга. Её рот с готовностью откликнулся, отчего из его горла вырвалось примитивное удовлетворённое урчание. Итан почувствовал, как её бёдра невинно сжались вокруг его, а пах обдало жаром.

Проклиная себя, он коснулся пальцами её лифа. Ещё несколько минут, и он будет довольствоваться этим моментом до конца своих дней. Платье распахнулось, явив его взгляду сорочку, завязанную на крошечный шёлковый бантик, и простой белый корсет с эластичными вставками, наподобие того, который женщины носили во время верховой езды или физических упражнений. С большой осторожностью он развязал бантик и запустил указательный палец под рубашку. Когда костяшка коснулась её груди, на Итана нахлынуло резкое возбуждение, и ему стало трудно дышать. Он опустил тонкий белый хлопок, обнажая нежный розовый сосок, выглядывающий над пошитым по форме груди краем корсета.

Итан склонился над ней, побуждая Гарретт откинуться на его руку, пальцы скользнули под жёсткий материал, чтобы приподнять крепкую, нежную грудь. Он опустил голову. Взяв розовый кончик в рот, Итан потянул за твёрдый бутон. Она ахнула и задрожала, сжимая и разжимая руку на его плече, словно кошка, разминающая лапки.

Для Итана половой акт всегда был сделкой или оружием. Его обучили искусству соблазнить любого человека, мужчину или женщину, чтобы те раскрыли свои самые сокровенные секреты. Он знал бесконечное количество способов, как возбуждать, мучить и дарить наслаждение, сводя желанием с ума. Он совершал такие поступки и испытывал такие вещи на себе, которые большинство людей сочли бы за рамками дозволенного. Но Итан никогда не ощущал такого момента близости, как сейчас.

Не торопясь, он проложил дорожку из медленных поцелуев ко второй груди, смакуя невероятную гладкость её кожи. Когда его губы достигли края сорочки, Гарретт неуклюже стянула ткань вниз. Несмотря на сильное возбуждение, Итан мимолётно улыбнулся её нетерпению. Обхватив грудь снизу, он поцеловал бледный изгиб, намеренно избегая розового центра. Гарретт зарылась пальцами в его волосы, пытаясь направить рот туда, куда ей хотелось. Итан воспротивился, легонько подув на тугую вершинку. Гарретт задрожала от разочарования, когда он мучительно долго завис над соском, заставляя ждать их обоих. Наконец, сжалившись, он поймал крепкий бутон ртом, глубоко втянув его внутрь, дразня языком.