А. А. Прокоп (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович - Страница 54

Павел зашёл внутрь и остановился на входе, вслушиваясь в гнетущую тишину. — «Не ходи дальше. Уезжай отсюда, куда глаза глядят» — говорил ему страх, а Павел чувствовал, как тот трясется внутри него, и заставляет трястись вместе с собой и самого Павла. Всё же Павел преодолел сопротивления страха и осторожно ступая, оказался на кухне. Он обреченно не удивился, увидев в доме известного ему человека, лишь подумал о том, что батюшка Борис с Петром Аркадьевичем обманули его, сказав, что приедет господин Резников, но он видел перед собой капитана Резникова.

Тот сидел на диване, который находился в комнате, но хорошо был виден из кухни. На столе, где недавно обедал сардельками Павел, лежал чёрный револьвер Резникова, смотря на Павла бесконечной темнотой своего дула.

— Зачем это? — спросил Павел.

— Не догадываетесь, Павел Владимирович — ответил Резников, положив ногу на ногу и следующим движением, достав из портсигара папиросу.

Зеленая форма с золотыми погонами выглядела в глазах Павла, сейчас совершенно естественно. Что-то внутреннее успокаивало Павла всё сильнее. Страх не спросив разрешения, покинул своё местоположение. Сапоги на ногах Резникова блестели чёрным, ослепляли Павла.

— Но почему? — прошептал Павел.

— Вы же знаете ответ сами. Зачем, спрашиваете меня об этом. Вам плохо, и я приехал всего лишь вам помочь.

Дым от папиросы заполнил комнату, тут же появился на кухне. Павел понял, что хорошо видит дым, Резникова — нет никакого тумана, и не бубнит где-то в отдаление голос.

— Но, что скажет следователь Калинин? Тот же пистолет — спросил Павел, не сводя глаз с неподвижно лежащего на столе револьвера.

— Не знаю, спросите у него сами — засмеялся Резников.

Павел не смог понять смысл этой шутки, хотел уточнить, но услышал за спиной голос Калинина.

— Ничего страшного Павел Владимирович, но я всё же хочу дополнить ко всему своё мнение.

— Будет интересно — произнёс Резников, по-прежнему не поднимаясь с дивана.

— Вас нет, не может быть! — закричал Павел и тут же обернулся.

Перед ним стоял Калинин, одетый в форму полицейского. Только она была ненастоящей — несовременной. Павел, испытывая некоторое затруднение, догадался, что форма Калинина соответствует временам Резникова, к тому же на ногах Калинина были сапоги, являющиеся точной копией тех, что были надеты на ноги Резникова.

Павел рванулся наружу, но Калинин с огромной силой толкнул его обратно, от себя и двери, которая оставалась за его спиной.

— Выслушайте меня Павел Владимирович.

— Если вы не хотите помочь себе с помощью револьвера капитана Резникова, то я предлагаю вам воспользоваться куда более простыми, подручными, если так можно сказать средствами. Этим вы в немалой степени поможете и мне. Вы сами обратили внимание на данный аспект.

Калинин, произнося свою речь, делал шаг за шагом в сторону Павла. Павел отступал, пятясь спиной назад. Лицо Калинина изображало собой что-то похожее на зловещую ухмылку, очень похожую на гримасу злодея из вчерашнего телесериала. Павел уперся задом в стол, и неожиданно схватил в руки револьвер. Калинин сделал ещё шаг. Павел нажал на спусковой крючок, — и его тут же оглушил выстрел, но Калинин лишь улыбнулся, оставаясь совершенно невредимым.

— Браво! — крикнул Резников.

— Не работает Павел Владимирович — с сожалением в голосе произнёс Калинин и наиграно развел в стороны руки.

Павел спокойно и полностью обреченно положил револьвер на своё место. Сбоку от него появился Резников, он швырнул на стол толстую и длинную веревку, которая противно блестела чем-то скользким.

— Пора — произнёс он.

— Время вышло — добавил Калинин.

— Действительно вышло — сказал Павел.

* * *

Калинин проснулся в холодном поту. Сон врезался в голову. Поднявшись с кровати, он уселся в кресло. Часы показывали шесть утра, и за окнами уже было светло.

В петле болтался Павел Владимирович. Резников брезгливо посмотрел на мокрое пятно в районе ширинки Павла.

— К сожалению — это нормально — произнёс Резников.

— Знаю — ответил он, Калинин.

Это было последнее из сна. Предшествующее действо виделось совсем неприятно.

— «Павел Владимирович повесился «- подумал Калинин. После этого взял в руки телефон, потратил какое-то время, чтобы найти номер Павла и нажал вызов.

— «Абонент недоступен» — услышал он в ответ.

— Абонент недоступен — произнёс сам для себя вслух Калинин и пошел умываться.

Он долго чистил зубы. Ещё дольше скоблил бритвой и без того чистое лицо. Нервы всё же давали о себе знать, от этого немного тряслась в руке бритва.

— «Там действие происходило днем. Я спал и видел всё это ночью. Значит Павел Владимирович убит ещё вчера. Почему убит? Он же сам повесился, да сам сказал — пора, или может, он ещё жив. Нужно отправить Гопиенко пусть посмотрит. Стоп, куда отправить? Я не знаю, где это было» — думал Калинин, собираясь на службу.

Выехав из своего двора, он свернул в другую сторону, и через десять минут Оксана с испуганным видом дала точный адрес, их или тёщиной дачи. Калинин, выйдя из подъезда, тут же по телефону продиктовал адрес Гопиенко.

— Съезди, посмотри что там. Если хозяин в доме, то не показывайся ему на глаза. Если, что другое, то сразу звони мне — сказал Калинин отрывисто и жестко.

Гопиенко играя в сыщика высокого разряда, оставил свою старенькую Хонду подальше от дачи. Убедившись, что он выбрал направление правильно, Гопиенко похвалил сам себя, а ещё через минуту он хорошо видел автомобиль Павла. Осмотрелся по сторонам, довольно закурил. Никого вокруг не было. Пройдя полсотни метров Гопиенко, был возле домика. Спрятавшись за углом, он притаился. Стоять долго ему не пришлось. Павел появился на крыльце, вылил ведро с грязной водой в бок, от крыльца и, не заметив присутствия постороннего, вернулся обратно. Задание было выполнено. Гопиенко не имея дальнейших инструкций, обругал своего начальника — мысленно. Оказалось, что тот дал ему детское задание, и здесь играй в сыщика или нет, ничего от этого не изменится. Гопиенко вернулся к своей Хонде, сев за руль набрал номер Калинина. Не успел он что-то сказать, как Калинин опередил его.

— Ну, что там!

— Нормально, он там и, по всей видимости, один.

— Знаю, что один — произнёс Калинин, затем сделал паузу.

Гопиенко внутренним чутьем понял, что ему в этот момент тоже лучше промолчать.

— Ты точно его видел? — переспросил Калинин.

Голос звучал слишком напряженно, и теперь Гопиенко совсем ничего не понимал, потому что детское дело не соответствовало тому напряжению, что передавал голос Калинина. За год работы с Калининым Гопиенко прекрасно знал, что такая интонация не может быть шуточной, а напротив свидетельствует о нешуточном напряжении со стороны шефа.

— Точно провалиться мне на этом месте — ответил Гопиенко.

— Ладно, дуй назад — оборвал связь Калинин.

— «Неужели просто сон? Нет, не может быть это просто сном» — размышлял Калинин.

Это навязчивое размышление не покидало его целый день. Он не мог сосредоточиться на других делах, которые были слишком примитивными и, от этого больше раздражали своей простотой, чем напрягали извилины Калинина.

Несмотря на плохое расположение духа, день пролетел ровно с таким же интервалом времени, что и любой другой. Калинин, возвращаясь назад снова свернул, с обычного маршрута. На этот раз его путь лежал за город, и через два квартала он остановился на знакомой АЗС, чтобы пополнить запас топлива. Автомобиль послушно, размеренно довёз его до нужного свертка с трассы, здесь Калинин сбросил скорость и практически бесшумно, преодолев еще километр между разнообразными дачами, подкатил к дому, где должен был находиться Павел.

— «Молодец Гопиенко точно всё объяснил, хотя здесь и искать то нечего» — подумал Калинин, остановив свой автомобиль возле автомобиля Павла.

Когда окончательно затих под капотом мотор, когда перестали шуршать, своей резиной шины — Калинин услышал стук собственного сердца.