А. А. Прокоп (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович - Страница 36

— Кто — этот дядя Аристарх? Он тоже польшевик и тоже стрелял в чешских освободителей?

— Нет, я не знаю — прошептал мальчик.

— Что ты не знаешь? — Чечек остановился напротив мальчика.

Тот не ответил на последний вопрос. Его голова по-прежнему была опущена вниз. Глаза продолжали рассматривать свои босые, грязные ноги.

— Где сейчас твой дядя Аристарх? — продолжил Чечек.

— Не знаю, его не было дома — не поднимая головы, произнёс мальчишка.

Резников в очередной раз закурил. Человек в гражданском костюме сидел неживой — немёртвый. Его лицо приобрело тяжкую, почти прозрачную бледность. Руки заметно тряслись. Он всё время, чтобы скрыть это впивался пальцами в свой портфель. Степану же сильно хотелось курить. Дым папиросы Резникова не давал покоя, но Степан в такой обстановке не смел спросить разрешения, на столь банальное занятие.

— Дядя Аристарх — это Гришко? — закричал прямо в ухо мальчишки Чечек.

Мальчишка отшатнулся, от того на добрый метр. Его взгляд жил одним лишь страшным испугом и предчувствием стоявшей в одном шаге от него смерти, но, несмотря на это он в очередной раз не ответил Чечеку.

— Где Гришко? — спросил Чечек со зловещей интонацией в голосе.

Огромные кулаки, поросшие жёстким волосом похожим на кабанью щетину, сжались в два огромных молота.

— Подожди — произнёс Резников — это вывело Чечека из себя окончательно.

Он с огромной силой ударил мальчишку в лицо. Тот отлетел на два метра и ударился в противоположную от Степана стену. Подняться мальчик уже не мог, и любезный лейтенант, схватив его под руки пытался поставить мальчика на ноги, но тот не мог удержаться и начинал тут же падать. В довершение происходящего мальчика начало рвать кровью, смешанной с обильной слюной.

— Вставай польшевик, держись на ногах. Я еще раз спрашиваю, где сейчас Гришко? — вопил Чечек.

Мальчишка, по ходу дела, уже совсем ничего не соображал. Лейтенант заботливо поддерживал его, а Чечек ещё с большой силой ударил мальчика. Тот упал, как подкошенный, несмотря на опору в виде лейтенанта. Кровь очень быстро образовала лужу возле головы несчастного.

Степану было тяжело смотреть на зверское убийство спокойно и жутко хотелось вмешаться в ход событий. Только акцентированно невозмутимый взгляд Резникова поддерживал ослабевающую силу воли Степана. Мальчик, тем временем, попытался подогнуть ноги к животу. Это слабое движение напомнило толстяку Чечеку о том, что малолетнийпольшевик ещё жив. Он начал с дикой яростью пинать обреченного на смерть. Лампочка тряслась над головами присутствующих, не справляясь с ритуалом смертельной пляски, которую искусно исполнял обезумивший от злобы, крови, и выпитого, чешский освободитель по фамилии Чечек.

Мальчик затих окончательно, кажется, после третьего или четвертого удара ногами. Его тело вытянулось на всю не самую большую длину. Степан с трудом осознавал, что на его глазах только что свершилась абсолютно ненужная, лишняя смерть. Чечек ещё долго не мог остановиться, и никто не пытался ему напомнить о том, что тринадцатилетний польшевик уже мёртв.

Лейтенант больше не напевал свою песенку, а просто смотрел на своего командира. Человек в гражданском одеянии превратился в собственную тень. Всё происходящее длилось не больше двух минут. Тело мальчишки подскакивало на полу, подобно мешку с картофелем, и ничто не напоминало в нём ещё недавно живого совсем юного человека, которому по чужой воле было отпущено, слишком уж мало лет жизни.

Наконец-то Резников решил остановить Чечека. Для этого он первым делом вытащил из кобуры пистолет. Затем поднялся на ноги, налил себе коричневой жидкости и, выпивая её небольшими глотками, громко и чётко произнёс, обращаясь к Чечеку.

— Он — мёртв.

Чечек моментально среагировал на голос Резникова. Его глаза покраснели, что-то напоминающее безумие, было не только маской на лице, но и распространялось жутким ореолом на расстояние метра вокруг грузной фигуры Чечека.

— Знаю! — закричал Чечек, хватаясь за свой пистолет.

— Где теперь Гришко? — спросил Резников, подняв свой пистолет на уровень головы Чечека.

Действие Резникова немного отрезвило Чечека. Его рука была на уровне пояса, и теперь преимущество в странной игре, очевидно, было на стороне Резникова.

Степан же ещё плохо понимал, что наставление оружие друг на друга, в сочетании с шуточками и упреками есть определенный ритуал в отношениях Резникова и Чечека. Но он хорошо видел безразличное лицо лейтенанта, который не спешил вмешиваться в очередную стычку двух капитанов. Степан лишь положил руку на кобуру.

— Чёрт с ним, найдем и без этого — произнёс Чечек.

Не обращая особого внимания на пистолет Резникова. Он ещё один раз сильно пнул мертвое тело мальчишки. Резников спокойно вернул свой пистолет в кобуру и как ни в чем небывало, обратился к Степану.

— Что ты не куришь прапорщик?

— Можно — тихо спросил Степан.

— Курите, кто не дает — произнёс вместо Резникова Чечек и, чиркнув спичкой, прикурил папиросу.

Степан последовал примеру Чечека, сделал пару затяжек и в этот момент Резников произнёс официальным тоном, поправляя правой рукой свою аккуратную прическу.

— Если у вас господин капитан будут, какие результаты, всё же сообщите мне, а теперь честь имею.

Резников пошёл к выходу. Степан, распрощавшись с союзниками по форме, последовал за Резниковым, а за Степаном устремился человек с портфелем. Оказавшись на улице, Степан всё же услышал голос человека в гражданском костюме. Говорил тот писклявым, неприятным голосом. Только сначала Резников спросил гражданского, и тот был вынужден ответить.

— Так что с вашим делом господин Неверов. Пойдемте ко мне, и вы мне всё еще раз досконально расскажите.

— Ненужно господин капитан. У вас и без того много работы. Мое дело такая мелочь, сейчас я убедился в этом. Приношу вам свои искрение извинения. Вы разрешите мне покинуть вас и отправиться домой.

— Зачем вы спрашиваете Павел Анатольевич. Вы можете ехать в любой момент и в любую сторону, но я бы настоятельно не рекомендовал вам отправиться на западный берег Волги.

Резников, очевидно, шутил, произнося последние слова. Только Павлу Анатольевичу, кажется, было совсем не до шуток и совсем не до улыбок, хотя Резников, как раз улыбался глядя на сгорбленный вид Павла Анатольевича.

— До свидания капитан, до свидания прапорщик — пропищал Павел Анатольевич и через минуту исчез из обозрения Резникова и Степана.

— Господин капитан, кто был этот человек? — не удержался Степан, обратившись к Резникову.

— А этот, смешная история. Приехал сюда из соседнего городка в гости к тётке. Она довольно солидная купчиха в селе Покровское. Ну, подвыпил немного, смелости набрался и приперся сюда. — «У меня большевисткие сволочи украли лошадь и угнали телегу, а вы неизвестно чем занимаетесь’’. Сам он достаточно видный чиновник. Конечно, долго представлялся, но это не так важно. В общем, я взял его с собой, чтобы он посмотрел, как мы вместе с союзниками боремся с большевиками. Но видно, не понравилось. Слишком сильно побледнел и дело своё про телегу, по всей видимости, подзабыл.

Степан улыбнулся, но не стал расспрашивать о чем-то ещё. Они прошли сотню метров вдоль вытянувшихся в линейку вагонов. Над головами собирались тяжёлые тучи, а мелкий дождик, предвкушая появление своего старшего брата начал неприятно моросить.

— Выдыш где? — спросил Резников.

— Ушёл спать. Говорит, две ночи не спал — ответил Степан.

— Да, две ночи — подтвердил Резников.

— Что теперь будет? — спросил Степан.

— Ничего особенного. Красная сволочь заляжет на дно, но долго там лежать не будет. Потому что война есть война. Возьмем новый след, а может, что и раньше всплывет. Информаторов у нас пока хватает. Только эти чешские суки поганят много дел, но сделать с этим ничего нельзя.

— Зачем он убил мальчишку? — спросил Степан.

— Жалко? — резко произнёс Резников, повернувшись лицом к Степану.