А. А. Прокоп (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович - Страница 25

— Какая от этого разница? — спросил Прохор, он мгновенно опьянел и сейчас испытывал двоякое чувство.

С одной стороны притупился давящий изнутри страх, но вместе с этим притуплением пришло желание ещё немного пожить, а это уже была душевная катастрофа.

— Разница большая, я тебе уже говорил. Теперь я буду вынужден тебе перерезать горло, а так бы просто застрелил.

От этих слов Резникова Прохор сжался в маленький комочек и еле слышно простонал.

— Господин капитан пожалейте меня, застрелите, как обещали. Я слишком стар, чтобы найти достойного обладателя для столь ценной вещи, но я старался.

— Ладно подумаю ещё — согласился Резников.

— Дом твой кому перейдёт? — спросил Выдыш.

— Зачем вы спрашиваете поручик. Я же выполнил наш уговор, и мы оформили дарственную на капитана Резникова.

— Не на капитана Резникова, а на индивидуального предпринимателя Резникова.

— Только зачем он вам?

— Родные места — почти родные места — засмеялся Резников.

— Понятно — произнёс Прохор, потянувшись к стакану, который вместе с двумя другими был заботливо наполнен поручиком Выдышем.

Водка расплавила голову, ещё сильнее. Теплом пощипывало голодный желудок. Только позывы голода заглушались нервной напряженностью, которая не отпускала и уже не могла отпустить Прохора, пока Резников не исполнит, того, что должен сделать.

— Что скажешь о Степане? — спросил Выдыш, голосом похожим на тот каким ведут допрос в обстановке мрачных казенных казематов.

— Молодой, что тут скажешь, нельзя ничего сказать о человеке, тем более зная, что его ждет в ближайшем будущем.

Прохор произнёс свои слова, еле двигая языком и не сводя своего помутневшего взгляда с черного нагана, который лежал на столе возле Резникова. Тот иногда касался его рукоятки, поворачивал наган дулом, то в одну, то в другую сторону, затем убирал руку и наган, тогда лежал неподвижно, ожидая своего, заключительного для Прохора слова.

— Ладно, Прохор ты сам сделал свой выбор, и сегодня я в хорошем настроении, так что…

— Подождите господин капитан — обреченно и плохо слыша собственный голос, прошептал Прохор.

— Говори — произнёс Резников.

— Спросить хочу. Отец Кирилл, он тоже разочаровался в истинности так называемых ценностей и ещё купец Кривощеков? Его убьют большевики или нет?

— Отец Кирилл сошёл с ума, заразившись ощущением народного счастья, а купца Кривощекова убьют большевики. Застрелят, как бешеную собаку, ещё вытащат на улицу для всеобщего обозрения.

— Хоть на этом спасибо — произнёс свои последние слова Прохор.

Хотя Прохор и старался смотреть на наган Резникова, но он не заметил или не захотел заметить момента, когда наган оторвался от стола, и милостивый сегодня капитан Резников выстрелил. Пуля сделала своё дело гуманно, в долю секунды размозжив лицо Прохора до неузнаваемости.

— Жаль хороший был старик — сказал Резников, положив наган обратно на стол перед собой.

Прохор упал головой на стол. Кровь натекала темно-бордовой лужей на жёлтую скатерть.

— Убирать его будем? — с деловой интонацией спросил Выдыш.

— Ни к чему, я хочу посмотреть, что будут делать следственные органы.

— Напрасный интерес, тем более они сразу вспомнят меня. Ещё конечно, Степана и этого юриста — Выдыш в общем, безразличным тоном выразил свои сомнения.

— Тем интереснее поручик и не забывайте, что хозяин избушки теперь я, так что мы всё будем в этом участвовать.

— Тогда пойдем, господин капитан. Думаю на сегодня дел, у нас больше нет.

Резников поднялся из-за стола, ничего не ответив Выдышу. Прохор остался, как ему и было положено в неизменной позе. По-прежнему горел тусклый свет. Дверь хлопнула, черная кошка забралась на кресло широко зевнула и начала намывать свою и без того блестящую шерсть.

Часть вторая. «Степан»

1

— Я же говорю за самогонкой зашёл. С утра раннего трубы горят, терпения нет никакого. Здесь и сдохнуть можно — вот я и зашёл. Дверь открытая, прошёл в коридорчик, крикнул.

— Прохор Сергеевич ты дома, — продай скорее, только в ответ тишина, но я и прошёл дальше. Гляжу, а он сидит голову, на стол уронив. Думаю, хорошо старик напился с утра раннего. Подошел ближе, а тут такие дела.

Мужик потрепанного вида основательно измученный излишним потреблением спиртного, одетый в спортивный костюм, на котором были множественные пятна темного цвета, которые вероятно не имели возможности удалиться способом обыкновенной стирки. На ногах были ботинки без шнурков, в них ноги, которые не имели носков и, по всей видимости, не имели их давно, поскольку цветом сравнялись с носками темно-серого оттенка. Волосы были взлохмачены, а запах из-за рта напоминал, что версия о желание купить самогона имеет полное право на существование.

— Скорее в долг хотел взять. Дедуля тебе не дал под запись — вот ты с ним и покончил — мрачно пошутил следователь Калинин.

Он откровенно скучал, собравшиеся во дворе люди его сильно раздражали. Шутка по отношению к алкоголику по имени Денис, была вызвана настроением Калинина. Он прекрасно видел, что дедуля убит выстрелом в голову, к тому же, убит очень цинично, почти в упор и случилось это не более семи часов назад.

— Да, нет же гражданин начальник — вот у меня и деньги есть.

Свидетель Денис трясущейся рукой вытащил из кармана две изрядно помятые сотенные бумажки.

— Так ты, что не успел их ещё потратить в другом месте — снова иронично произнёс Калинин.

Денис замялся, переступая с ноги на ногу. Калинин усмехнувшись посмотрел на него, соображая, что произошло после того, как Денис обнаружил труп деда. Помощники Калинина описывали, снимали отпечатки пальцев, фотографировали всё вокруг.

— Из стаканов пил? — спросил Калинин у Дениса.

— Да, я не подумал.

Денис стоял перед Калининым не чувствуя под собой поверхности пола, даже выпитое с утра плохо теперь помогало.

— Вечером или точнее ночью, тоже здесь был? — спросил Калинин.

— Нет, начальник матерью клянусь, что не был, да и ребята, Зойка подтвердят — чуть не плача говорил Денис.

— Судимости есть?

— У меня только условная была за драку. Я гражданин начальник законопослушно проживаю.

— Ладно, разберемся — уставшим голосом произнёс Калинин, после этого сделал жест рукой, который сообщал, что гражданин Денис на сегодня свободен.

Сам Калинин представлял из себя довольно угрюмое зрелище. Высокого роста, при этом ещё жутко нескладный, как будто состоящий из трёх разных частей. С темными волосами, с такой же щетиной, которая к тому же выглядела трудно определяемой, но если всё же подобрать какое-то обозначение, то казалась она какой-то неравномерной. Глаза Калинина жили постоянной скукой, переходящей в сонную меланхолию. От того подозреваемые думали, что смотрит он на каждого из них с полным убеждением виновности несчастного, что вынужден был предстать пред очи гражданина Калинина.

И это было, по сути, недалеко от истины. Калинин действительно частенько мучился присутствием в своей голове сразу нескольких размышлений, при этом они, как правило, не имели между собой ничего общего. Но сам Калинин отлично знал, что эта его особенность не только не мешает ему, а напротив помогает в основной работе, за которую он собственно и получал деньги, на которые жил. А так как уже пять лет жил он абсолютным бирюком, после развода с женой, то казенного жалования ему хватало с полным достатком, и оставалась, как минимум треть на чёрный день. Только часто Калинину казалось, что этот самый чёрный день не наступит где-то в будущем, а давным-давно наступил. Кто-нибудь снисходительно рассудил бы, что всё очень просто, и от этого конечно жаль мужика. Наставила баба рогов, затем сама ушла к хахалю, что был весел до максимального отупения. Только этот кто-нибудь ошибался, Калинину было глубоко наплевать на ушедшую жену, и на её веселого избранника. Ничего кроме безразличия к этому вопросу он не испытывал, лишь неприязненно злился, когда кто-то пытался напомнить ему об обстоятельствах его прошлой семейной жизни. Сами же эти воспоминания воспринимались Калининым, чем-то напоминающим назойливую муху, которая лезет и лезет к задремавшему в своё удовольствие человеку.