Каникулы в стране сказок - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 31

Оля долго лежала ничком, вцепившись пальцами в камень. Впереди, почти совсем рядом, низвергался водопад. Облако мельчайших брызг клубилось над ним.

Девочка подняла голову и увидела листья. Старый дуб, склонившийся над рекой, словно руку, протягивал к камню широкую ветку. Оля поднялась на ноги и попыталась дотянуться до нее. Но ветка была слишком высоко, и она, поскользнувшись, едва не свалилась в воду. Оля отдышалась и, рассчитав движение, подпрыгнула. Она повисла на ветке и только теперь сообразила, что полные воды туфли и мокрая одежда будут мешать ей подтянуться на ветку. Как она не догадалась раздеться! Оля беспомощно повисла в воздухе. «Так нет же, нет, все равно взберусь!» — подумала она и, собрав все свои силы, забросила на ветку одну ногу. Это было спасением.

Сделав еще одно усилие, она села на ветку верхом, быстро добралась до ствола и, удобно усевшись на толстом суку, погрозила водопаду кулаком.

Взглянув в другую сторону, девочка увидела двух человек, медленно приближающихся к дубу. Оля узнала в них слуг прекрасной дамы Анидаг.

У дерева слуги остановились.

— Так ты думаешь, Бар, что он утонул?! — крикнул один из них, силясь перекричать шум водопада.

— Еще бы! — прокричал в ответ Бар. — Тут не то что ребенок, но и взрослый не выплывет. А если мальчик и выплыл, тем лучше. Давай-ка закурим, приятель.

Слуги задымили трубками и вскоре ушли.

Оля быстро спустилась с дерева и зашагала по узкой горной тропинке, настороженно вглядываясь вперед. Вскоре из-за гор выплыл месяц, и все вокруг посветлело. Оля тихонько запела пионерскую песенку своего отряда:

Напевая песенку, Оля словно слышала ободряющие слова друга. Она все шла и шла. Вот уже порозовели вершины гор, веселее зажурчали горные ручьи. Потом взошло солнце. Наконец ущелье раздвинулось, и Оля остановилась пораженная. Далеко внизу она увидела огромное зеркало. Оно начиналось у подножия горы и уходило за линию горизонта, сливаясь с небом. Горы, солнце, облака отражались в зеркале. Это было очень красиво. И повсюду, насколько хватал глаз, девочка видела на голубой глади озера работающих людей. Оля догадалась, что это и есть зеркальные болота Абажа, на которых выращивается рис.

Идти под гору стало легче. По временам Оля пробовала бежать, но натертые во время ходьбы ноги болели так, что она вскрикивала и морщилась.

Спустившись с горы, Оля остановилась передохнуть. У самых ее ног начиналось болото. Оказывается, это было самое обыкновенное болото. От него поднимались теплые гнилостные испарения. В заплесневевшей воде резвились стайки головастиков. На длинных ножках от одной стеклянной травинки к другой по воде бегали быстрые паучки.

Дорога сворачивала вправо и тянулась через тростниковый поселок к высокому холму, на котором сквозь зелень деревьев девочка разглядела красивое здание с колоннами. «Наверное, это замок Абажа», — подумала она и пошла по дороге, мимо тростниковых хижин, по безлюдной улице. Иногда Оля встречала маленьких детей с бледными губами и синевой под глазами. Дети долго и удивленно смотрели ей вслед.

«Бедные дети, они так бледны… Все, кто постарше, работают, наверное, на рисовых полях, — подумала Оля. — Однако как я попаду к Абажу? Что я ему скажу? И может быть, вообще уже поздно просить ключ?..»

Она тряхнула головой.

«Нет, только не надо отчаиваться. Лучше все спокойно обдумать. Папа всегда посмеивался над моей торопливостью и любил приговаривать: „Поспешишь — людей насмешишь“. Милый папочка, если бы ты видел сейчас свою дочку… Ты, наверное, сказал бы: „Вот видишь, как нехорошо ты поступила, Оленька!.. А все оттого, что не слушаешь старших и лезешь туда, куда не надо!“

Что я тогда сказала бы папе? Я сказала бы, что хотела только одним глазком взглянуть на зеркальное королевство. А потом, когда узнала, что Гурда должны казнить, разве я не должна была спасти его? Разве сам папа, и мама, и даже бабушка не поступили бы точно так же на моем месте?

Но что же все-таки мне делать теперь? Где сейчас Яло? Удалось ли ей вырваться из лап Нушрока? И зачем только мы остались ночевать в замке!» — так думала Оля, подходя к стенам замка.

— Ах, Яло, Яло! Как трудно мне с тобой! — прошептала она. — Но ты все-таки добрая девочка, и ты моя единственная подруга в этой чужой стране… Как бы я хотела тебя увидеть сейчас!

Оля сделала несколько шагов и прижалась к стене. Неподалеку от нее, у ворот замка, стояла карета, запряженная четверкой лошадей. Это была карета Нушрока.

Высоко держа над головой факел, Бар вел Яло в подземелье.

— Так ты, говорят, зеркальщик, а не паж? Это верно? — спросил он, оглядывая Яло с ног до головы. — И как тебя угораздило связаться с Нушроком?

— Ох, дядя Бар, я ни в чем не виноват…

— Верю… Да только для наших господ все равно, что виновен, что невиновен.

— А что они со мной сделают, дядя Бар?

— Думаю, что тебе придется несладко… Постой, а откуда ты знаешь мое имя?

— Я видела… Нет, я видел, как дочь Нушрока ударила вас по лицу хлыстом и назвала Баром.

— Да, собачья жизнь, — проворчал слуга.

В подземелье Бар в замешательстве остановился. В каменной стене виднелось несколько дверей.

— Куда же тебя посадить, мальчик? — нерешительно проговорил он. — Я бы, пожалуй, отпустил тебя на свободу, да только тогда мне придется распрощаться с жизнью.

— А вы и не отпускайте меня, дядя Бар, — быстро сказала Яло, — а посадите в винный погреб.

— В винный погреб? — усмехнулся Бар. — Уж не хочется ли тебе отведать старого амонтильядо? Впрочем, там ты сможешь хоть посидеть на бочонках… Что ж, иди в винный погреб.

Бар снял с двери огромный замок, открыл тяжелую дверь и пропустил девочку в погреб. Это было низкое помещение со сводчатым потолком. Справа и слева Яло увидела потемневшие от времени бочки. Проход между бочками тянулся куда-то вперед, сливаясь с темнотой. Пахло сыростью и плесенью.

— Как страшно оставаться одному! — прошептала Яло.

— Я, пожалуй, оставлю тебе факел, мальчик.

— Спасибо, дядя Бар.

— Захочешь спать — подремли на бочках, а то, если ляжешь на каменный пол, в тебя из этих камней вползет такая лихорадка, что твои кости будут потом всю жизнь скрипеть.

Но Яло было не до отдыха. Как только по ту сторону двери щелкнул заржавленный замок, она пошла вперед по проходу. Погреб оказался очень длинным. Яло насчитала около ста бочек только с одной стороны.

Проход упирался в глухую стену. Яло разочарованно остановилась перед стеной и даже потрогала ее пальцем. Стена была холодная и скользкая.

Девочка прошла по проходу назад, внимательно вглядываясь, и снова ничего не увидела, кроме бочек и замшелых стен, освещенных колеблющимся светом факела.

Яло начинал пробирать холод подземелья, и она попрыгала, чтобы согреться. Потом девочка вновь побежала по проходу и, остановившись у стены, постучала в нее кулаком.

«Где же, наконец, подземный ход? Может быть, он существует только в воображении Нушрока?»

Яло подняла факел повыше, чтобы осветить углы, и попятилась.

— Кто здесь? — испуганно спросила она.

В самом углу, притаившись за бочкой, стоял человек. На нем был металлический шлем и рыцарские доспехи, а лицо закрывало опущенное забрало. В одной руке человек держал щит, на котором Яло разглядела герб с коршуном, а в другой — копье.

— Почему вы молчите? — тихо спросила Яло, переводя дыхание.

Человек не отвечал. Девочка подняла факел еще выше, силясь разглядеть глаза в узкой щели забрала.

— Вы, наверное, стережете эти бочки с вином? — помолчав, добавила она.