Конец великой войны
(По страницам военной фантастики) - Мидос Д. - Страница 7

— Это я охотно подтвержу, если мне дано будет снова увидеть солнце!

— Тогда надо торопиться! — Японец подвел Галлина к одной из минных труб и открыл клапан; потом он подал американцу знак вползти в нее.

Тот теперь помедлил с секунду.

— Я не знаю, что вам сказать, лейтенант Матсуморо; мне искренне жаль, что так случилось.

— Пожалуйста, не задерживайте нас. Если наша лодка еще глубже опустится, то и для вас не будет больше спасения. Как только клапан трубы будет закрыт, вздохните поглубже и крепко зажмите уши пальцами. Вы найдете наверху достаточно спасательных лодок, ваши шансы хороши. А теперь поскорее, пожалуйста.

Галпин быстро сбросил свою верхнюю одежду, еще раз пожал руку японцу, — затем он влез в минный аппарат.

— Не забудьте глубоко вздохнуть! — закричал еще ему вслед Матсуморо.

Клапан опустился. Запертый в трубе набрал в свои легкие побольше воздуха и крепко зажал пальцами уши.

Теперь он услыхал, как поднимали носовой клапан и в то же время почувствовал вторжение воды. Один удар — и он вылетел в жидкую, холодную темноту.

Тотчас же Галпин начал работать ногами, чтобы выбраться наверх. Он знал, что глубина, на которой он находился, была около ста футов; в одну секунду он мог подняться приблизительно на два фута, следовательно, ему нужна была целая минута для того, чтобы добраться до поверхности воды.

Ужасающе долгое время! Галпин рассчитал также, что на каждое отдельное движение ногой требовалось полсекунды, — он должен был, следовательно, сделать сто движений. Когда он сосчитал десять, начались нервные мучения от недостатка воздуха. К тому же, это ужасное давление на уши и ноздри! Когда он сделал пятьдесят футов, он осмелился отнять палец от уха, чтобы при плавании пользоваться, по крайней мере, одной рукой. Но боль в барабанной перепонке была так сильна, что он не посмел освободить и другую руку. Все сильнее и сильнее ощущался недостаток воздуха. Галпину казалось, что его легкие собираются лопнуть; он ясно чувствовал, как сознание его помутилось. В смертельном страхе он воспользовался и другой рукой; кровь прилила ему к голове, шум в ушах почти лишил его сознания, — как вдруг сразу все эти страшные явления исчезли. Галпин увидал солнце, сверкающее небо и в море многочисленные суда самых различных типов, — большие военные корабли, купеческие суда и китайские джонки.

Галпин был еще немного оглушен, но быстро освоился с положением вещей и принялся кричать изо всех сил. Одна из многих спасательных лодок, оказывавших помощь экипажу потонувшего корабли, тотчас же стала грести по направлению к зовущему. Это была белая, стройная лодка, которая показалась Галпину очень знакомой.

— Сэр! — крикнул передний гребец сидевшему на руле офицеру. — Это лейтенант Галпин!

— Как, Галпин?! — воскликнул офицер, поднимаясь. — В самом деле! Но где ты был, ради Создателя? Мы думали, что ты утонул. Какими же судьбами попал ты на «Хатсузе»?

— Корабль, который потонул, был… — спросил Галпин, влезая в лодку.

— Японский крейсер «Хатсузе», — ответил офицер.

Электрические «ищейки» разыскивают и уничтожают субмарины // The Electrical Experimenter. 1917, сентябрь.

Электрический уничтожитель торпед // The Electrical Experimenter. 1917, май.

Пароходик, во время летнего сезона совершавший рейсы между Ванном и портом Новало, вышел из канала, соединяющего Кэргюэн и Лангль. Облокотившись на перила, один из пассажиров, казалось, не замечал прекрасной панорамы, открывшейся перед его глазами.

За две-три недели до этого Анри Гюэрли, морской офицер, плававший на «Шанзи», судне дальневосточной эскадры, собирался выйти в отставку, чтоб навсегда поселиться в своем милом, родном Морблане с отцом, которому он был единственным утешением и отрадой.

Однажды утром, когда Анри мечтал о близком свидании с отцом, вестовой принес ему приказ явиться к командиру, сообщившему ему ужасную весть — его отец скончался.

Будучи большим спортсменом, старик Гюэрли обзавелся электрической моторной лодкой, на которой ежедневно совершал экскурсии, не сопровождаемый никем.

Вечером 8-го июня его прождали напрасно… На другое утро в прибрежных утесах нашли разбитые части мотора, а неделю спустя волнами на берег был выброшен и труп — в нем узнали Антуана Гюэрли. Тем временем, Анри прибыл в родной дом своих предков. В нем его встретил матрос Пьер Котгоаль — старый преданный слуга, вынянчивший его.

Молодой офицер засыпал его вопросами, касавшимися подробностей печальной драмы. Из ответов старого матроса Гюэрли узнал, что последние годы его отца были всецело поглощены лихорадочным трудом по части усовершенствования изобретенного им аппарата.

Большую часть времени он проводил в лаборатории, занятый опытами, или же, возбужденный неожиданными результатами, носился на своей моторной лодке по лабиринту островов, утесов и подводных камней, которыми изобилует Монблан.

Сидя в огромном рабочем кабинете отца, Анри дрожащими руками переворачивал, долго не решаясь распечатать, письмо, адресованное так:

«Г-ну Анри Гюэрли, офицеру судна „Шанзи“, дальневосточной эскадры».

С глубоким вздохом Анри, наконец, распечатал и стал читать это, как бы загробное, послание.

«Дорогой сын!

Я почти ничего не сообщал тебе о занятиях, поглотивших всего меня за последние годы.

Сегодня я могу сказать: я нашел, что искал; я сделал огромное открытие в воздухоплавании.

Наш старый остров Кэргюэрек содержит в своих недрах необыкновенную чудесную жилу.

Отныне мы обладаем ею, заключающей в себе новый металл — более легкий, нежели алюминий, более крепкий, нежели сталь и более прочный, нежели платина. Я его употребил для моих опытов при постройке моторов и остовов.

Я становлюсь старым, могу умереть… исчезнуть; как был бы я счастлив привлечь тебя к моему труду. Хорошо сознаю, что требую от тебя большой жертвы, и все-таки, теперь говорю: брось морскую службу: возьми продолжительный отпуск или выйди в отставку, но, так или иначе, приезжай.

Обнимаю тебя. До скорого свиданья.

Твой отец

Антуан Гюэрли».

Дрожа всем телом, Анри читал и перечитывал письмо: его жизнь приобретала смысл — он решил продолжать начатое отцом предприятие.

Все документы, планы и бумаги у старика Гюэрли оказались в строгом порядке: все было на своем месте. После долгих поисков, Анри нашел на дне несгораемой шкатулки маленький ключик. Им он отомкнул ящик, озаглавленный «результаты»: он был пуст. Перерыв весь дом, он нашел лишь несколько незаконченных проектов, неясных выводов, непонятных формул и только.

Когда Анри приводил в порядок документы отца, его внимание было привлечено печатным извещением академии наук, удостоверявшим получение рукописи…

Не медля ни минуты, Анри отправился в Париж, чтобы взять рукопись из академии.

После некоторых затруднений ему это удалось. Он развернул первую страницу и прочел заголовок:

«Это дубликат проекта, оригинал которого, помеченный маем, остался у меня, в моих владениях на Кэргюэреке».

Значит, оригинал существовал, но отчего же молодой Гюэрли не нашел его?

Вернувшись, он принялся за разборку завещанного отцом дела. По своим расчетам, он надеялся найти достаточное количество металла для постройки нескольких аппаратов.

Гюэрли имел обыкновение каждый вечер принимать добытый за день и сложенный в холщовые мешки металл.