Неучтенный фактор (СИ) - "MoonCherry" - Страница 57

А также они продолжили обучение полетам. Времени было совсем немного, но от этого эти насыщенные событиями дни пролетели так незаметно. Дюпен Чен стоило гордиться — она уже достаточно спокойно поднималась на несколько ярдов вверх. Правда, пока ни о какой маневренности речи не шло.

Покупки перед школой Мари сделала еще с Малфоями. Тогда Нарцисса повела ее в престижный магазин «Твилфитт и Таттинг». Именно там нужно было приобрести парадную мантию и платье… для официальных случаев. Но девочка-то уже знала, что в Хогвартсе планируется Турнир Трех Волшебников и с нетерпением ожидала его. Платье Мари решила подобрать под цвет своих волос — чисто черное, с короткими лямками и открытой спиной. Поверх него шла более элегантная мантия оттенка черного сапфира. Переливающиеся синие на свету блики только оттеняли глубокий темный цвет. А еще продавец так не к месту заметил, что мантия для партнера в подобном стиле будет идти со скидкой 30%. И, конечно же, Мари уже решившая покорить Хогвартс своим нарядом, подумала о том, что не хочет, чтобы ее партнер выбивался из образа. Леди Малфой, не говоря ни слова, отдала 50 галеонов, а Дюпен Чен стала обладательницей двух мантий.

Двери отворились, впуская стайку шустрых старшекурсниц в шелковых синих мантиях. По давнему обычаю, каждая школа готовила какое-нибудь выступление. Ее бывшая академия не была исключением. Мари, смеясь, наблюдала, как однокурсники гриффиндорцы только-только вошедшие в пубертатный период чуть ли не слюнями исходят на красивые девичьи фигурки. Особенно на одну до боли знакомую самой Марии француженку с белокурыми волосами волной спадающими почти до самого пояса, большими синими глазами и ровными белыми зубами. А дамы в начинающих парочках уже кривят презрительно губы. Как же, их благоверные засмотрелись на симпатичных иностранок. Школьница отметила, что гости из Франции были сплошь женским полом. Оно и понятно. Учеников мужского пола в академии было чрезвычайно мало.

1 сентября Мария услышала от отца, что они прибудут в школу только к началу учебы, то есть ей не придется тащиться на поезде. Она была рада. Что-что, а эта школьная традиция быть в пути почти 11 часов ее не привлекала. Поэтому у нее был еще целый день на сбор вещей. И лишь только в 10 вечера Северус позвал дочь в холл к камину. В этот раз они путешествовали с удобствами. Но даже тогда Дюпен Чен пробралась за свой стол, когда основная доля учеников уже сидела на своих местах, ожидая первокурсников. И осторожно присаживаясь рядом со своим курсом, Мари невольно услышала часть разговора гриффиндорской троицы.

— Но Хогвартс-то спрятан, — настаивала Грейнджер. — Это каждому известно… каждому, кто читал «Историю Хогвартса», во всяком случае.

— Короче, таким, как ты, — кивнул Рон. — Но все же — как скрыть такое место, как Хогвартс?

— Он заколдован, — сказала Гермиона. — Если на него посмотрит маггл, то все, что он увидит, — это осыпающиеся руины и знак при въезде: «НЕ ВХОДИТЬ. ОПАСНАЯ ЗОНА!» А вообще я думаю, что Дурмстранг должен быть где-то далеко на севере, — задумчиво сказала Гермиона. — Там, где очень холодно, потому что у них в униформу входит меховой плащ.

— Эх, подумать только, какие были бы возможности, — мечтательно произнес Рон. — Можно было бы легко столкнуть Малфоя с ледника и представить все дело как несчастный случай… жаль только, что мать его любит.

— Обсуждаете возможность перевестись? Или вам уже сообщили про Турнир? — вклинилась Мари в разговор, попеременно кивая и улыбаясь в ответ на приветствия однокурсников.

Оказывается, тема Турнира тщательно скрывалась взрослыми, а Дюпен Чен так легко и просто проговорилась. И пока шло распределение первокурсников девочке пришлось вспоминать все, что она слышала об этом мероприятии. Позже директор представил нового преподавателя ЗОТИ — Грозного Глаза Грюма: каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала, а уж один глаз был маленьким, темным и блестящим, а другой нагоняющий жуть — большой, круглый как монета и ярко-голубой, который к тому же не прекращал вращаться, демонстрируя белок глаза. Когда наконец все угомонились, Альбус Дамблдор и поведал счастливую весть студентам: квиддича в этом году не будет, но вместо него в школе пройдет Турнир Трех Волшебников. Восторг школьников не мог даже убавить тот факт, что до участия принимались студенты старше семнадцати лет.

Далее двери Большого зала распахнулись и дружным строем вошла группа студентов Дурмстранга. А вот теперь пришла очередь ревновать самих парней. И причина была на лицо. Здесь ситуация была сплошь наоборот. Среди двадцати или около того парней, всего две или три девушки. Мари не поняла та последняя короткостриженная — симпатичный мальчик или все же девушка. И, ах, какие у них были фигуры: подтянутые, сухие, прямые. Даже она сама на мгновение загляделась. В Хогвартсе мало кто мог похвастаться подобным достижением.

Впрочем, когда Гермиона Грейнджер узнала про то, что в Хогвартсе находится самая большая колония домовых эльфов, стало не до шуток. Этой девчонке на Чемпионате похоже мозги повредило. Она так искренне возмущалась природой домовых эльфов, так жаждала их освободить, что наблюдать за ней без улыбки было невозможно.

— Рабский труд. — Гермиона буквально задохнулась от гнева. — Вот что создало этот ужин — рабский труд.

И она больше не взяла в рот ни кусочка.

А меж тем рассевшихся за рейвенкловским столом шармбатонок продолжали настигать взгляды парней с различных факультетов. Мари уловила такие же от Рона и Гарри. А ещё глубоко возмущенный взгляд Гермионы Грейнджер, продолжающей высказывать что-то про домовых эльфов и их порабощение Почти Безголовому Нику.

— Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад на самом первом занятии по Уходу.

Это «ф-е-е» относилось к новым хагридовым питомцам — соплохвостам. Они походили на уродливых, лишенных панциря омаров, омерзительно-бледных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозможно разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изрядно разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов.

Малфой тоже успел высказать свое «ф-е-е» в свойственном только ему стиле. Отчего Грейнджер и тут нашла оправдание уродливым созданиям, выведенным самим Хагридом. Впрочем, в ее словах была доля истины: драконья кровь обладает удивительной магической силой, но ведь не станешь держать дракона у себя дома? Поэтому и у этих соплохвостов, имеющих жало, любящих выпить кровь и блюющих огнем с разных сторон могли бы быть свои плюсы. Хотя Мари их не заметила. Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить ее окунуть руку в лягушачью икру и протянуть ее маленьким монстрам.

— Эй, красавчик, смотри мантию слюнями не залей! — хихикнула Мария, пододвигаясь к рыжику ближе. Тот отпрянул, окинул стол непонимающим взглядом и смутился так, что покраснели даже кончики его ушей. Впрочем, его друг Поттер тоже не отставал.

«Потрясный дед» по словам Джордана и близнецов на своем первом занятии начал учить четверокурсников непростительным заклятиям. Дюпен Чен было известно о них лишь на словах. А вот многие англичане, благодаря прошедшей не так давно гражданской войне, эти знания усвоили на практике. Самой Марии было не комфортно наблюдать, как мучаются пауки. Особенно впечатленным оказался Невилл Лонгботтом. Он видел, какими становятся людьми после пыток. Его родители до сих пор лежали в магической больнице и не узнавали никого вокруг, даже своего сына. Но в целом, любовь гриффиндорцев профессор Грюм завоевал уже тем, что превратил в очередной некрасивой перепалки Драко Малфоя в хорька. Мари хотела бы на это посмотреть, но она продолжала отсиживаться в своей хижине и перемежать тренировки в полетах и чтением книг по рунам и арифмантике.