Охота на охотника (СИ) - Демина Карина - Страница 30

Глава 14

...она всегда знала, что отличается от прочих.

Сестры?

Матушкина радость. Тихи. Скромны. И косы укладывают бубликами, отчего обретают неявное сходство с овцами. Овцами они и были, покорными родительской воле и мужниным желаниям, не способными на самое малое слабое движение души.

А вот Наташенька...

...она от рождения горела. Она чувствовала в себе истинное пламя, которое рвалось, требовало выхода, и матушка плакала. А старуха, которую Наталья почитала за приживалку, сказала:

- Никшни, радуйся, кровь-таки очнулась.

Старуха была из древнего рода, впрочем, древность не удержала ее от глупости. Некогда в годы молодые она сбежала от найденного папенькой жениха, чтобы обвенчаться с подпоручиком. Тот был хорош, правда, как после выяснилось, красота да удаль показная являлись единственными его достоиствами, но... папенька принимать блудную дочь отказался наотрез.

Приданое тоже выплатил в урезанном размере.

А внуков своих и вовсе в родовую книгу вносить не стал, будто их и не было. Может, не простил, а может, просто видел, что внуки эти пошли в треклятого подпоручика, собою хороши, но пусты и безголовы. Она жила, тихо, исподволь управляя разросшеюся семьей, не позволяя той вовсе разориться, пока не появилась Наталья.

Старуха сказала матушке:

- Отстань от девки. Хоть кто-то тут не с жидкою кровью...

А когда сама Наташенька попыталась использовать проснувшийся дар, чтобы заставить надоедливую гувернантку на колени встать, попросту перетянула клюкой поперек спины.

- Не дури, - велела старуха, и голос ее был таков, что Наталья разом утратила способность управлять своим телом. Она по-прежнему ощущала и руки, и ноги, и зудящую пятку, которая сводила с ума, но вот пошевелиться... - Сила дана не для глупостей.

Плакать и то не получалось, хотя старуха не жаловала слез.

- И если у тебя не хватит ума понять сие, то я просто перекрою ее...

Внутри что-то сжалось, и Наталья поняла: в старухиной воле сделать так, как она говорит. Взять и оборвать тонкую пока ниточку...

- Страшно? - старуха заглянула в глаза. - А то... думаешь, ей не было бы страшно? Или другому кому?

- И пускай! - страх вернул голос.

А может, ему лишь позволили вернуться.

И старуха тюкнула клюкой по лбу, не сильно, но очень обидно.

- Пускай? - хрипловато переспросила она. - Так-то оно так... только люди со страху порой страшные вещи же творят. Оно как выходит? Чего не понимают, того и боятся, а чего боятся, того и изничтожить спешат. Вот придушат ночью, будешь тогда знать...

И вновь Наташа поверила.

И даже несколько ночей не спала, ждала, когда скрипнет, приоткрываясь, дверь, впустит гувернантку давешнюю с подушкой вместе...

...глупости.

Тогда, в детстве, тени казались глубже, а люди - проще.

Старуха учила.

Не спеша, не особо считаясь с собственными желаниями Натальи, не говоря уже о матушкиных стремлениях... та старуху опасалась, правда, о страхе своем вслух не говорила, старалась держаться с должным почтением, тем паче, что именно бабка семейными делами управляла, но все же...

- Люди в сути своей просты, - старуха любила гулять, а Наталье приходилось сопровождать ее. - И не важно, где живут они. Вот смотри, что крестьяне, что твой батюшка думают большею частью об одном, о хлебе насущном. Только хлеб у них разным. Кому-то довольно зачерствелой горбушки, а другой и от перепелов в меду нос воротит... запоминай, первичные потребности годятся для того, чтобы через них достичь...

...она умела усилить голод.

Или жажду.

И однажды заставила Наталью ощутить эту самую жажду, сводящую с ума, неутоляемую, на собственной шкуре. Старуха полагала, что чем жестче урок, тем лучше он запомнится.

Была ли права?

Как знать...

Она умерла, когда Наталье исполнилось восемнадцать. Старухе... одни говорили, что она давно разменяла вторую сотню лет, другие вовсе полагали ее вечною и всерьез говорили, что пройдет день-другой и старая карга поднимется из могилы, чтобы высосать десяток-другой честных людей...

Ее похоронили в семейном склепе, и матушка вздохнул с облегчением.

- Наконец-то, - сказала она, размашисто крестясь. И по взглядам, которые она бросала на склеп, Наталья поняла, что и матушка не отказалась бы вбить в иссохшее сердце осиновый кол.

На всякий случай.

Сама Наталья испытывала смешанные чувства. Нет, старуху было не жаль, все же характер у нее был на редкость склочный, да и привычка говорить, что думаешь, не добавляла к старухе любви, однако знания... сколько всего она знала.

Сколькому не успела научить.

И пусть оставила тонкую тетрадку, исписанную идеальным почерком, но... Наталья подозревала, что в этой тетрадке далеко не все. Упущенные возможности злили.

А матушка...

- Хватит тебе глупостями заниматься, - сказала она вечером после похорон. - Пора выйти замуж...

...мужа она подобрала себе под стать.

Не слишком знатного, но довольно состоятельного, что позволило изрядно урезать приданое. А что старуха оставила почти все состояние Наталье, так кого это волновало? Неужели кто-то в здравом уме позволит девице распоряжаться этакими деньгами?

Тем более на них уже имелись планы.

Замуж Наталье пошла.

Будущий супруг показался ей куда более удобным в обращении, нежели матушка. Он, человек одинокий, простой, всецело полагавший себя умным, на деле был весьма внушаем. А что еще надо?

...он увез Наталью в столицу.

Представил ее в салоне Легорской, где собирались самые видные люди Арсинора и благоразумно отошел в тень, не мешая Наталье выстраивать собственную жизнь. Право слово, порой он напоминал о своем существовании, но лишь затем, чтобы, получив новую порцию внушения, всецело сосредоточиться на работе. К слову, сие ему лишь на пользу пошло, ибо этакая старательность и преданность делу не остались незамеченными.

Брасова повысили.

И повысили снова... и он, возможно, вполне скоро вышел бы в тайные советники, но...

Наталья встретила цесаревича.

Да, у нее были любовники, порой случайные - все же тело и кровь требовали страсти, но большей частью весьма и весьма полезные. Тот же Затокин к примеру исправил неправильный прикус, да и вовсе новые зубы преотличнейшие вырастил.

И нет, не фарфор, вполне настоящие.

Вот-вот, целитель от Бога, а что не повезло родиться в семье простоватой, так никто не виноват. Он, как все мужчины, был излишне самоуверен, при том на редкость занудлив, особенно, когда дело касалось его увлечений...

...чем занимался?

Признаться, она не вникала. То ли пытался отыскать универсальное средство от всех болезней, то ли изучал, как оные распространяются, то ли просто развлекался в муниципальных лечебницах. Это не так важно, гораздо важнее, что он познакомил Наталью с людьми совершенно особенного склада.

Нет, тогда никто не говорил о смуте.

Помилуйте, это небезопасно, да и вовсе, к чему радикальные решения, когда достаточно реформ? И в маленьких салонах, куда допускались лишь избранные, а Наталье не без труда, но вошла в их число, обсуждались эти самые реформы.

Создание Думы.

И свобода слова.

Ослабление самодержавия.

Да, она тогда была молода и наивна, ей хотелось сделать что-то для своей страны. И она была не одна, это ведь естественное желание, оказаться на острие, стать частью нового мира, мира лучшего, избавленного от горя и болезней, от несправедливости и...

...ей было двадцать пять, когда она встретила Михаила.

И сперва она даже не знала, что он - великий князь. Просто салон. Просто вечер.

Музыка.

Разговоры, казавшиеся пустыми и выражение скуки на породистом лице. Тогда это лицо привлекло Наталью правильностью черт, а мужчина оказался интересным собеседником.

Это не было любовью с первого взгляда.