Схватка за Русь (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 12

Константин скрежетал зубами от злобы, но пытался этого не показывать. А причина его ярости – брат Юрий.

Пока он сидел в Ростове, до него доходили слухи, что Юрий стал набожным и затеял какую-то возню с увечными и даже сиротами. Но в этом не было ничего удивительного, потому не обратил на это внимание, даже порадовался, ведь если брат предпочтет стать монахом, то потеряет всякую жажду мирской власти, а значит ему как наследнику больше достанется.

А не удивился Константин такому поведению брата, потому как сам был свидетелем того изменения в поведении Юрия. Все случилось, почти год назад там в битве под Торжком.

Юрий как немного оправился, стал замкнутым, много молился.

С людьми, что едва не погибли такое случается, а учитывая близость Юрия с епископом Иоанном в этом и вовсе не было ничего удивительного.

Но приехав на свадьбу отца Константин понял, что он чего-то не понял. Не походил Юрий на человека, что отстранился от мирской жизни и ему осталось сделать лишь один шаг, чтобы принять постриг.

«Обманул! – вспыхнула в его голове ожигающее сознание мысль. – К отцу решил подлизаться, показав свою набожность, так же в последние годы ставшему гораздо более набожному отцу! Я это еще тогда должен был понять, когда он за Святослава заступился! Гадина!»

Как по заказу Константин увидел, как Юрий подойдя к Святославу стал с ним о чем-то оживленно беседовать.

Начался пир. Всеволоду Юрьевичу и его молодой жене Любаве подносили подарки, как правило что-то ценное, выполненное из серебра, золота и украшенное самоцветными камнями. Дарили и оружие, но тоже дорогое из дамасской стали и богато изукрашенное.

В первый момент Константину показалось, что Юрий в этом отношении ничуть не отличался от других, когда с поздравлениями, пожеланиями и благодарностью за позволение открыть приют для увечных воев и сирот, преподнес отцу меч, дескать это один из результатов их труда. Лишь спустя с десяток ударов сердца дошло, что ни ножны, ни рукоять не были как-то отделаны, это был чисто боевой клинок.

Великий князь тоже несколько удивился такой утилитарности подарка, но лишь до тех пор пока не вынул клинок из ножен.

– Благодарю сыне! Добрый клинок! Особенно радостно, что сделан он нашими мастерами! А девиз так и вовсе выше всяких похвал! Очень правильный!

Подарок пошел по рукам гостей.

Люди сидевшие за столом, хорошо разбирались в холодном оружии, разглядывая клинок, сильно возбудились. Хоть и не было особой редкостью среди знати владение дамасскими или как еще говорили харалужскими клинками, но вот на Руси такое чудо не делали.

Многие наверное могли бы сгоряча подумать, что Юрий дабы заслужить похвалу отца схитрил и перековал парочку сабель с далекого юга на меч, но… нет, обман быстро раскроется. Стоит только заказать работающим под рукой княжича несколько клинков, как по запрошенной цене станет ясно, делают ли мечи самостоятельно или перековывают из дорогущего импорта. А судя по глазам собравшихся, то закажут многие.

Подвыпивший вина Константин еще больше налился злобой, ведь его подарок отцу в виде золотого кубка с рубинами, уже большого впечатления не произвел.

«И здесь обскакал!» – мысленно прорычал он.

Пир продолжался когда к Константину подошел один из челяди и сказал, что его призывает брат Юрий.

Как Константин увидел, остальные братья тоже вышли из-за стола, а потому отказываться не стал.

– Зачем позвал? – глухо спросил он, явившись последним.

– Хочу и вам преподнести подарки, братья мои. Тебе Иван, поручи и нож…

С этими словами один из слуг внес элемент доспеха с клинком. Но если поручи были вроде как простыми, если не считать золотистого орнамента, то клинок сразу бросался в глаза своей необычностью. Он походил на обсидиановый.

– О! – восхищенно воскликнул самый младший из братьев тут же хватая нож. – И тоже булатный!

– Да. Тебе Святослав, хочу подарить поножи, кольчугу и секиру.

Секира была выполнена в том же «обсидиановом» стиле, что и нож, как впрочем и все оружие.

– Благодарю!

– Тебе Владимир достается воротник и шестопер.

– Благодарю!

– Тебе Ярослав, как заядлому охотнику дарю железную рубаху, чтобы никакой кабан не пропорол или медведь не задрал и рогатину с наконечниками для стрел.

– Ха, даже наконечники к стрелам словно каменные! – хохотнул тот, заглянув в увесистый мешочек и достав один из срезней. – Уважил брате, благодарю!

– Тебе Константин хочу подарить щит и меч.

– А себе что оставил? – криво усмехнулся он, разглядывая каплевидный кавалерийский щит обшитый красным бархатом со знаком Рюриков – пикирующим соколом, заодно служащего умбоном и изукрашенного золотой вязью.

– Шлем конечно! – засмеялся Юрий в ответ, и его смех поддержали остальные ясно поняв, на что намекает их брат.

«А не потому ли, что на свое главенство намекаешь?! Вот по срезу шлема словно венок идет!» – по-своему расшифровал Константин и тоже через силу пару раз хохотнул.

– А из оружия – кистень.

– Я смотрю брат, что элементы брони словно из одного комплекта… – заметил Святослав.

– Так и есть, – подтвердил Юрий. – И я сделал это неспроста. Каждому из вас я раздал по одному элементу, как символ того, что мы как братья должны быть едины, стоять друг за друга и защищать, как будут защищать эти элементы брони наши тела. Знайте, что я всегда приду на помощь каждому из вас, чего бы мне это ни стоило…

Константин едва удержался от того, чтобы не зарычать, как смертельно раненый медведь и не броситься на своего «убийцу». Он понял, что Юрий только что купил остальных братьев с потрохами, прямо намекнув таким богатыми дарами, что у него большие возможности и чтобы кого-то из братьев в случае конфликта сманить на свою сторону, придется сильно потратиться и еще больше обещать.

А то, что конфликт возможен, Константин чувствовал инстинктивно, точно дикий зверь чует опасность. Очень уж благоволит отец Юрию, а к саму Константину – наследнику, проявляет если не холодность, но и большой отческой любви не видно.

Эрзянский вождь Ардат шел в поход на земли Владимирского княжества. Не в первый и, как он надеялся, не в последний раз. Но этот поход отличался от прочих тем, что грабить предстояло не окраинные городки, как то было раньше, продавая полон булгарам, а следовало проникнуть в самый центр русского княжества и напасть на крепость неподалеку от стольного града.

Еще одно отличие – шел самостоятельно, а не в союзе с другими князьками-прявтами.

Когда с таким предложением к нему прибыл представитель одного из бояр – боярский сын, Ардат рассмеялся ему в лицо, сказав:

– Или вы сошли с ума или думаете, что сошел с ума я?! Твое предложение слишком похоже на ловушку!

– Нет, я готов поклясться, что это не ловушка, опять же я пойду с вами.

– Твоя жизнь не слишком-то уж и ценна, чтобы служить гарантией, не говоря уже о том, что твой хозяин тебе мог не сказать всего и обрек на смерть. Все-таки согласись, что это хороший размен – моя дружина и я сам на не слишком родовитого боярского сына.

– Тут ты прав… Мне нечем убедить тебя в своей правоте и тогда мне не остается ничего иного как пойти искать другого вождя, что все же рискнет и получит богатую добычу…

Ардат недовольно поморщился. Осторожность и жадность боролись в нем не на жизнь, а на смерть склоняя то в одну, то в другую сторону.

– Да и не успеем мы его взять! – привел он еще один довод. – Достаточно будет защитникам подать сигнальный дым, если уж гонца не смогут, как из Владимира выйдет княжеская дружина и нам придется спасаться бегством.

– В том-то и дело, что этого опасаться не приходится! – развеселился посланник. – Там каждый день дым коромыслом стоит!

– Отчего так?