Убийство на Неглинной - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 66
- Предыдущая
- 66/98
- Следующая
– "Фирма «Юнона», являясь, так сказать, дочерью вашего «Байкала», что собой представляет?
– Директором ее по просьбе Игоря Юрьевича был назначен известный вам Петя, Петр Герасимович Черных. Поставки нефти проходили через нее. Они, я слышал, сейчас немного расширяются, появляются новые интересы, но главное – по-прежнему нефтепоставки.
– Квоты на них выбивал в правительстве сам Белецкий? – поинтересовался Аленичев.
– Нет, не думаю. Но у него остались большие связи в правительстве. Думаю, что он действует заодно с Михеевым, нашим премьером. Ведь нефтегаз сфера их общих интересов.
– Как вы получали эти квоты? – поинтересовался Турецкий.
– Их мне привозил, точнее, доставлял соответствующие документы доверенный человек Белецкого, некто Анатолий Валентинович…
Турецкого так и подмывало спросить: не начальник ли этого юридического управления концерна «Юнона-Русь»? Что-то тут появляется путаница – концерн, еще фирма, а теперь и компания «Байкал» – не слишком ли сложно? А вот теперь есть прямой смысл подключить к делу Борискина, являющегося начальником отделения экономической контрразведки УФСБ Москвы. Тут ему будет где разгуляться.
– Это он, – продолжал между тем Суров, – привозил мне как правительственные постановления, так и номера банковских счетов, куда переводились затем нефтяные доллары. Кстати, насколько мне известно, немалая часть этих валютных средств все-таки возвратилась в Россию. В виде инвестиций. Иначе откуда бы да хоть тот же Игорь Юрьевич имел поистине сумасшедшие средства, ну, к примеру, для участия в петербургском аукционе.
– Вы в этом уверены? – без всякого интереса спросил Турецкий.
– В чем, простите?
– Вы сказали о Петербурге. Надо понимать – «Озон» и прочее, да?
– Вполне возможно. Во всяком случае, Игорь как-то сам говорил мне, что собирается сделать очень крупное приобретение. Именно в Петербурге. А что, может, я не то сказал?
– Нет-нет, это так, попутно…
«Вот она где собака-то зарыта! – сказал себе Турецкий. – Надо теперь определять отношения двух банкиров – Потапова и Белецкого. Их разногласия, которых, вполне возможно, и нет вовсе… Ну и гадюшник! Кем же был среди них Нечаев?…»
– Хорошо, – как бы подвел итоги Аленичев. – Не станем продолжать наше несколько затянувшееся путешествие в историю, а вернемся к делам насущным. Владлен Давыдович, у нас имеется необходимость с вашей помощью войти в круг ваших коллег, принимающих ванны в чеховском пансионате. Когда у вас может состояться ближайшая встреча?
– Исходя из занятости. Вечер во вторник, то есть завтра, например. Если найдется срочный вопрос для обсуждения. Можно и в среду.
– В сложности нашей техники я лично посвящу вас. Я же буду заниматься и вашим оперативным прикрытием. Подробно ознакомлю с деталями операции. Расскажу то, о чем вам необходимо знать. Все остальные вопросы вы будете решать с Александром Борисовичем.
– Полагаю, что мы не будем обременять друг друга подробными обещаниями и оговаривать условия совместной работы, – сказал Турецкий. – Мы для этого достаточно деловые люди, однако подписку о сотрудничестве с Генеральной прокуратурой вам придется дать.
– Я понимаю, – вздохнул Суров.
– Владлен Давыдович, а какие отношения у Белецкого, ну, скажем, с Потаповым? Они – друзья? – спросил Турецкий.
– Да вы что?! – шутливо изобразил ужас Суров. – Смертельные, можно сказать!
– Да, да, спасибо.
После подписания соответствующего документа они суховато распрощались, и Суров ушел. А Турецкий со Стасом стали обсуждать вопрос, как бы воткнуть в это чеховское логово толкового специалиста по электронике. Стас пообещал найти человека сегодня же.
Секретарша Меркулова сообщила Турецкому, что его разыскивает некто Лысов, как тот представился, из коллегии адвокатов. Оставил свой номер телефона и просил Александра Борисовича выбрать минутку и позвонить ему. Турецкий все понял: либо это уже проявила интерес к своим задержанным охранникам «Юнона», либо она же форсирует дело о наследстве Айны Дайкуте. Беседовать с адвокатом не было ни малейшего желания. Да и Пустовойт почему-то пока не подавал голоса: как там у него с охранниками, сумел ли что-нибудь откопать? В принципе Смирнов, зафиксировавший в показаниях одного из бандитов факты связи таганских братков с охраной «Юноны», дал Виктору Ивановичу хороший материал для дальнейшей раскрутки. Сумеет ли?… Славка говорил, что старший охраны, Иван Порфирьевич Синицкий, хоть и трусоват, но хитер, как бес.
– Знаешь что, Клавдия, – сказал Турецкий, – давай-ка мы с тобой сейчас одну легкую аферу провернем? Если ты не против.
– Опять чего-нибудь задумал? – почти интимно промурлыкала секретарша. – Ох, какой же ты негодник!
– Ты сейчас набери этот номер, – не обращая внимания на Клавдины закидоны, предложил он, – и скажи господину Лысову, что я нахожусь на ответственном совещании и не знаю, сколько оно продлится. Пусть кратко изложит суть своей просьбы, или что там у него, а я, когда освобожусь, постараюсь с ним связаться. Мне очень надо знать, чего он хочет. Начнет юлить, скажи, что я вообще собираюсь в командировку.
– Как, опять? – удивилась Клавдия.
– Ему скажи, – даже застонал Турецкий от тупости секретарши.
– А что мне за это будет? – живо поинтересовалась она.
– Клава, – Александр Борисович наклонился к ее уху, вдохнул запах духов и, тут же изобразив головокружение от страсти, прошептал: – Тебе я могу предложить только одно, и помнится, ты никогда не была против. Не так ли?
– Какой нахал… – зарделась Клавдия. – Считай, что уговорил девушку. Давай мою записку.
Как и предполагал Турецкий, фирма «Юнона», обеспокоенная арестом своей охраны, заключила соглашение с адвокатом о защите подозреваемых в стадии следствия. В связи со статьей 51 УПК он требует, чтобы ему предоставили возможность немедленного свидания наедине с подзащитными. Кроме того, он желает присутствовать при предъявлении им обвинения.
Турецкий, который слушал адвоката, почти прижавшись щекой к щеке Клавдии, легонько чмокнул ее в кончик носа и пренебрежительно махнул ладонью. Клавдия все поняла, сказала, что немедленно, как только, так сразу передаст, но… но… спецкомандировка, однако тем не менее… – и положила трубку.
– Очень сердится. Будет жаловаться заместителю Генерального прокурора по надзору за следствием.
– Завтра, все завтра, Клавдия. Рабочий день окончен.
– Когда прикажете ожидать? – гнула свою линию еще цветущая сорокалетняя женщина, которая уже познала – было такое дело – крепость объятий Александра Борисовича и по зрелом размышлении совсем не возражала бы против энергичного продолжения.
– Ты же сама сейчас сказала, дорогая моя, – снова склонился над ней Турецкий, – как только, так сразу. – И уже совсем на ухо добавил: – Меня сегодня убивать будут – сутки дома не был. Все, иду просить защиты у Грязнова. Он, кстати, не звонил?
– Звонил, но вам, Александр Борисович, ничего не передавал.
Из кабинета Меркулова вышел Суров, увидев Турецкого, кивнул и бодро прошествовал к выходу. Внизу его встретит Аленичев, пусть договариваются.
– Клавдия Сергеевна! – Из кабинета выглянул Меркулов. – Вы еще не ушли? А, ты вот где! А я, понимаешь, звоню, у тебя не отвечает. Зайди. А вы отдыхайте, до свидания.
– Ну что скажешь? – спросил Турецкий, закрывая за собой дверь.
– Именно это я хотел спросить у тебя.
– Есть у меня подозрение, Костя, что мы имеем дело с очень мощной разборкой, которая началась, но еще не кончилась, между двумя, как нынче принято выражаться в газетах, финансово-промышленными группами. Судя по услышанному сегодня, к одной причастен Белецкий, а другую, возможно даже, возглавляет Потапов. Тот, который «Универсал». И вот эти два жернова перемалывают все, что попадается между ними. Между прочим, мне сегодня наш председатель правительства сказал две особо запомнившиеся фразы. Первая о том, что он бы не советовал сталкивать лбами его и Потапова. А вторая касалась конкретно «Русской нефти»: поинтересуйтесь, говорит, только не сломайте себе шею. Не этими конкретно словами, но в таком смысле. А «Русская нефть», как я понял из слов Сурова, практически в фокусе интересов Белецкого. Значит, вторым жерновом можно считать Белецкого. Вот тебе и весь расклад.
- Предыдущая
- 66/98
- Следующая
