Убийство на Неглинной - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/98
• Следующая

От такой наглости бандит даже потерял дар речи. А потом разразился такой длиннющей матерной тирадой, что Турецкий опустил трубку – слушать подобное надо вообще не иметь нервов.

Он пару раз подносил трубку к уху, но тут же отстранял ее. Наконец, ему надоело.

– Слышь, мудила грешный!… Да заткнись ты! Чего орешь? Сейчас патруль услышит – и хана тебе. Так где твой товар?

Устал Афоня, только и смог сказать в конце:

– Все, следак, ты – покойник. А из бабы твоей я сам буду фарш делать.

– Тебя зовут-то как? А, все равно, один хрен, как ни назови, мозгов не прибавится. Так вот, сам теперь послушай. Помнишь Чуму? Он тоже вот вроде тебя грозил всеми карами. И где он нынче, сказать? А там же, где и ты скоро будешь. Только перед этим за потерянный товар из тебя уже сегодня петуха сделают.

Очередная матерная тирада уже не занимала Турецкого. Продолжать не было желания, но и трубку бросать он тоже не хотел. А глухие удары в дверь были не опасны: с таким же успехом можно было штурмовать лбом кремлевскую стену.

– Все, следак, я сказал, – прохрипел бандит, будто его душил кашель.

В это время за окнами раздался слишком резкий в ночи, быстро приближающийся визг милицейской сирены.

– А вот и мое слово, – спокойно заметил Турецкий. – Опоздал ты, башка квадратная. Но я тебя запомнил, а теперь удирай и занимайся своим делом: кошельки у шлюх отбирай, шмаровоз поганый!

Хотел еще добавить, но тот уже отключился и, вероятно, рвал когти. Александр Борисович подумал, что сделал правильно, не сообщив, что уже обнаружил кейс. Этим он оставил у бандитов хотя бы малую надежду, что менты среди ночи возиться не станут и перенесут шмон на утро. Значит, окончательно надежда еще не потеряна. А этот «квадратный», как окрестил его для себя Турецкий, наверняка далеко не уйдет, понимая, что ему грозит от хозяина. И на этом можно будет поиграть.

– Ну вот, видишь, – обернулся он к Полине, – первый тайм, как сказано, мы с тобой отыграли. Команды ушли на перерыв. Да перестань ты, наконец, трястись! Они тебя что, на хорошем крючке держат?

Полина закрыла лицо ладонями и лишь пожала плечами: мол, понимай как хочешь. Любопытная ситуация.

– Ладно, разберемся. А пока давай-ка приберем маленько, а то подъедут ребята, поглядят и сразу поймут, чем мы тут с тобой занимались. А им еще рано, они молодые.

Полина слабо улыбнулась:

– Конечно, боюсь. Меня защитить некому. И дружков в МУРе я не имею.

Это уже было что-то новое!

– Кто тебе сказал?

– Да он же все – Афоня этот, – она кивнула в сторону двери. – Толя Афонин, зовут его так.

– И как он тебе сказал? Повтори, только точно.

– Он велел, чтобы я тебе говорила, что Айку кокнули, так он сказал, за то, что не тому дала. На нее положил глаз какой-то там у них, а она его вроде как отшила.

– Ну-у, смотри-ка! А ты молчала! Такая информация дорогого стоит, – словно обрадовался Турецкий. – Это выходит, твои бандиты так за нас решили? Любопытно. А тогда Нечаев тут при чем?

– Во-первых, никакие они не мои, – рассердилась Полина, – а во-вторых, он как раз и есть тот, кому она дала. Без разрешения! Будьте вы все прокляты!

– Надо было так и сказать, – примирительно улыбнулся «важняк». – Я бы сразу успокоился, и мы бы с тобой не потеряли зря столько драгоценного времени… Ну-ну-ну! Спокойно, девушка. Ты уж совсем разучилась шутки различать. Но что ж мне теперь с тобой делать-то? Отпускать – нельзя. Домой к себе везти – жена не поймет. Ладно, придумаем.

– Да уж, взвалил ты на себя ношу. Не надорвешься? – Кажется, к ней стало возвращаться спокойствие. Или шутливый тон Турецкого так подействовал. Во всяком случае, порядок они навели идеальный и, самое главное, быстро. Даже изощренный взгляд Грязнова не нашел бы теперь здесь ничего предосудительного. Что, кстати, было бы подозрительно уже само по себе. Но Турецкий решил оставить друга в недоумении.

Служба приучила Вячеслава Ивановича ничему не удивляться. Но он удивился, увидев серьезно-сосредоточенные рожицы друга и его весьма, надо прямо сказать, импозантной партнерши по размышлениям.

Все оказалось гораздо проще, чем он предполагал. Свистнув в Денискину «Глорию», где в эту ночь представлял все охранно-розыскное частное ведомство длинный Коля Щербак, Грязнов поднял в ружье тех, кто оказался в зоне досягаемости, то есть, как обычно, Севу Голованова и Володю Демидова. Эта троица, впрочем, была и самой надежной, сработавшейся. Пока шел общий сбор, дежурный по столичному ГУВД по просьбе Грязнова кинул на Неглинную парочку патрульных машин, завернул их с маршрутов с указанием проверить по такому-то адресу, но внутрь дома не соваться. Что и было исполнено. Одна «мигалка» въехала во двор, а вторая повизгивала на улице, возле арки.

Грязнов обо всем уже договорился с ребятами, и решили никакой перестрелки не устраивать, жильцов в доме не пугать. Демидыч мгновенно и аккуратно вскрыл дверь подъезда, принадлежащего «Юноне», врубили свет на всех лестничных площадках и, громко переговариваясь, прихватив для массовки пару милиционеров из патруля, стали подниматься на шестой этаж. Чердаки и пустые квартиры решили полностью игнорировать: если бандиты остались в доме, то они сейчас должны затаиться и носа не казать.

Наконец условный стук в железную дверь, и она почти бесшумно отворилась. На площадке, исключительно для страховки, остался Щербак, остальные прошли в ярко освещенную квартиру.

Пока патрульные, разинув рты, рассматривали невиданное великолепие, а от них иного и не требовалось, Грязнов увидел и, естественно, оценил предусмотрительность Турецкого. Только один раз хмыкнул и шепнул ему на ухо, что у девушки чулок закручен – торопиться надо грамотно. Турецкий глянул и расплылся: вот же глаз!

Они быстро осмотрели находку и обсудили возможные варианты. Конечно, никакой наркоты здесь оставлять не следовало, но сыграть на ней было просто необходимо. Наиболее интересным показалось предложение Голованова, в общем, неплохого специалиста по наркоте. Отослав девушку приготовить спасителям по легкому коктейлю, а патрульным сунув по бутылке все равно бесхозной теперь «смирноффки», для вящего настроения и чтоб не отвлекались от лицезрения, сами негромко проработали головановский вариант. Особой уверенности в нем, правда, не было, поскольку условия задачи представлялись довольно-таки размытыми, но все равно попробовать стоило. Исходили из того, что бандиты убежать не успели, а может, и не захотели – товар оставался здесь. И второе: менты могли ничего не обнаружить в спешке-то. Вот поэтому Слава с самого начала организовал такую массовку – шумную и немного безалаберную, как все в милиции. С точки зрения, естественно, обывателя.

Одним словом, покидали помещение так же громко, как и появились тут, топали по лестнице, обсуждая смешное предположение следователя относительно какого-то товара. И вообще, сюда со специальной собакой надо, а так все равно ничего не найдешь – тут на обыск неделя уйдет, не меньше. Потом, уже внизу, вырубили свет и наглухо закрыли двери парадного, в доме снова стало тихо.

В полной темноте разошлись по машинам и только потом включили фары и уехали.

– Ну, куда теперь прикажете? – поинтересовался Грязнов, когда выехали на Трубную. Турецкий сидел рядом, девица съежилась на заднем сиденье: видимо, перспективы у нее были не из приятных. – Ночь еще не кончилась! – Он неожиданно хохотнул. – А она, известно, полна всяческих неожиданностей… Ладно, – сказал после паузы, поскольку никто ему толком не ответил, лишь что-то невразумительное промычал Турецкий. – Развозить вас всех – дело долгое и муторное. А через шесть часов мне уже на работу. Так? Саня, у тебя какие планы?

– Девушку спасать, – кратко ответил он.

– Это очень правильная идея, – серьезно подтвердил Грязнов. – Спасать девушек – самая важная задача правоохранительных органов. Особенно по ночам, когда бывает страшно. И где ты ее хочешь спасать? В каком примерно районе?

• Предыдущая
• 54/98
• Следующая